Однако же, мятежники, похоже, сорвались с нарезки. Ладно, «Чеглок» обстреляли, тоже наглость несусветная, но еще как-то объяснить можно. А штурм консульств безнаказанным не останется в любом случае. Хрен бы с ними, с украми этими, они, насколько слышал Корнев, всегда отличались безмозглостью, но о чем думают настоящие организаторы мятежа? Или их цель — не предотвратить присоединение планеты к Райху, а сделать так, чтобы немцам достался разоренный мир с разрушенной промышленностью? Вроде урока другим: будете дружить с Райхом — будете жить в разрухе. А что при этом станет с украми, западников не волнует — такого добра не жалко.

Мысли Романа вернулись к разговору с Хеллингом. Черт, ну ведь уже не раз и не два было ощущение, что разгадка буквально у него перед глазами, просто почему-то он ее не видит. Прикрыв заснувшую Хайди пледом, Корнев заварил себе крепкого чаю и попытался вспомнить и проанализировать все, что он знал. Получалось, честно говоря, плохо. Ну что ж, значит надо заняться чем-то другим, а мысли эти пока отставить в сторону, до лучших времен.

Корнев достал свои пистолеты — родной «орел» и трофейный, захваченный на приснопамятной пиратской базе, «кольт». Разобрал оба, проверил, все ли в порядке, на всякий случай почистил, хотя не настолько уж это и требовалось. Вскрыл две упаковки с патронами и снарядил по пять магазинов к каждому. «Орла» пристроил в кобуру на поясе, «кольт» убрал в карман куртки, по другим карманам рассовал запасные магазины. Эх, не подумал, надо было озаботиться кобурой для Хайди. Стрелять хорошо она, правда, так и не научилась, зато для самообороны, не дай Бог, конечно, чтобы пришлось, «кольт» штука очень хорошая. Там куда ни попади, главное, чтобы в контур мишени, как говорится. Убьет, не убьет, зато отшвырнет противника метра на три, если стены не помешают. Да и ранения от него такие, что сразу убить куда как гуманнее.

Хайди заворочалась. Поднять ее, чтобы разделась и легла нормально? Нет, пожалуй, что не стоит. Корнев и сам решил на ночь не раздеваться. Штурм города, если он правильно представлял себе обстановку, скорее всего должен был начаться с раннего утра, так что лучше быть готовым. Мало ли…

Заснуть долго не получалось — выпитый чай давал о себе знать. Корнев просто лежал рядом со своей невестой и думал. Мысли об этой затянувшейся детективной истории Корнев от себя гнал. Сейчас главное — чтобы все благополучно закончилось на Скраггенхольде и они с Хайди смогли, наконец, отсюда выбраться. В конце концов, даже если Ларс с Йораном и Хельгой не смогут отремонтировать «Чеглок», можно будет через консульство вызвать русских техников. Вот тогда он устроит Шрайеру и Сергееву такое, что скандал со Штрикком покажется им легкой разминкой. Его-то дежурными полицейскими не испугают. Потому что он намекнет Сергееву, что откажется играть по его правилам и для начала выдаст Шрайеру под протокол пару фамилий — Лозинцев и Фарадей. А потом расскажет Шрайеру напрямую все свои соображения, которыми раньше делился только с Сергеевым. Интересно же будет посмотреть, что Сергеев передал своему германскому другу и коллеге, а что придержал. Шрайеру, кстати, тоже будет интересно. И если не то вице-консул, не то штабс-ротмистр этого не хочет, то пусть будет добр хоть пинать доктора Шрайера, хоть пылинки с него сдувать, но заставить его размотать этот чертов клубок. Потому что лично для него, капитана-пилота Корнева, его невеста куда дороже всех этих шпионских страстей.

… Выстрелы и взрывы разбудили Романа и Хайди не с рассветом, как он ожидал, а где-то через час-полтора после него. Насколько мог судить Корнев, в роли будильника выступали никак не карабины и пулеметы, а куда более серьезные стволы — авиационные пушки уж точно. А вот эти разрывы… Это или бомбы, или ракеты, тут сомневаться не приходилось. Тем более, выстрелы и взрывы накладывались на рев авиационных двигателей. Чтобы успокоить испуганную Хайди, Роман объяснил ей, что это, судя по всему, высадились германцы, потому что здесь ни у местных, ни у мятежников тяжелого оружия и авиации нет. И раз не слышно легкого оружия, значит, бой идет не в городе, а на подступах. То есть германская авиация обрабатывает позиции укров, а раз так, то нам ничего не грозит.

Чтобы окончательно добить остатки страха, еще, судя по всему, прячущиеся где-то в глубине души невесты, Роман погнал ее приводить себя в порядок. А когда Хайди освободила умывальник и душевую кабинку, озадачил ее приготовлением завтрака и отправился на водные процедуры сам. Все-таки сон в одежде не способствует поддержанию внешнего вида, достойного цивилизованного человека. Уже закончив с мытьем-бритьем и еще не приступив к завтраку, Корнев обратил внимание на то, что звуки боя заметно удалились и были едва слышны. Что ж, все правильно. Легковооруженные мятежники и регулярная армия — это, знаете ли, величины несопоставимые.

После завтрака Корнев и Хайди пошли поинтересоваться, не примет ли их консул. Или хотя бы не поделится кто-либо еще последними новостями. Консул их принял, хотя и времени уделил немного. Настолько же довольный, насколько и уставший на вид Фридрих Янсен сообщил, что ночью по местному времени германский флот блокировал планету, на рассвете германская авиация нанесла удар по исходным позициям мятежников, изготовившихся к штурму Хеймарсдалена, затем были высажены десанты. Космопорт взят под контроль, коммуникационный центр тоже, в районе Сканнеборга и долины реки Силли германские войска также успешно громят мятежников.

Что ж, новости были приятные. Стоило, пожалуй, сходить к Ларсу и поплотнее поинтересоваться его возможностями в ремонте «Чеглока». А то с подавлением мятежа и необходимостью восстановления разрушенного у него работы уж точно прибавится, так что надо успеть занять место в очереди поближе к голове. Оставив Хайди дожидаться его в консульстве, Роман отправился в город.

По улицам уже перемещались смешанные патрули из вооруженных местных и немецких десантников, причем увешанные оружием парни в штурмброне и черно-бело-красными флажками на плечах явно чувствовали себя хозяевами положения. Горожане потихоньку начали выбираться из домов и приветливо махали германцам, по улицам периодически проезжали военные машины с черными крестами на броне, пару раз попадались машины гражданские.

— Привет, Роман, — Ларс искренне обрадовался гостю. — Ты насчет своего корабля?

— А ты как догадался? — деланно удивился Корнев, оглядываясь вокруг. Пулеметы с верстаков исчезли, Йоран с Хельгой, приветливо помахав руками, все же не стали отвлекаться от возни с какими-то полуразобранными совершенно непонятными приборами. В дальнем конце ангара стоял его гравилет-истребитель.

— Случайно, — широко улыбнулся Ларс. Проследив направление взгляда Корнева, понимающе хмыкнул. — Жалеешь, что мало полетал?

— Да есть такое, — не стал кривить душой Корнев. — Не истребитель, конечно, но машинка очень даже хорошая.

— Бьорн сказал, назад ничего не переделывать. Хочет оставить на память в таком виде. Так что, будешь еще у нас, всегда сможешь полетать. Только стрелять, надеюсь, будет не в кого. Ладно, пойдем, посмотрим, что там с твоей птичкой.

У «Чеглока» уже стоял пост из троих германских десантников. Их старший поначалу не хотел пускать Корнева на корабль, но когда Роман назвал себя, сверился с записью в коммуникаторе и тут же, вытянувшись, козырнул:

— Унтер-фельдфебель Хайе! Выполняю приказ охранять ваш корабль!

— Вольно, фельдфебель, — Кронев, хоть и был в фуражке гражданского капитана-пилота, тоже подбросил ладонь к козырьку. Да, немецкая предусмотрительность — это что-то! Не только объяснили унтеру, кого пускать на корабль, но еще и снимком снабдили, раз документы не потребовал.

На «Чеглоке» Ларс уважительно присвистнул, когда Корнев раскрыл перед ним стандартный набор инструментов. Корнев открыл доступ к антиграву и Йоханссен погрузился в изучение поверждений.

— Нет, Роман, здесь я тебе не помогу, — с сожалением выдал Ларс результат осмотра. — В космопорту тоже ничего не смогут сделать.