Ну что ж, нет так нет. Жаль, конечно, теперь предстоит тот еще геморрой. Нет, гильдия не бросит в беде, организует и транспортировку «Чеглока» на Александрию, и ремонт, но денег это потребует — не то чтобы так уж и много, но все-таки… Опять же, время уйдет на все это. Ну да ладно, заодно и их с Хайди на Александрию доставят.

На обратном пути Корнев заглянул в русское консульство. Воспользовавшись консульской связью, отправил в гильдию заявку на буксировку и ремонт «Чеглока», потом поинтересовался последними новостями. Все, в общем, было предсказуемо: укров додавливали, они в большинстве своем сдавались, с остальными разговор был коротким и однозначным. В течение ближайших суток-двух германцы обещали наладить работу космопорта и коммуникационного центра.

По дороге в консульство Райха Роман заметил, что народу на улицах стало больше. Германские десантники, везде, где бы они ни встречались Корневу, попали в окружение местных девчонок, чему, естественно, были только рады. Парни местные тоже крутились рядом, но сегодня был явно не их день. И хотя многие молодые скраггенхольдцы были с оружием, но настоящими вояками по сравнению с немцами они никак не выглядели. «Ладно вам, ребята, — подумал Роман, — солдаты люди подневольные, прикажут — придут, прикажут — уйдут, а девчонки ваши с вами и останутся. Но сегодня вам придется потерпеть».

Чего Корнев уж никак не ожидал, так это того, что сам почувствует себя в шкуре местных юнцов. Подходя к германскому консульству, он еще издали увидел Хайди, мило беседовавшую даже не с группой солдат, стоявших у входа, а с одним из них, отойдя чуть в сторонку. С каким-то удивлением прислушавшись к своим ощущениям, Роман понял, что испытывает чувство ревности. Примерно как это было на обеде у вице-адмирала фон Линденберга.

— О, Рома, иди скорее! — замахала руками Хайди, и когда он подошел, продолжила: — Вот, знакомься, Вальтер Мюнц. Помнишь, я рассказывала, как мы с ним на мотоцикле чуть-чуть не разбились? Вальтер, это Роман Корнев, мой жених.

Пожимая руку Вальтеру, Корнев заметил, что тот выглядит несколько разочарованным. Ну да, встретил знакомую с детства девчонку, которой когда-то спас жизнь, сам весь такой из себя мужественный и воинственный, опять же, не просто рядовой какой-то, а аж целый ефрейтор, в общем — полный набор эффективных инструментов для завоевания девичьего сердца. А тут тебе — бац! — и жених. Но никакого злорадства Роман по этому поводу не испытывал и жал крепкую руку парня от чистого сердца. Если бы не Вальтер… Даже не хотелось о таком думать.

Когда они с Хайди входили в консульство, Роман отчетливо разобрал, как ефрейтор Мюнц тихонько напевает:

Разобрала и Хайди, судя по состроенной ей недовольной рожице. Впрочем, недовольство тут же сменилось хитренькой и довольной улыбкой.

В коридоре, когда до двери их комнатки оставалось шагов двадцать, Корнев чуть не споткнулся. Ну как же он не замечал этого раньше! Ведь все так просто! Ну все, мать вашу через гробов с присвистом, хватит! Теперь он был почти уверен, что нашел разгадку всей этой затянувшейся истории. Оставалось только кое-что уточнить. Корневу стоило большого труда удержаться и не спросить Хайди сразу, а ночью, перед тем как уснуть, он все же задал невесте три вопроса. Мягко так задал, аккуратно, чтобы не спугнуть и не натолкнуть на ненужные мысли. И получив ответы, уснул с чувством выполненного долга. Ну пока еще не полностью выполненного, конечно. Осталось убедить в своей правоте Шрайера и Сергеева, но это уже не главное. Главное — он теперь совершенно точно знал, в чем именно нужно их убедить.

Добравшись до койки, поручик Корнев из последних сил разделся и лег. Ну то есть это для приличия сказано, что лег. На самом деле правильнее было бы сказать, что упал, рухнул, ну, в самом крайнем случае, завалился. Однако же по неистребимому закону подлости желание спать пропало, едва Корнев принял горизонтальное положение. Вот же засада! Еще пять минут назад в глаза можно было вставлять распорки, чтобы не закрывались, а теперь куда что делось! Да и хрен бы с ним, все равно отдых, хоть и неполноценный.

Хотя поспать, конечно, стоило бы. Сегодня закончили все приготовления и завтра, наконец, начинается штурм самого Муллафара, столичной планеты султаната. Честно говоря, ни страха, ни каких-то осмысленных опасений поручик не испытывал, а ведь совершенно же отчетливо представлял себе, что дело будет тяжелым и опасным. Зато все теперь ясно и понятно. Больше никаких догадок о глубинном смысле приказов любимого командования, никаких споров о том, есть ли вообще смысл в этих приказах или нет, никаких недоуменных вопросов, почему их направляют не туда, куда, по мнению пилотов, надо. Все! Теперь вся боевая работа приобрела смысл, понятный самому распоследнему новичку, а главное — виден конец несколько, прямо говоря, затянувшейся кампании. Вот раздолбаем Муллафар — и домой!

Ворочаясь в кровати, Корнев вспоминал события последних напряженных дней. Чтобы обеспечить штурм Муллафара, родному полку для начала пришлось поучаствовать в решении проблемы муллафарского флота. Точнее, в его поисках и последующем уничтожении и пленении.

Муллафарские адмиралы, видимо, хорошо понимали, что ставить свои корабли в линию с орбитальными крепостями для защиты планеты — дело заведомо бесполезное. Потому что или эти корабли будут незамедлительно расстреляны русскими линкорами, или им придется не поддерживать орбитальные крепости, а попросту за этими самыми крепостями прятаться. В итоге на орбите Муллафара остались два десятка устаревших и поврежденных кораблей, а остальные по-тихому ушли в неведомые глубины Исламского космоса раньше, чем русский флот блокировал планету.

Конечно, если не говорить о таких, видимо, малознакомых муллафарским флотоводцам понятиях, как честь, верность или воинский долг, расчеты адмиралов противника выглядели очень даже логично. Сохранив корабли, они оставляли в своих руках силу. А у кого сила, то всегда в выигрышном положении. Можно после войны вернуться и поставить вопрос, кто главный дома. Можно поискать себе другие базы и другой флаг, причем на своих условиях. Можно и собственное государство основать… ну или чужое прихватить. В общем, чем выполнять какой-то там долг, лучше поискать выгоды, решили муллафарские адмиралы.

Отказ муллафарского флота защищать родную планету вызвал у русского командования смешанные и противоречивые чувства. Во-первых, конечно, это было чувство брезгливого презрения к такому противнику. Во-вторых, некоторое облегчение — все-таки в отсутствие неприятельского флота взламывать планетарную оборону проще, да и муллафарские корабли, когда они найдутся, без поддержки своих орбитальных крепостей станут уже заметно слабее. Ну и, в-третьих, сильнейший приступ острого желания определять будущее муллафарского флота самим, без участия таких умников, как муллафарские адмиралы. Поэтому пятнадцатый авиакорпус и легкие корабли русского флота активно занялись поисками беглецов.

Когда муллафарский флот, наконец, нашелся, основную работу по его уничтожению выполняли, конечно, корабли, но и нашлось дело истребителям со штурмовиками — преследовать неприятельские посудины, искавшие спасения в одиночном бегстве. Таковых оказалось немало — результат первого же залпа русских линкоров побудил командиров тех муллафарских кораблей, которым посчастливилось под этот залп не попасть, к поискам безопасных мест где-нибудь подальше. В итоге сражения как такового не получилось — большинство уцелевших муллафарцев кинулось врассыпную, остальные очень скоро были поставлены перед небогатым выбором — капитуляция или смерть. Как ни странно, нашлись и такие, кто не сдался. А может, у них просто связь не работала, кто их разберет…