– Я жду.

– Минерва Хамлин сейчас находится в прокуратуре. Это она звонила. Из его кабинета.

– И что?

– Она мне сказала, причем это звучало так, словно она читает текст заранее тщательно подготовленного заявления, лежащего у нее перед глазами, что она прекращает у меня работать, потому что в агентстве на нее оказывается давление с целью заставить ее совершить лжесвидетельство в связи с опознанием Дикси Дайтон.

– Рассчитано на публику, – заметил Мейсон.

– Секундочку. Это еще не все, Перри. Я попытался ей возражать, но она ответила: «Мое решение окончательное, мистер Дрейк. Мой уход вступает в силу с этой минуты. Я уже приняла предложение работы в одном из отделений окружной прокуратуры за более высокий оклад. С вами хочет поговорить еще один человек…» Трубку взял мужчина – газетный репортер. Ему требовались мои комментарии. Ты слышал, что я ему ответил.

– Да, мы слышали, что ты ответил, – кивнула Делла Стрит.

– А следовало бы еще сказать и то, что думал, – добавил Дрейк. – К сожалению, это непроизносимо.

– Теперь нам остается только одно, – пришел к выводу Мейсон. – Я отправляюсь на предварительное слушание и постараюсь использовать все уловки ведения перекрестного допроса, чтобы найти слабые места в представляемом обвинением деле. Боюсь, что у моих клиентов не очень завидная перспектива.

Гамильтон Бергер, крупный мужчина с бочкообразной грудной клеткой, всегда старавшийся выглядеть достойно, представляя окружную прокуратуру, которую он возглавлял, встал со своего места после открытия слушания в суде.

– Мне хотелось бы выступить с несколькими предварительными замечаниями, ваша честь, – заявил он.

– Хорошо, – согласился судья Леннокс.

– Я возражаю против того, чтобы Перри Мейсон выступал в роли адвоката защиты по этому делу. Я считаю, что высокий суд должен запретить ему это.

– На каком основании?

– Мистер Мейсон – свидетель со стороны обвинения. Мы вручили ему повестку о явке в суд в качестве свидетеля. Я планирую пригласить его для дачи показаний.

– Мистер Мейсон – свидетель со стороны обвинения? – в неверии переспросил судья Леннокс.

– Да, ваша честь.

– Это, в общем-то, неслыханно, чтобы адвокат защиты…

– Тем не менее, ваша честь, я внимательно изучил положения законодательства, – продолжал Гамильтон Бергер, – и пришел к выводу, что мистер Мейсон компетентен выступать в качестве свидетеля. Он – главный свидетель, допрашивая которого я надеюсь показать очень важную связь в цепи доказательств. Ему вручена повестка, следовательно, его выступление необходимо. Я заверяю высокий суд и самого адвоката защиты, что считаю его крайне важным свидетелем.

– Вам вручили повестку, мистер Мейсон? – обратился к адвокату судья Леннокс.

– Да, ваша честь.

– И вы представляете обоих обвиняемых?

– Да, ваша честь.

– Я веду дело по обвинению в предумышленном убийстве первой степени Морриса Албурга и Дикси Дайтон, – сказал Гамильтон Бергер, – и надеюсь доказать, что они вступили в преступный сговор с целью лишения жизни Джорджа Файетта и в дальнейшем совершили это действие, а именно убийство указанного Джорджа Файетта. Я не в восторге от личности погибшего. Защита скорее всего постарается показать, что он является далеко не законопослушным гражданином, с которого следует брать пример, ему приходилось неоднократно вступать в противоречие с органами правопорядка. В его биографии есть несколько периодов, когда он просто исчезал из нашего поля зрения, и мы не в состоянии показать, чем он занимался в то время. Очень возможно, что обвиняемые считали, что Файетт предпримет попытку шантажировать их в связи с другим преступлением, рассмотрение которого, конечно, должно вестись отдельно от слушаемого дела, однако мы намерены представить доказательства, показывающие мотивацию.

– Вы, конечно, знаете, господин окружной прокурор, что закон не допускает представление доказательств совершения другого преступления. Обвиняемые находятся в зале суда по предъявленному…

– Из этого правила есть признанное исключение, ваша честь, – твердым голосом уверенно перебил судью Гамильтон Бергер, – гласящее, что доказательство мотива одного преступления вполне допустимо в качестве доказательства при рассмотрении другого.

– Я всегда старался строго следовать закону, – объявил судья Леннокс. – Иногда, как мне кажется, проявляется тенденция слишком свободно подходить к установленным нормам. Очень часто под прикрытием доказательств мотивации или похожей схемы совершения преступления делается попытка создания предвзятого мнения против обвиняемого.

– Я понимаю, ваша честь, но после того, как вы ознакомитесь с представленными доказательствами, вы поймете, что они попадают в рамки исключения и что обвинение оправданно показало доказательства другого преступления – убийства полицейского…

– Еще одно убийство?! – воскликнул судья Леннокс.

– Да, ваша честь.

– Обоими обвиняемыми?

– Нет, ваша честь. Обвиняемой Дайтон. То есть она была вовлечена в убийство молодого полицейского, и рассматриваемое преступление имело место в связи с попыткой скрыть ее участие… Не исключено, что погибший Джордж Файетт шантажировал ее в связи с тем убийством.

– Да, сложилась интересная ситуация, – заметил судья Леннокс. – Давайте обсуждать все по порядку. Вы возражаете против того, чтобы Перри Мейсон выступал адвокатом защиты?

– Да, ваша честь.

– Вы имеете что-либо сказать по этому поводу, мистер Мейсон?

– Только то, что это не его дело, – резко ответил Мейсон.

Судья Леннокс вспыхнул.

– Я не хотел выказывать никакого неуважения к суду, – добавил Мейсон. – Я занимаюсь своим делом, а господин окружной прокурор может заниматься своим.

– Это неэтично, – возразил Гамильтон Бергер.

– Следите за своей этикой, а я буду следить за своей.

– Успокойтесь, господа, успокойтесь, – заговорил судья Леннокс. – Давайте не переходить на личности. Господин окружной прокурор, вы считаете, что мистер Мейсон неправоспособен выступать в качестве адвоката защиты?

– Я думаю, что ему самому следует объявить себя неправоспособным.

– По этому поводу не существует никакого специального положения?

– Это дело хорошего тона и этических соображений.

– Давайте обсудим этику в свое время и в своем месте, – заметил Мейсон. – А что касается хорошего тона, мне есть что сказать по этому поводу. Я считаю, ваша честь, что когда окружной прокурор оказывает давление на женщину, являющуюся одной из моих свидетельниц, чтобы она уволилась с работы, выдвинула обвинения в адрес своего нанимателя в попытке заставить ее совершить лжесвидетельство, организует все таким образом, что во время ее разговора с нанимателем присутствуют представители прессы, дает взятку этой женщине, предлагая ей работу в одном из отделений прокуратуры за большее жалованье…

– Я возражаю против слова «взятка», – перебил Гамильтон Бергер.

– Простите, – с подчеркнутым сарказмом в голосе извинился Мейсон. – Возможно, мне следовало сказать – «оказал на нее влияние», чтобы она сделала подобный шаг.

– Я не предпринимал ничего подобного, – заявил Гамильтон Бергер. – Она приняла решение и поступила таким образом по доброй воле.

– Вы предложили ей работу в отделении прокуратуры до того, как она подняла телефонную трубку, чтобы сообщить своему нанимателю, что не будет больше у него работать?

– Чушь, – сказал Гамильтон Бергер.

– Вы намерены это отрицать? – бросил вызов Мейсон.

– Мне подобное не требуется.

– Вы просто не смеете.

Судья Леннокс постучал молоточком по столу.

– Господа, я не понимаю, о чем идет речь, – заявил судья. – Я не читал газетных статей по этому делу, но совершенно очевидно, что представители сторон выступают с резкими взаимными обвинениями. Я хотел бы взять под контроль сложившуюся ситуацию. Я требую, чтобы вы ограничились рассмотрением дела. Начинайте, господин окружной прокурор. Приглашайте своего первого свидетеля, а суд будет принимать решения по мере поступления возражений.