После занятий Эль упорхнула с Курдом и принцами, а я отправился в свой кабинет. Бумаги, требующие подписи и детального изучения, уже расплывались перед глазами от обилия просмотренных за сегодня, сложно представить, что за два дня прогула могло столько накопиться. Поэтому явившегося из портала Оршиха я встретил с радостью, от того, что могу под благовидным предлогом отдохнуть от ненавистных документов.

Сегодня с утра вся академия гудела от новости, что этой ночью палач покарал двенадцать драконов и семнадцать служащих дворцовой канцелярии. Если о драконах я знал, то второе заставило меня задуматься. Орших, конечно, довольно безжалостен, но так, чтобы семнадцать живых существ за ночь, что-то даже страшно стало за его психику. Не каждому дано спокойно пережить убийство уймы народа и не извести себя угрызениями совести.

— Ты, как? — поинтересовался, стоило ему занять кресло напротив. Недоуменно на меня посмотрев, он вдруг широко улыбнулся.

— Нормально! А если ты о карательных мерах, так это не я!

— В каком смысле, не ты? — что-то я ни черта не понял.

— Вчера, после того, как прибрались в замке твоей возлюбленной, бешеный приказал разобраться с тем левым соглашением. Я даже тряхнуть канцелярию путем не успел, как такое всплыло! Оказывается, там уже два года целая сеть работает по продаже пустых бланков, заверенных королевской печатью, честно говоря, самому страшно стало, что за это время могли эти бумаги натворить, но боюсь, этого мы уже не узнаем! — он огорченно покачал головой. — Так вот, наш вспыльчивый, как узнал об этом, жутко рассвирепел, ну, а итог тебе известен! Полегли все, кто был хоть мало-мальски причастен! Сказать по правде, думаю, если бы не мелкая, меня постигла бы та же участь — за то, что недосмотрел!

— Да уж, Дэй, как всегда, в своем репертуаре!

— Да ладно, я только выиграл! Вы с ним за одни сутки мне так репутацию подняли, что от меня даже коллеги шарахаются! Рори так вообще предложил психику подлечить, а увидев, что с ней все в порядке, сообщил, что я в принципе больной придурок, и это не лечится! — довольно улыбнулся палач.

Ответить я не успел, в дверь постучали, тут же ее распахнув, появившаяся на пороге бледная секретарша при взгляде на Оршиха схватилась за сердце и побелела еще больше. Все-таки взяв себя в руки, она пробормотала:

— Господин ректор, обнаружили труп девушки.

— Где? — что-то я уже ничему не удивляюсь в творящемся вокруг бедламе.

— Мужское крыло, комната сто шесть! — прозвучало, как гром среди ясного неба, заставив мое сердце замереть от охватившего ужаса.

— Это же комната Курдена, — изумленно выдохнул Орших, повернувшись ко мне.

— И Эль, — прошептал я непослушными губами, соскакивая с кресла и открывая портал.

АДЭЛИНА

Когда на занятиях появилась новая адептка, она сразу же, под удивленные взгляды других членов группы, попала в тискающие объятья Курда и близнецов. Недовольно посмотревший на это тренер поставил меня в спарринг по рукопашному бою с… Собой! Выходила на площадку я в полной уверенности, что он не просто живодер, а живодер, больной на голову! На самом деле, все оказалось гораздо хуже, потому что надо было еще добавить «с извращенными наклонностями»! Сегодня меня не били, рук не выворачивали, на землю роняли мягко, но… При этом постоянно щупали! И я бы сказала, что не всегда в приличных местах! Думаю, до меня еще никто не уходил с поля боя красным от стыда, из-за того что соперник над ним чуть не надругался! Зато довольно скалящегося в белозубой улыбке тренера все устраивало!

После окончания занятий, посетив столовую, мы с парнями отправились в парк, где под раскидистым деревом, сидя на земле, ну-у, конкретно я — на надежных коленях бывшего соседа, мы обсуждали последние новости. Принцы рассказывали, как они тут без меня, а я — как докатилась до такой жизни, что меня чуть на глазах всей группы не «отлюбили». Весело подкалывая друг друга и хохоча, мы просидели часа два, пока близнецы не сообщили, что у них еще свидание и умчались готовиться. Проводив их взглядом, поинтересовалась у Куда:

— Я надеюсь, хоть с разными девушками?

— Естественно! Разве может быть по-другому? — ответил он, отведя глаза в сторону. Усмехнувшись, решила сделать вид, что ему поверила.

— А ты что, решил сегодня оставить женщин без своего внимания? — Курд напрягся, вмиг став серьезным.

— Знаешь, я после того случая с ведьмой вообще о девушках думать не могу. Оказывается, это очень тяжело — смотреть на окровавленное мертвое тело, которое меньше суток назад под тобой извивалось, — в тихом голосе сквозила неприкрытая боль.

— Со временем все забудется, вот увидишь, — обняв за шею и поцеловав в висок, шепотом пообещала я ему.

— Пойдем, посидим у меня в комнате? А то после твоего ухода там одиноко, — скосил он на меня глаза. Кивнув, поднялась с мужских колен, протянув ему ладонь.

До места назначения добирались, молча держась за руки. Толкнув дверь некогда нашей совместной обители, друг, побледнев, замер, а я, сначала не понявшая в чем причина такого поведения, проследив за его взглядом, прижала ладошку к губам, останавливая крик.

Она лежала на его кровати, неестественно запрокинув голову, белые пряди волос, кое-где покрытые кровавыми подтеками, свисали до самого пола, а из груди торчал все тот же знакомый нож, точнее, нож другой, но с точно такой же рукоятью.

Курден зашел в комнату и сел на мое спальное место, не отрывая взгляда от лица мертвой девушки. Зайдя следом, я выдернула свое покрывало из-под его зада и накрыла им тело, спрятав от посторонних глаз, после чего вышла в коридор и, поймав первого попавшегося парня, попросила его рассказать ректору о страшной находке. Вернувшись, подошла к сидящему в прострации другу и, обняв его за шею, притянула лицом к своему животу, словно очнувшись, он судорожно обхватил меня за талию и со стоном прижался плотнее.

Слух об этом прошествии разлетелся быстро, и в комнату начал набиваться народ. Наверно, надо их выгнать, чтобы не затоптали улики, но нам было не до этого. Зарывшись пальцами в огненные волосы Курда, я мягко их перебирала, пытаясь успокоить все сильней сжимающего меня парня.

Ректор с палачом появились, когда в комнате практически негде было стоять. Глядя на то, как побледневший Кей, сжимая кулаки, смотрит на свисающие до пола волосы, поняла: он думает, что под покрывалом я! С трудом расцепив обвивающие талию руки, шепнула другу, что пришел его отец и, расталкивая собравшихся, пошла к любимому. Он даже не смотрел по сторонам, не в силах отвести взгляд от прикрытого тела, поэтому меня заметил только, когда я, добравшись, положила ладонь на сжавшийся до неестественной белизны кулак. Рвано выдохнув, он прижал меня к себе так, что кости затрещали, но это скорее успокаивало, чем причиняло дискомфорт. Обняв его за талию, спрятала лицо на надежной груди, чувствуя, как в макушку зарылся нос, глубоко втягивая воздух. Не обращая внимания на собравшихся, он словно дышал мной, заставляя девичье сердце трепетно биться.

— Кей, на нас все смотрят, — прошептала смущенно.

— Мне плевать, — все так же в макушку пробубнил он.

— Кей, — раздался рядом голос Оршиха, — вам лучше сейчас уйти, и забери, пожалуйста, Курда. Подождите меня в твоем кабинете, я здесь быстро управлюсь.

Прихватив моего, практически невменяемого, друга, мы переместились в кабинет ректора. Щедро плеснув в два стакана виски, Кейгард один осушил сам, второй всунул в руки Курдена, и присев на диван, усадил меня на свои колени, крепко прижав, утыкаясь носом в шею. Я успокаивающе гладила его по плечам, шепча всякие нежности, пока он не расслабился.

Орших действительно появился быстро, сев в кресло напротив дивана, на котором расположились мы втроем, он спросил, озабочено глядя на сына:

— Курд, ты как?

— Пап, я не знаю ее, — с отчаяньем заговорил наконец оживший парень. — Кто она? И почему в моей кровати?