Впрочем, все еще можно попытаться исправить. Ради этого она и пропустила сегодня школу и уговорила Мисси сопровождать ее в поездке в фотостудию, адрес которой она нашла в Интернете. Слава Богу, тетя Клер вернула-таки ей злополучные фотографии как бы в качестве компенсации за моральный ущерб, и сейчас они лежали в сумочке Николь. Николь понимала, что она не одна, что ей придется конкурировать с сотнями красивых и амбициозных девушек, но если она не понравится этому фотографу, она найдет другого, третьего, десятого — когда-нибудь ей должно повезти, если у нее действительно такие внешние данные, как расписывает Клер. У Николь было множество адресов, которые она нашла в Интернете. Если бы мать узнала, она бы наверняка убила ее. Мать часто заводила разговор про то, какие опасности могут подстерегать молодую, неопытную девушку, но Николь лишь поддакивала, а сама пропускала ее слова мимо ушей.

Поезд наконец подошел, и они с Мисси заняли два свободных места.

— Эти мужики напротив, — шепнула Мисси ей на ухо, — смотрят на нас. Старые придурки!

— Не обращай внимания, — посоветовала Николь. Она уже привыкла к похотливым взглядам мужчин и знала, как вести себя в подобных случаях.

— Этот толстый, — прошептала Мисси, — подмигнул мне! Что делать?

— Главное — не улыбайся в ответ.

«Господи, ну и тупа же порой бывает Мисси!» — подумала она.

— Ты боишься? — спросила Мисси через минуту.

— Немного.

— Я так очень. Хотя речь идет не обо мне.

— Послушай, — немного резко предложила Николь, — поезд пока не тронулся, ты еще можешь выйти.

— Нет! Я не смогу отпустить тебя туда одну. Я единственный человек, кто знает, что ты собираешься делать. — Она произнесла это с таким пафосом, что Николь невольно усмехнулась.

— Не такое уж важное событие, — дернула плечом Николь, хотя в глубине души так не считала. — Если я им не понравлюсь, я ничего не потеряю, кроме зря потраченного времени.

— Как ты можешь им не понравиться?! — восторженно воскликнула Мисси. — Ты выглядишь не хуже Шарон Стоун!

— Может быть, им не нужна вторая Шарон Стоун, — усмехнулась Николь. — Может, им нужен кто-нибудь типа Гвинет Пэлтроу.

— Из тебя можно сделать Гвинет Пэлтроу. Причесать, накрасить…

— Нет. Я на нее все равно не похожа.

— Не важно. — Мисси сжала руку Николь. — Ты выглядишь так, что можешь стать знаменитой.

«Может быть, когда-нибудь и стану, — подумала Николь. — Знаменитой и богатой, чтобы не отчитываться ни перед кем».

Двери поезда захлопнулись.

— Что-то ты поздновато, — заметил Гленн Матушек, адвокат Конора.

— Я даже на целых пять минут раньше. У тебя, должно быть, часы спешат.

Гленн кинул взгляд на часы:

— Должно быть. Как настроение?

— Какое уж там… — буркнул Конор. — Скорее бы, черт побери, весь этот спектакль кончился!

— Крепись, старик. Мы все вздохнем свободнее, когда этот тип наконец окажется за решеткой.

Конор кивнул на дверь зала суда:

— Она там?

— Дениз? Да. В первом ряду, с матерью и двумя сестрами. — oh взглянул на Конора: — Какие-то проблемы?

— Я просто давно ее не видел. И детей тоже.

Он слишком много потерял со смертью Бобби. Напарника, друга, дружбу его семьи… Хотя, конечно, его потеря не может сравниться с потерей Дениз.

— Помни, что ты в суде, — напутствовал Гленн. — Смотри на судью, отвечай только на поставленные вопросы, ничего не добавляй от себя, не делай вид, словно ты защищаешься. А главное — не показывай этому придурку, что ты его боишься.

— Ты так говоришь, словно советуешь мне не проиграть.

— Да, черт возьми, я советую тебе не проиграть! Судья — крепкий орешек. Отвечай односложно: «да», «нет». Любое лишнее слово может обернуться против тебя.

Хорошие советы. Весь фокус лишь в том, чтобы суметь ими воспользоваться. Конор не был уверен, что когда увидит этого идиота, убившего Бобби, в одном зале с его вдовой, сможет удержаться от того, чтобы не наброситься на него. «Просто „да“ и „нет"“, — сказал Гленн. Конор дал себе слово, что он с этим справится. Он свидетель, а не обвиняемый. Он должен помнить об этом.

— Пора, — кашлянул Гленн, поправляя свой галстук. Конор обреченно кивнул:

— Идем.

Зал суда показался Конору не таким большим, каким казался раньше. За годы службы ему приходилось не раз бывать здесь с показаниями по тому или иному делу, но тогда все это совершенно не затрагивало его душу. Высокие потолки, массивная мебель — все убранство зала словно подавляло тебя, внушая мысль, что государство — все, а ты — ничто. Но сейчас Конор не замечал ничего вокруг. Он видел только Уокера, сидевшего рядом со своим адвокатом. Сейчас в Уокере не было ничего общего с бритоголовым уличным панком, каким запомнил его Конор. Сейчас перед Конором сидел молодой человек с аккуратной стрижкой, в безукоризненном костюме и строгом галстуке. Само воплощение невинности, если не считать его глаз.

Конор знал этот взгляд слишком хорошо, чтобы ошибаться.

«Если меня и упекут за решетку, — словно говорил этот взгляд, — не думай, что на этом все кончится. Для тебя это никогда не кончится».

В этот момент Конор чувствовал, что сам может совершить убийство. Чтобы сделать, хотя бы и с опозданием, то, чего он не сделал тогда.

— Спокойно, — шепнул ему Гленн, когда они заняли свои места. — Не встречайся с ним взглядом. Не позволяй ему думать, что он может давить на тебя.

Конор попытался разжать кулаки, но это ему не удалось. Его тошнило, как всякий раз в самолете. Конор вел борьбу со злом каждый день уже двадцать лет — и все никак не мог привыкнуть. Молодой человек с детски-невинным лицом был убийцей. Не слухи, не домыслы. Конор был там, все видел, все слышал и ничего не сделал для того, чтобы остановить это. Ничто не переменит этого факта, ничто не сотрет его из памяти Конора. И Конор знал, что, какое бы наказание ни дали этому убийце с лицом младенца, половина вины за то, что случилось, лежит на нем, Коноре.

— Ты будешь на вечеринке? — спросила Джанни. Один из одноклассников Мэгги собирался устроить вечеринку по поводу сдачи экзамена.

— Непременно, — кивнула Мэгги, хотя особого настроения идти туда у нее не было. — Извини, мне надо бежать. Уже двенадцать, а экзамен в час.

Она села в машину. Радиоприемник был настроен на местную станцию, так что все, что ей оставалось, — это включить его.

« — … транспортная пробка на Девятой авеню…» «Транспорт меня не интересует! Давай о суде!» « — Заседание суда по делу Аллена Уокера, проходившее сегодня утром, было внезапно прервано из-за сердечного приступа у одного из присяжных. Присяжный госпитализирован и заменен другим лицом. Заседание возобновится во второй половине дня. Вы слушаете новости…»

Мэгги выключила приемник, пожалев о том, что не может так же просто выключить свои эмоции.

— Вот адрес. — Молодая рыжеволосая женщина протянула Николь листок бумаги. — Скажете, что Бенно из «Стар трэкс» рекомендовал вас для спецсъемки.

Николь посмотрела на адрес. Студия находилась где-то в форт-Ли.

— Что такое спецсъемка? — спросила она, думая о том, как добраться до Форт-Ли.

— Они знают, — сказала женщина.

— Мы не можем ехать в Форт-Ли! — запротестовала Мисси, когда подруги вышли на шумную и оживленную улицу. — У нас всего пять долларов и билеты на обратную дорогу. Может, позвонишь им и отменишь встречу?

— Ну уж нет! — Николь схватила Мисси за руку. — Не для того я сюда так долго добиралась.

— Едем домой, Николь!

— Поезжай, если хочешь! — Николь вдруг ужасно разозлилась на свою лучшую подругу. — Я еду в Форт-Ли.

— Я не могу бросить тебя одну.

— Почему же не можешь? Поезжай домой и будешь прикрывать меня, если кто-нибудь спросит, где я.

«Вряд ли, конечно, кто-нибудь спросит, но на всякий случай…»

Бедная Мисси! Она готова была заплакать. Впрочем, Николь могла понять свою подругу. Может быть, она сама была бы такой, если бы всегда жила в одном городе, в одном доме. Николь же всю жизнь провела в переездах, и она не боялась новизны. Она готова была и одна уехать в Форт-Ли.