Если бы Лера знала, что этот день изменит её жизнь навсегда, она не пошла бы на этот семинар.

Отсиделась бы в номере, а не спустилась в конференц-зал гостиницы. И в Москву бы не полетела. И вообще не устроилась бы медицинским представителем в эту международную фармацевтическую корпорацию.

Стояла бы в аптеке, подменяясь с мамой «два через два», варила бы мужу вдохновенные борщи, получала гроши и моральное удовлетворение от работы и, может быть, была бы счастлива. По-своему.

Но она сделала всё с точностью наоборот.

Лера присела на свободный стул в предпоследнем ряду гудящего, как пчелиный улей, зала и открыла папку с фирменным логотипом компании. Волнительно — всё же первый её семинар. Осмотрелась по сторонам, откинув за спину волосы, — разновозрастный, многочисленный, сплошь женский коллектив. И пластиковые голубые папочки у каждой в руках и на каждом свободном стуле. Внутри — блокнот для записей, ручка и проспекты по новым препаратам.

— Вы не знаете, Ингрид Данн точно приедет? — обратилась к Лере полная женщина лет сорока, отвлекая её от разглядывания буклетов. Женщина сидела через два сиденья. Чтобы Лера её услышала, она слегка наклонилась, прижимая к животу ярко-зелёную кожаную сумку.

Уже тогда, разглядывая эту несуразную сумку цвета разрешающего сигнала светофора, Лере бы сообразить, что это вселенная посылает ей сигнал: «Беги, Лера, беги! Беги именно сейчас!» Но вместо этого Лера стала вспоминать, что Ирина, её соседка по номеру, тоже говорила, что глава дивизиона безрецептурных препаратов неожиданно решила посетить это рядовое сборище специалистов обширного Российского подразделения.

— Да, говорят, ждут, — вежливо улыбнулась Лера коллеге. Она убрала длинный тёмно-каштановый волос, прилипший к лацкану пиджака, вспоминая фото с сайта компании, где коротко стриженая рыжеволосая Ингрид, немолодая и ухоженная, белоснежно улыбалась всем желающим знать её в лицо.

— Ну, это значит надолго, — недовольно сморщилась коллега и полезла в сумку за телефоном. — Вот. Уже ровно, а ещё даже и не думают начинать. Опять просидим здесь до вечера, ни в один магазин не успеем.

И Лера тоже решила убедиться, что начало задерживают, полезла в карман за своим телефоном и именно в этот момент вспомнила, что не закрыла сейф. Вся Лерина жизнь — содержимое собственной сумки: деньги, документы, билет на обратную дорогу, карта Сбербанка — всё осталось «в свободном доступе», как обычно пишут в полицейских протоколах о краже.

Лера оглянулась на распахнутую дверь выхода, потом на сцену, где белел один большой экран по центру и два по сторонам от него — на них транслировалось изображение пока пустой трибуны.

«Успею!» — решила она и сорвалась с места.

Стартанула что было сил по длинному коридору в сторону лифтов.

«Как я могла не закрыть сейф? Как я могла?» — задавала она себе этот риторический вопрос снова и снова, стараясь не сильно стучать тонкими каблуками по полу и доставая ключ от номера, словно это помогло бы ей сократить время. Собственно, брать вещи с собой Лера и не собиралась, чтобы не выглядеть так же глупо, как та тётя, обнимая свою потёртую сумку. Но сейф…

В эту маленькую камеру хранения она всё докладывала и докладывала то ключи от квартиры, то косметичку (сумка целиком не помещалась), то духи — всё, что казалось ей более-менее ценным. Но перед самым выходом, когда замок на дверце забитого под завязку сейфа уже щёлкнул, Лера заметила затяжку на колготках. Пришлось снова его открывать, чтобы достать лак для ногтей.

Потом пока она дула на никак не засыхающую каплю, позвонил муж. С Артёмом они, как повелось у них в последнее время, не столько говорили, сколько ругались. Вернее, Артём высказывал свои претензии, Лера молча слушала, одной рукой стараясь оторвать колготки, прилипшие пятном лака, от кожи и подтянуть повыше по бедру эту наметившуюся стрелку. В общем, Лера так и вышла с телефоном к уху и про сейф, конечно, забыла. Тяжело вздохнула, когда муж на её робкое возражение, что ей пора идти, бросил трубку. Убрала телефон в карман и так, проглотив обиду, и добралась в своих думах до зала.

Лифт блякнул, останавливаясь на этаже.

«Надо же, какая удача!» — прибавила скорости Лера и на всех парах, как опаздывающий поезд, вывернула из-за поворота. Жаль только, что не подала гудок. Иначе эта Анна Каренина, может быть, и не бросилась бы ей под колёса.

Но здесь провидение уже было бессильно — Лера врезалась в грудь совершенно не ожидавшего встретить так свою судьбу мужчины.

В последний момент он даже как-то успел отклониться, но этим сделал себе же хуже. Лера скользнула по его белой рубашке, зацепила полу пиджака, стукнулась о согнутый локоть и, запнувшись то ли об его ногу, то ли о собственную, полетела вниз. И полетела не одна — в уютной компании с его телефоном, который она выбила у мужчины из руки.

Дорогой телефон мало того, что упал экраном вниз, так ещё, пролетев по полу, врезался в стену. И растянувшись во весь рост, Лера почувствовала боль именно этого захрустевшего стеклом аппарата, а не своих ушибленных коленок.

— Нет, нет, нет, — поднял покалеченный гаджет мужчина с такой мукой на лице, что Лере в своей горизонтальной позе как-то даже стало неудобно, что она осталась жива.

— Простите, — попыталась она оправдаться.

— Алло, Настя! Настюш, ты меня слышишь? — умолял почивший айфон мужчина, не видя Леру, не слыша её жалкие оправдания. Не замечая, как она уже встала на ноги и осматривала колготки с большим пристрастием, чем сбитые колени. — Настя? Алло! Настён?

Он погладил пальцами разбитый смартфон, сдул с него стеклянную пыль. А потом закрыл глаза рукой и сполз по стене на пол.

— Чёрт! — вздохнул он тяжко, провёл ладонью по волосам, последний раз глянул на телефон в своей вытянутой руке, а потом только поднял взгляд на Леру. — Вот куда вы неслись?

— К лифту, я… — Что она могла сказать в своё оправдание, когда на лице у него была такая скорбь? На таком красивом породистом небритом лице и столько искреннего страдания. — Простите, я не специально.

Он ничего не ответил. Снова тяжело вздохнул. Снова вцепился рукой в волосы, блеснув часами.

— У вас кровь, — показал он на Лерины коленки, словно она сама не видела.

Лифт снова блякнул, сообщая о прибытии.

— Ничего, — махнула она. — Простите. За телефон.

Он тоже махнул рукой.

Двери лифта открылись. Кабина оказалась битком набита людьми. И первой из неё вышла женщина с короткими рыжими волосами и в синем костюме. Неожиданно худая и намного старше своей фотографии на сайте, Ингрид Данн улыбнулась собеседнице, которая что-то ей всё это время говорила, не обратив никакого внимания на Леру. А вот мужчина на полу у стены её заинтересованность вызвал.

— Кирилл?! — повернула она к нему длинную шею, безбожно выдающую её возраст, и заговорила на английском, когда её тонкие рыжие брови взлетели вверх от удивления. Лера разобрала из её речи только имя. И из его ответа тоже только «Ингрид».

— Ты куда? — схватила Леру за рукав Ирина, когда та попыталась просочиться мимо своей соседки по комнате в освободившийся лифт.

— Я сейф забыла закрыть, — прошептала Лера.

— Я закрыла, — так же тихо ответила ей Ира, выглядывая из-за спин. — Что это с ним случилось?

— Телефон разбил, — Лера отметила, что мужчина уже поднялся и, кажется, даже отшутился. Ингрид громко рассмеялась, как умеют это делать только уверенные в себе и добившиеся успеха люди, приобняла его и увлекла с собой по коридору.

— Шикарный мужик, — потянула Леру за руку Ирина. — Пятый раз приезжаю, но слышала о нём только сплетни. Вот так вживую — ни разу. Вижу, слухи не врут.

— А он кто? — поморщилась Лера заранее виновато.

— Ну ты, подруга, даёшь, — ожидаемо недовольно качнула головой Ирина. — Неверов это. Кирилл, мать его, Александрович. Директор фарм-дивизиона компании по России.