Ее компаньон или муж поймал ее раньше, чем она успела причинить вред.

— Прошу прощения, милорд, за скандал, который мы тут устроили. Кажется, сегодня у моей миссис не все винтики в голове.

Он говорил, а женщина извивалась в его руках, пытаясь вырваться. Она громко звала своего маленького Джонни.

Мужчина, удерживая ее, наклонился вперед.

— Видите ли, наш малыш умер. От лихорадки. Но нам никак не удается заставить ее поверить в это. Ее сестра и я стараемся вразумить несчастную, но она все твердит, что малыша украли. И отправляется на его поиски.

Он стянул с головы свой картуз.

— Вы же не велите бросить ее в приют, правда? Она не хотела причинить вред. Мы так долго ждали нашего первенца, а побыл он с нами всего два месяца.

Казалось, несчастный вот-вот разразится слезами.

— Для нее это оказалось слишком тяжким ударом.

— Мои соболезнования, — произнес Джайлз, не зная, что еще сказать в такой ситуации. Он слышал о подобных случаях и жалел несчастных женщин, которые впали в безумие по причине смерти ребенка или кого-то из близких. — Но вам нужно отвести ее домой и позаботиться о ней.

Мужчина благодарно закивал головой:

— Я так и сделаю, милорд. Пойдем, любовь моя. Нашего Джонни здесь нет. А нам пора домой, потому что если он уже там, то ему нужна мать и ее ласка.

Его слова так понравились бедняжке, что она тут же перестала скулить.

— Малышу, конечно, нужна материнская ласка, — пробормотала несчастная. Она прильнула к мужу, вытирая слезы тыльной стороной руки в перчатке. Она все еще громко шмыгала носом, но уже выглядела разумнее. И дозволила медленно увести себя из дома.

Джайлз дошел с Кинаном до двери, чтобы убедиться, что пара благополучно спустилась со ступеней. Когда муж и жена скрылись за углом дома, перед особняком остановилась карета с Майклсом на облучке — прибыл лорд Драйден.

— Значит, птичка попала в твои сети, — произнес лорд Драйден, проходя в дом. — Этот дурень Стэнтон так без умолку трещал, что стало невмоготу, и я настоял, чтобы Майклс где-нибудь высадил его по дороге. Он оскорбился до смерти, но я намекнул, что его роль в этой истории не останется незамеченной. Он тут же воспрял духом и покинул карету вполне добровольно.

Джайлз улыбнулся. Насколько он знал герцога, завтра утром он первым делом заявится в кабинет Драйдена, чтобы просить награду за свою неоценимую услугу родине.

— Пойдемте, милорд, — сказал он, еле сдерживаясь, чтобы не предупредить шефа о том, что ждет его завтра утром. Герцог Стэнтон не из тех, от кого просто отделаться. — Она наверху, в моем кабинете,

— Она уже сказала что-нибудь? Вам удалось узнать, кто она такая? — Лорда Драйдена интересовало многое.

Джайлз кивнул слуге, и тот мгновенно отошел в сторону. Маркиз Траэрн выудил ключ из кармана и стал открывать дверь.

— Нет, сэр. — Он кашлянул, чувствуя себя виноватым за то, что оказался не на высоте. — Ей не занимать всяких уверток.

Драйден помрачнел.

— Ладно, разберемся.

Джайлз вдохнул полной грудью и открыл дверь, не уверенный, что предстанет их взорам.

И конечно, совершенно не ожидал увидеть то, что увидел.

Посередине комнаты лежали ее юбки — целая гора белого шелка. Рядом скособочился каркас для юбок, а возле открытого окна валялись ее чулки.

Впрыгнув в карету, София тут же повернулась к Эмме спиной и начала рыться в саквояже, чтобы достать из него дорожное платье.

Маркиз Траэрн не шутил, когда предупреждал, что стена его дома таит в себе опасность. Спуск оказался головокружительным. Ей пришлось заранее избавиться от каркаса из жесткого китового уса, снять юбки и, прильнув к стене, обвитой плющом, в страхе за свою молодую хрупкую жизнь закончить скольжение по стене падением на одну из самых модных мостовых Лондона почти нагишом — лишь разодранная в клочья шемизетка едва прикрывала ее тело.

Эмма, сидящая напротив, снова закручивала волосы в безукоризненный узел на затылке. Она сняла с себя старую, много раз штопанную кофтюльку, которую напялила, чтобы талантливо разыграть интермедию перед домом маркиза Траэрна и помочь Софии бежать. Надела свой обычный черный жакет и аккуратно расправила поверх него накрахмаленный кружевной воротник.

София сочла, что тяжелое, ничем не нарушаемое молчание между ними весьма красноречиво. Страшно даже представить, что могла подумать Эмма о ее более чем странном виде.

— Я знаю, как я выгляжу… — Она оглянулась на компаньонку, натягивая на себя простые хлопковые нижние юбки с оборками из кружев.

Глаза Эммы расширились, на губах задрожала улыбка.

— Выглядите как? — уточнила она. — Я что-то не поняла?

Встряхнув жакет, София продолжала:

— Иначе ничего не вышло бы. Мне пришлось скользить по стене, цепляясь за все что придется. Как бы мне это удалось в каркасе и с путающимися между ног юбками?

— Я и словечка против не сказала. — Эмма кивком выразила свое полное согласие.

— Он запер меня. Другого выхода не было. Пришлось вылезать через окно.

— Конечно. — Эмма сложила руки на коленях. — Но меня интересует, София, было ли на вас платье, прежде чем он запер вас в кабинете?

— Конечно! — поспешно солгала София. — Ну-у, большая часть. — Неосознанно ее пальцы поднялись к лицу, воспоминания о поцелуях Джайлза вспыхнули с новой силой.

И снова в салоне кареты повисла тишина, лишь стук колес извне и ничего более.

— Ладно, я-то всегда рада возможности вспомнить свои актерские навыки после стольких лет вдали от сцены, — наконец произнесла Эмма. — Но мне интересно, отчего вы вдруг решили продолжать представление и передо мной. — Ее внимательный взгляд осмотрел фигуру Софии и уперся в босые ступни.

— Ты считаешь, что я все еще играю? Что я на самом деле?.. — София отвернулась и суетливо продолжала одеваться.

— Что-то не припомню ни в одном из наших планов такого пункта, что вы позволите мужчине удовлетворять свои потребности до того, как он выпьет мое зелье.

— Он знал про снотворное, — пояснила. София. — Наверное, его просветил приятель, герцог Стэнтон. Вот он и не стал пить со мной.

Эмма молча кивнула в ответ.

— Я знаю, как это выглядит со стороны, — снова начала София, сама не понимая, почему ей так настоятельно понадобилось объясниться с Эммой. — Дело в том, что ничего такого не было. Сказать по правде, если бы на стене не оказалось так много плюща да рядом не проходила труба водостока, мне пришлось бы остаться там…

София замолчала.

Остаться там. В его объятиях, позволив ему снять с себя скудные остатки платья, эти чертовы юбки… Его губы целовали бы сейчас ее затылок, плечи, грудь… Ее взгляд стрельнул в сторону оставшегося позади дома, она и сама изумилась направлению своих мыслей.

— Дело в том, что я уже практически выбралась из дома к тому моменту, когда вы с Оливером прибыли на подмогу.

— А-а, так вот чем вы там занимались! Оказывается, вы совершали побег.

— Конечно. Чем еще я могла заниматься?

Выгнутые дугой брови Эммы были единственным ответом на этот вопрос.

— Ну-у хорошо, возможно, я и позволила ему пару раз поцеловать себя, — призналась София. — В тот момент это показалось мне лучшим способом отвлечь его.

Эмма весело засмеялась.

— София, я не ваша полуслепая тетушка. Это я, Эмма. И вам никогда не удастся скрыть от меня ваш восторг от его любовных ласк. Вы довели этого беднягу до потери пульса и наслаждались каждой минутой объятий.

Эмма открыла еще один саквояж, порылась в нем и вынула пару толстых чулок вместе с крепкими кожаными башмаками.

— Пусть так, — согласилась София, с благодарностью принимая вещи. Но думала она о том, как ранило ее то, что именно он прервал их страстные объятия. Он отвернулся от нее с таким изумленным выражением на лице, словно сожалел обо всем, что произошло между ними, и не понимал, как допустил такое. Глаза его даже злобно сверкнули. Как будто во всем происходящем была виновата лишь она.