— Да. Но я хотел попросить об одном одолжении. — Саша слегка потупился, а император оживился.

— Это как-то связано с твоим увлечением гимнастикой?

— Атлетикой, ваше Величество.

— Хорошо, атлетикой. — Император улыбнулся.

— У меня есть еще кое-какие задумки, но мне для них нужно больше ребят, мы втроем не справимся. — Александр Николаевич хотел что-то сказать, но Саша его опередил. — И еще я хотел бы, чтобы Никса занимался с нами. Он такой бледненький.

— Никса… хм… — отец усмехнулся. — Нет, Никса с вами заниматься не сможет, у него слишком много занятий в классах. Он и так от них сильно устает, боюсь, он не выдержит еще и ваши игры. А ребят для занятий атлетикой я тебе приглашу. Сколько их тебе нужно?

— Надобно, чтобы получилось двенадцать человек, то есть еще девять.

— Хорошо. Так и поступим.

Утром следующего дня в том же кабинете император принимал товарища министра внутренних дел Левшина Алексея Ираклиевича.

— Входите, присаживайтесь, — император указал на кресло возле стола, — я вас с нетерпением жду.

— Ваше Величество, ваш вызов был для меня неожиданностью. Что-то случилось?

— Да. Вас это заинтересует. — Александр Николаевич пододвинул Левшину темно-зеленую папку, в которой лежал один исписанный листок. Алексей Ираклиевич внимательно и обстоятельно прочитал листок и поднял глаза на императора:

— Ничего не понимаю.

— Вы в курсе, кто эти люди?

— Конечно, это мои люди, которые занимались слежкой за великим князем, как вы и просили. Но не все. Тут еще ряд сотрудников британской и французской миссий, а также ряд лиц из дворцовых слуг.

— Верно. Посмотрите на почерк, он вам не знаком? — Алексей Ираклиевич стал внимательно всматриваться в листок, хмуря лоб, и лишь через пару минут удивленно поднял глаза на императора и спросил:

— Это почерк великого князя Александра?

— Именно. Вчера он приходил ко мне и передал вот этот листок, жалуясь, что вы его пугаете. В списке перечислены все ваши люди?

— Да, полностью.

— Вас это не удивляет?

— Да. Но это допустимо. Люди-то они неопытные в этом деле. Не привлекать же, в самом деле, для наблюдения сотрудников третьего отделения? Думаю, это вызовет лишние вопросы. А вот остальные фигуранты меня очень смущают.

— Меня тоже. Сколько вам нужно времени, чтобы прояснить ситуацию?

— Неделя.

— Хорошо, через неделю жду вас на доклад по данному вопросу.

Александр Николаевич немного затянул выполнение своего обещания сыну, потому как хотел разобраться в сложившейся обстановке. Стремительно взрослеющий сын и внимание к нему со стороны британской и французской миссий были по отдельности не очень важны, но вместе пугали. Основная причина, из-за которой император решил проследить за сыном, была неуверенность в том, что тот действует самостоятельно, а потому он искал, кто же за ним стоит, ибо поверить в то, что все "кренделя" последнего года делает Саша лично, ему было очень сложно. Запрошенная неделя проходила для императора в режиме очень высокого психологическом напряжении, но вот, наконец, подошел день и час, и Левшин явился на доклад. Сразу приступили к делу — Алексей передал папку с отчетом в руки Александра Николаевича, а сам присел в кресло, что стояло рядом со столом. Минут пятнадцать в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь легким шелестом бумаг. Закончив чтение, он закрыл папку и, откинувшись на спинку кресла, задумался.

— Алексей Ираклиевич, и какой вывод вы можете сделать из всего этого? — Император кивнул на папку. — Какая-то чертовщина.

— Ваше Величество. Ситуация действительно странная. Давайте по порядку. Мои люди, что наблюдали за великим князем по вашей просьбе, были опрошены и единогласно заявляют, что Александр действует самостоятельно. Им кажется, что он стремительно взрослеет. Уже сейчас я могу точно сказать, что ваш сын лет на десять старше своего возраста. И это не предел. Самостоятельные шаги, причем, хорошо продуманные, ясность мысли, четкость поступков и никаких лишних движений. Мало этого, никто из моих людей не подозревал, что выдал себя, что говорит о выдержке, аккуратности и высокой внимательности к деталям.

— Это необычно. Как вы думаете, это связано с тем странным событием в день смерти моего отца?

— Безусловно. Я думаю, что мы имеем дело с ситуацией, аналогичной той, когда от страха или боли люди седеют, трезвеют или стареют. Александр сильно переживал болезнь и смерть Николая Павловича. Видимо, обстоятельства так сложились, что это чувство было многократно усилено. Очень опасная вещь. Я посоветовался с нашими лейб-медиками, они говорят, что такие потрясения очень вредны для здоровья. Но не в нашем случае. Да и вообще, я не могу сказать, что результат плох.

— Согласен. Вы думаете, Саша так и будет ускоренно взрослеть?

— Не думаю. Если, конечно, с ним не случатся какие-либо аналогично тяжелые потрясения.

— Хорошо. С этим все ясно. Что с британской и французской миссиями?

— Точно установлено, что они держат великого князя под практически круглосуточным наблюдением. Ради чего — неизвестно. Вероятнее всего, в этих миссиях тоже заметили изменения в Александре и решили пока присмотреться к нему как к потенциальному союзнику при дворе. Пока говорить о таких делах рано, но им, как я мыслю, нужна хорошая наживка, чтобы поймать эту рыбку на свой крючок. Причем следует отметить деталь — эти службы конкурируют.

— А почему Александр? Зачем он им нужен? Он же не наследник престола и, скорее всего, выберет карьеру военного, если судить по его интересам.

— Этого нам неизвестно. Игра многоходовая. Многие фигуранты нам неизвестны. Я не исключаю возможности причастности ряда солидных персон из вашего двора к этому делу.

— Вы можете назвать фамилии?

— Нет.

— Почему вы пришли к такому выводу?

— Уровень осведомленности британской и французской миссий поразительный, по крайней мере, всплыло много таких деталей, которые люди со стороны знать не могли. Ничего секретного, однако, наводит на мысли.

— Займитесь этим вопросом. Я хочу знать, чего именно эти шакалы хотят от моего сына. Но подберите для слежки более компетентных людей, этих даже ребенок смог вычислить.

— Будет исполнено, Ваше императорское Величество. — Алексей Ираклиевич встал с кресла и, слегка поклонившись, собрался уходить, однако император продолжил:

— И вот еще что. Займитесь подбором подростков для занятий атлетикой вместе с Александром, нужно еще девять человек. Здоровьем покрепче да из хороших родов, преданных трону. У Саши новая задумка, мне не терпится с ней ознакомиться. Он меня заинтриговал. За пару дней справитесь?

— Конечно.

— Хорошо, через пару дней жду вас вместе со списком кандидатов.

25 марта 1856 года Александр, наконец, смог собрать группу из 12 человек для занятий атлетикой (как он называл спорт вообще). Это были ребята в возрасте от десяти до двенадцати лет, вполне здоровые на вид и по родителям своим относились либо к свите императора, либо просто приближенных ко двору дворянских семей. Все было прекрасно за исключением одной детали — это были младшие или средние дети, и этим подчеркивалось само положение Александра — он не цесаревич, а потому старших сыновей для забав ему не выделят.

По итогам неполного года занятий в атлетическом зале ввел одежду для упражнений, подходящего для подобного дела вида. Это были свободные шорты до середины бедра (что-то вроде боксерских шорт конца 40-х — начала 50-х годов XX века, их Саша назвал — атлетические шорты), футболки с коротким рукавом (которые назвали атлетками) и легкие ботинки из мягкой кожи с плотной шнуровкой и высоким голенищем. Весь комплект назывался атлетическим костюмом. Эти элементы гардероба были новы, то есть просто так их купить было нельзя, поэтому пришлось потратить около месяца на работу с портным, Александр смог получить точно то, что желал. Почти каждый день приходилось мерить и давать комментарии по доработке образцов. Однако после завершения этого мучения получилась довольно удобная для занятий форма, материал которой был импортный хлопчатобумажный трикотаж и мягкая кожа. Шорты же поддерживались на нужном месте не резинкой, а плетеным шнурком, который выполнял функцию ремня.