— Где это безопасное место? — спросил Хэллек. Тон Намри ему не нравился, но его сдерживали приказания леди Джессики. Проклятая колдунья! В ее объяснениях нельзя было выудить никакого смысла — кроме предостережения о том, что может произойти, если Лито не удастся стать хозяином над своими жуткими памятями.

— В безопасном месте, — повторил Намри. — Это все, что мне позволено тебе сообщить.

— Откуда ты это знаешь?

— Получил дистранс. С ним Сабиха.

— Сабиха. Да она просто даст ему…

— Не на этот раз.

— Ты собираешься убить его?

— Не мне уже это решать.

Хэллек скорчил гримасу. ДИСТРАНС. Кракова дальность полета у этих проклятых пещерных летучих мышей? Он часто видел, как они легко и бесшумно летят через пустыню, переносчики тайных посланий, запечатленных в их попискиваниях. Но какова дальность их перелетов на этой адской планете?

— Я должен сам его увидеть, — заявил Хэллек.

— Этого не дозволено.

Хэллек сделал глубокий вздох, чтобы сохранить спокойствие. Он провел два дня и две ночи в ожидании отчета о розысках. Теперь было уже следующее утро, и он чувствовал, как все тает его влияние на окружающее, оставляя его обнаженным. Да он никогда и не любил командовать. Командующий должен ждать, пока другие сделают все интересное и опасное.

— Почему не дозволено? — спросил он. Контрабандисты, обустроившие для себя этот съетч, слишком много вопросов оставляли без ответа, и он не хотел больше, чтобы и Намри играл в такие же игры.

— Есть мнение, что, увидев тот съетч, ты увидишь слишком много, ответил Намри.

Хэллек, расслышав угрозу, с небрежной расслабленностью занял позу опытного бойца, рука близко от ножа, но не на ноже. Ему бы очень хотелось иметь защитное поле, но оно исключалось — во-первых, из-за его действия на червей, и, во-вторых, из-за того, что в атмосфере, насыщенной статическим электричеством, порождавшимся бурями, оно очень быстро выходило из строя. — Скрытность не входила в условия нашей сделки, — сказал Хэллек.

— Убей я его, это вошло бы в условия нашей сделки? — сказал Намри.

И опять Хэллек ощутил козни невидимых сил, о которых леди Джессика его не предупреждала. Проклятый ее план! Может быть, правильно, что не надо доверять никому из Бене Джессерит. И он тут же почувствовал себя изменником. Она объяснила ему проблему, и он взялся действовать по ее плану, так и предполагая, что в этот план, как и в любой другой, действительность потребует внесения поправок. И не было ничего общего с Бене Джессерит — была леди Джессика из рода Атридесов, никем другим никогда для него не являвшаяся, кроме как другом и опорой. Без нее он так и плыл по воле волн в мире поопасней того, в котором он обитает теперь.

— Ты не можешь ответить на мой вопрос, — проговорил Намри.

— Ты должен был убить его только в том случае, если бы в нем явно проявилась… одержимость, — проговорил Хэллек. — Богомерзость.

Намри поднял кулак к правому уху.

— Твоя госпожа знала, что мы подвергнем его проверкам на этом. Мудро было с ее стороны передать суд в мои руки.

Хэллек разочарованно поджал губы.

— Ты слышал, что сказала мне Преподобная Мать, — продолжал Намри. -Мы, Свободные, понимаем таких женщин, но вы, люди других миров, их никогда не поймете. Женщины Свободных часто посылают своих сыновей на смерть. Хэллек заговорил все еще плохо слушающимися губами:

— Ты извещаешь меня, что ты его убил?

— Он жив. Он в безопасным месте. Он продолжает получать спайс.

— Но я должен доставить его к бабушке, если он выживет, — сказал Хэллек.

Намри только плечами пожал.

Хэллек понял, что это единственный ответ, на который он может рассчитывать. Проклятье! Он не может вернуться к Джессике, не имея ответов на такие вопросы. Он покачал головой.

— Зачем спрашивать о том, чего ты не можешь изменить? — спросил Намри. — Тебе хорошо платят.

Хэллек грозно воззрился на него. Свободные! Они считают, будто все иностранцы падки прежде всего до денег. Но Намри говорил о большем, чем просто о предубеждениях Свободных. Здесь трудились другие силы, и это было ясно тому, кто свое обучение прозрел под наблюдением Бене Джессерит. Все это попахивало интригой внутри интриги внутри интриги…

Принимая оскорбительно фамильярный тон, Хэллек сказал:

— Леди Джессика будет в ярости. Она может послать когорты против…

— Занадик! — выругался Намри. — Ты, официальный гонец! Держись подальше от Мохалаты! Я с удовольствием отдам твою воду Благородному Народу!

Хэллек положил руку на нож, приготовил левый рукав, где у него был спрятан маленький сюрприз для нападающих.

— Не вижу разбрызганной здесь воды, — сказал он. — Наверно, ты ослеплен своей гордостью.

— Ты живешь, потому что я хотел, чтобы ты узнал перед смертью: твоя леди Джессика не пошлет когорты против кого бы то ни было. Тебе не проскользнуть тихой сапой в Хуануи, ты, отбросы другого мира. Я — из Благородного Народа, а ты…

— А я просто слуга Атридесов, — мягко заметил Хэллек. — Мы — те самые отбросы, что сняли ярмо Харконненов с вашей вонючей шеи.

У Намри так перекосило лицо, что зубы обнажились.

— Твоя госпожа — пленница на Салузе Второй. Приказы, которые, по-твоему, идут от нее, поступают от ее дочери.

С крайним усилием, но Хэллек сохранил свой голос бесстрастным.

— Неважно. Алия…

Намри вытащил свой криснож.

— Что ты знаешь о Чреве Небесном? Я — ее слуга, ты, шлюха среди мужчин. По ее повелению забираю я твою воду! — и он с безрассудной прямотой кинулся через комнату.

Хэллек не дал себя обмануть такой притворной неуклюжестью, взмахнул левым рукавом своей робы, высвобождая дополнительный кусок плотной материи, подшитой к нему, — и нож Намри увяз в этой материи. Тем же движением Хэллек закинул на голову Намри складки своей одежды и ударил ножом под это покрывало точно тому в лицо. Он почувствовал, что удар его достиг цели, когда тело Намри стукнулось о Хэллека твердой поверхностью надетого под робой металлического доспеха. Свободный испустил лишь один вопль ярости, запрокинулся назад и упал. Он лежал, кровь хлестала у него изо рта, какое-то время его глаза еще смотрели на Хэллека, потом медленно потускнели.

Хэллек выдохнул воздух сквозь губы. Как мог этот дурак Намри рассчитывать, будто хоть кто-то но заметит надетого под робой доспеха? Убирая рукав-ловушку, вытирая нож и вкладывая его в ножны, Хэллек обратился к трупу:

— Как, по-твоему, обучены мы, СЛУГИ Атридесов, дурак?

Он глубоко вздохнул, задумавшись: «Ну, ладно. Чьей же интриги я отвлекающая завеса?» В словах Намри вполне могло быть сколько-то правды. Джессика в плену у Коррино, Алия плетет собственные козни. Джессика неоднократно предупреждала, что Алия — враг, но вот своего пленения она не предвидела. Однако, у него есть ее приказы, и он будет им повиноваться. Во-первых, необходимо поскорее убраться из этого места. Хорошо, что один закутанный Свободный похож на другого. Он закатил тело Намри в угол, забросил его подушками, передвинул коврик, прикрывая кровь. Когда это было сделано, Хэллек приладил носовую и ротовую трубки своего стилсьюта, надел маску, как всякий, готовящийся выйти в пустыню, поглубже натянул капюшон и вышел в длинный коридор.

«Невиновные ходят беззаботно», — подумал он, приноравливая шаги под этакую небрежную походочку. «И я расскажу ей это, если ее увижу». Потому что если слова Намри правдивы, то действует опаснейший встречный план. Алия недолго позволит ему оставаться в живых, если его поймает, но всегда есть Стилгар — порядочный Свободный, с суевериями порядочного Свободного. Джессика ему объяснила: «На естественную натуру Стилгара наложен лишь очень тонкий слой цивилизованного поведения. И вот как снять с него этот слой…?