«Причуды — это путаное, безумное кружево на гигантском гобелене человеческой жизни» — так писал Роланд в послании журналу Общества причуд, которое мистер Хедли по неизвестной причине не счёл пока возможным опубликовать. Но Роланд продолжал в свободное время оттачивать мысль и перо в заметках о причудах Америки, которые ему довелось повидать.

Но вот две недели назад из Лондона пришло письмо. «Довольно эффектная» причуда, как слышно, существует на землях старого летнего коттеджа Йоргенсонов в Глен Аллене, штат Нью-Йорк. Не сможет ли мистер Тёрнер проверить этот слух и прислать отчёт? Если место окажется стоящим, то фотографии и заметки приветствуются. Роланд немедленно послал ответный факс «Разумеется».

Найти Глен Аллен на карте удалось не сразу. Судя по всему, ехать до этой дыры надо было миль двести, сначала до Большого Лосиного озера, что в Адирондаках, а потом дальше, на север. Дело на весь уик-энд.

Приехать туда в пятницу вечером, заночевать в деревенской гостинице, субботу посвятить знакомству с собственностью Йоргенсонов, а в воскресенье вернуться в Рай[55]. После полудня Роланд ушёл из офиса, а немного погодя уже мчался в машине по автостраде.

Всем он сказал, что едет за город проветриться. Роланд лишь однажды поделился своим интересом к причудам с другим человеком, — это была Патти Бреннан, энергичная разведёнка, которая работала у него с год назад. Роланду казалось, что ему нравится Патти, однако дальше разговоров дело у них так и не зашло.

— А, это как Кони-Айленд[56], или Мавзолей Гранта[57], — заметила она, когда он рассказал ей о причудах.

— Ну, нет, не совсем…

Возможно, Роланд плохо объяснил. Но в тот момент он решил отныне и навсегда держать свой мир причуд в тайне от всех. Патти скоро влюбилась в человека, который чистил головки её видеомагнитофона, и перестала работать у Роланда. Оно и к лучшему, убедил он себя. Когда делишься своим сокровищем с другими, оно перестаёт быть чем-то особенным; часть его волшебной ауры неизбежно исчезает.

Роланд ехал довольно быстро, однако дорога на деле оказалась не короче трёхсот миль, и он прибыл в Глен Аллен лишь после шести вечера. На въезде в город он миновал Глен-мотель и, не найдя других мест для ночлега, развернулся и поехал туда. Тарелка спутникового телевидения, зал торговых автоматов, три автомобиля на парковке. Не деревенская гостиница, конечно, но ничего не поделаешь. Роланд вошёл в офис и заплатал за комнату.

Дежурная средних лет взяла у него деньги, дала ему ключ и какие-то брошюры, прославляющие местную рыбалку и греблю.

— Где тут у вас можно хорошо поесть? — спросил её Роланд.

— В «Гриле у дружелюбного Билла», прямо на Главной, — ответила она. — Кстати, сегодня вечером обещали грозу. Если свет отключат, у вас в шкафу есть свечи.

— Благодарю. Я планировал взглянуть на поместье Йоргенсона завтра с утра. Трудно его найти?

— Поместье Йоргенсона, — медленно повторила она за ним, точно задумавшись. Женщина была крупной, с пустым, невыразительным лицом. — Нет, найти его не трудно, а вот добраться может быть трудновато. Поместье в паре миль от города, вверх по долине, но там уже лет тридцать никто не жил, так что частная дорога совсем заросла. Придётся идти пешком. — Потом добавила: — Говорят, смотреть там уже не на что.

— О.

— А вы агент по недвижимости?

— Нет, нет, я представляю… э-э-э… одно британское общество, которое интересуется разными заброшенными местами, где есть архитектурные достопримечательности.

Собственная нерешительность, а потом и отказ от слова «причуда» огорчили его, но какой смысл объяснять что-то этой особе. В ответ она издала какой-то неопределённый звук и больше ничего не спросила.

— Может, я и ошибаюсь, но, по-моему, вы там вообще никакой архитектуры не найдёте.

— Совсем никакой? — недоверчиво переспросил Роланд. До сих пор ему не приходило в голову, что он мог забраться в такую даль понапрасну. — Совсем ничего не осталось?

Женщина жизнерадостно пожала плечами, словно радуясь его разочарованию.

— Дом давным-давно сгорел. — Она снова взялась за свою книгу — мягкая обложка, детальный отчёт о жутких убийствах где-то в Техасе, — и вернулась к чтению.

— A-а. Понятно…

Номер, в общем, дотягивал до гостиничных стандартов, — ну, почти. На занавеске в душе была плесень, пахло затхлой сыростью — что большинство горожан считает неотъемлемой принадлежностью деревни, — но простыни были чистые и кондиционер в порядке. Снаружи влажность и жара ничуть не уступали погоде в Рае.

Роланд решил не задерживаться. Он был голоден, а гроза приближалась. Бросив нераскрытую дорожную сумку на кленовое кресло и заперев фотоаппарат в багажнике машины, он пустился на поиски дружелюбного Билла и его гриля.

Весь городок Глен Аллен — а он был невелик — имел вид обшарпанный и старомодный, точно застрял где-то в пятидесятых-сороковых годах. Ничего плохого в этом не было — потемневшие от времени дома в дощатой обшивке, старые бензоколонки с эмблемой «Красного крылатого коня», ржавые автомобили и видавшие виды пикапы, универсальный магазин, перед витриной которого вилась стайка ребятишек, — любопытная смесь настоящей старины с обыкновенной дешёвкой.

Но главное не в том, что тут есть, подумал Роланд, въезжая на парковку. Главное в том, чего тут нет: никаких модных бутиков, видеопрокатов, прилавков с футболками, сетей фастфуда, ревущих бумбоксов и даже ни единого благоуханного китайского ресторана, торгующего на вынос, — и это почему-то радовало. Современность ещё не прибыла в Глен Аллен — по крайней мере, не во всей своей мощи и мишурном великолепии.

Роланд сидел у барной стойки и ел чизбургер-делюкс, в меру жирный и довольно вкусный. Картошка была чуть сыровата, зато салат из капусты с майонезом был острый и восхитительный. Всё это Рональд запивал большой кружкой холодного пива — первой, но не последней за вечер.

Кроме него в баре было ещё несколько посетителей, завсегдатаев, по-видимому, которые грели в руках стаканы, одним глазом поглядывали в телевизор, где играли «Янки», и непринуждённо болтали друг с другом. Роландом они нисколько не интересовались, и его это вполне устраивало. Всё равно они ещё слишком молоды и вряд ли что знают о поместье Йоргенсона из первых рук.

Зато Роланду удалось расспросить Билла, пожилого хозяина заведения, который собственной персоной стоял за стойкой бара.

— Старый Йоргенсон крупно нажился на стали, не хуже Карнеги[58]. Кучу денег заработал. Мой отец строил ему дом, в двадцатые это было. Да уж, дом был красивый. Дерево из Южной Америки, мрамор из Италии, чего в нём только не было. Французская мебель, огромные картины на стенах. За расходами не постояли. А жили в нём два месяца в году, летом. И называли его коттеджем, ведь в нём всего двадцать комнат было, понимаете?

Роланд, улыбаясь, кивнул. У Билла была такая манера — сказав что-нибудь, он легонько ударял ладонью по стойке, как будто показывал, что кончил. Потом поворачивался и неспешно уходил к другим клиентам, но рано или поздно возвращался к Роланду и так, в несколько приёмов, рассказал всю историю до конца.

Клан Йоргенсонов год за годом приезжал в эти места. Держались они особняком. Всё было в порядке, как вдруг зимой 1959 года дом неизвестно почему сгорел дотла. Всё нутро выгорело, ничего не осталось. Дом тогда стоял пустой, кроме смотрителя и его жены, в нём никого не было, и они погибли в пламени. Одни считали, что это просто случайность, другие винили местных хулиганов — богатым ведь всегда завидуют. Происшествие долго расследовали, но окончательного вердикта так и не вынесли.

Участок забросили, Йоргенсоны на него не вернулись. И вот несколько лет назад об их поместье снова заговорили в новостях. Новое поколение семьи сочло возможным — из налоговых соображений, надо полагать, — передать сто с лишним акров земли в дар штату Нью-Йорк. Собственно, окружающий территорию адирондакский лес уже давно предъявил на неё свои права, а теперь это было подтверждено формально.