Время быстро истекало. Ворсел не мог взять босконца на борт, экран нужно снять немедленно! Поскольку сам он тоже бронирован, то ему не удастся разобрать броню врага. На корабле совсем не было воздуха, поэтому нельзя снять свой скафандр.

Или можно? Да, он сможет дышать еще долго после того, как закончит свою операцию, Ворсел отключил подачу воздуха, отклонил пластину так, чтобы освободить четыре или пять рук и, не обращая внимания на сильную одышку, лихорадочно принялся за работу. Он сорвал с босконца скафандр и отключил его мыслезащитный экран. Босконец еще был жив — хо-рошо! Но он не знал ни черта, и ни один член его команды тоже… но… самый главный сбежал. Кем или чем он был?

— Скажи мне! — потребовал Ворсел со всей силой ума и Линзы, одновременно исследуя мозг босконца со всем своим умением и скоростью — СКАЖИ МНЕ!

Но босконец быстро умирал. Грубое обращение, а теперь и недостаток воздуха, сделали свое злое дело. Характерные черты его личности исчезали с каждой секундой все быстрее. Расплывчатые, неясные очертания под анализатором Ворсела сгущались во что-то, похожее на Линзу.

ЛинзМен? Невозможно — совершенно немыслимо! Но стоп — не намекал ли Ким недавно, что могут существовать Черные линзмены?

Ворсел сам неважно себя чувствовал. Он был в полубессознательном состоянии. Перед каждым его глазом плясали красные, черные и пурпурные пятна. Он застегнул свой скафандр, включил подачу воздуха, глубоко вздохнул и зашатался. Двое ближайших велантийцев, которые постоянно поддерживали с ним связь, прибежали на помощь — как раз тогда, когда он уже пришел в себя,

— Все назад на «Велан»! — приказал Ворсел. — Некогда больше развлекаться — мы должны захватить шлюпку! — Затем последовал другой приказ:

— Разбомбить корабль!… Вперед!

Чтобы догнать шлюпку, подцепить ее буксиром и притянуть ближе, потребовалось всего несколько секунд. Ворсел обнаружил в ней только остатки дельгонского линзмена. Он был разорван на куски, однако из-за жизнеспособности, свойственной рептилиям, еще не погиб. Его Линза продолжала испускать случайные вспышки, а разлагающийся разум сохранял какую-то форму. Ворсел изучал разум до тех пор, пока тот не перестал функционировать. Затем он вызвал Киннисона.

— …как видишь, я ошибся. Линза оказалась слишком неясной, но скорее всего он был Черным линзменом. Единственная мысль, которую удалось прочесть в его мозге, — какие-то смутные намеки на планету Лирейн IX. Жаль, что я сам все испортил, тем более что у меня был некоторый шанс добиться успеха.

— Ладно, теперь поздно жаловаться… — Киннисон сделал паузу в мысли. — Ты не совершил никакой ошибки. Ты нашел Черного линзмена — не калонианца — и получил доказательство интереса босконцев к Лирейну IX. Что тебе еще надо? Кружись где-нибудь поблизости от Адской дыры, и я присоединюсь к тебе, как только закончу свои дела.

— Ребята, идем вверх! — приказал Киннисон-Тайрон, и огромный корабль — на самом деле замаскированный «Неустрашимый» — легко поднялся и занял место сразу за кормой флагмана Мендонаи. Были включены все три ряда защитных экранов, полная блокировка шпионских лучей и мысленные экраны.

Когда флот тесным строем направлялся к Калопии III, босконские эксперты, тщательно изучавшие защиту «Неустрашимого», обнаружили, что она непробиваема. Вторжение невозможно. Единственный открытый канал вел к экрану Таирова, но кроме его лица, на экране ничего не было видно. Убедившись в этом, Мендонаи помрачнел.

Никогда в жизни его не оскорбляли так возмутительно. Мог ли он что-нибудь поделать с ним? Нет. Лично Тайрона он не в состоянии пока коснуться, и тот факт, что преступник нагло и беззаботно разместил свой корабль точно в центре босконского флота, недвусмысленно говорил босконцам, что он их не боится.

Пока калонианец переживал, его подчиненные передвигались еще незаметнее и со все возрастающей пунктуальностью следовали строгому босконскому кодексу. Слухи обычно распространяются быстро. Вскоре весь флот знал, что Его Милость здорово провели и что первый, кто даст ему предлог взорваться, в лучшем случае отделается содранной шкурой.

Когда корабли флота приступили к инерционному маневрированию широким строем в калонианской атмосфере, Киннисон еще раз обратился к юному линзмену за пультом.

— Послушай, Фрэнк. Я уверен, что все учтено, проблемой занимались многие умные люди. Тем не менее что-нибудь всегда может произойти, и как только я получу информацию, сразу пошлю ее тебе. Я говорил и раньше, что, получив нужные сведения, могу погибнуть, и тогда ты должен доставить их на базу. Никаких подвигов! Ясно?

— Да, сэр, — ответил с волнением юный линзмен, — но я надеюсь, что…

— Я тоже. — Киннисон улыбнулся, забираясь в специальный дуреумовый скафандр. — И только один шанс из миллиона, что все так и произойдет. Иначе я не лез бы туда.

Киинисон и Мендонаи спустились на планету на своих катерах и вдвоем вошли в офис Черного линзмена Меласникова, который тоже был в тяжелом бронескафандре, но без механического мысленного экрана. С его безграничной силой ума экран ему совсем не нужен. У Тайрона он, конечно, был, что обеспокоило Меласникова.

— Выключи свой экран, — приказал он грубо.

— Не спеши, приятель, успокойся, — посоветовал Тайрон. — Кое-что идет не совсем так, как нужно. Нам надо по-говорить, прежде чем я уберу его.

— Замолчи, червь! Разговор, особенно с тобой, бессмыслен. Я хочу узнать от тебя правду, а не разговаривать. ОТКЛЮЧИ ЭКРАНЫ!

Прелестная Кэтрин, находившаяся в своем катере неподалеку, выпрямилась и послала вызов.

— Кит — Кей — Кам — Кон! Вы свободны? Призываю всех вас на помощь. Я уверена, что сейчас что-то произойдет. Папа довольно легко справится с Меласниковым, если не вмешается кто-нибудь покрупнее, что вполне возможно. Их линзмен, вероятно, достаточно важная фигура, и ему обеспечена надежная защита.

— Верно.

— Как только папа начнет побеждать, появится защитник, — продолжала Кэтрин, — но справлюсь ли я с ним одна — не знаю, все зависит от того, кого они пришлют. Так что мне хочется, чтобы вы подстраховали меня, просто на всякий случай.

Насколько отличалась Кэтрин сейчас от той, какой она была в гиперпространственной трубе! И какой удачей это оказалось для Цивилизации!

— Стоп, у меня возникла одна интересная мысль! — вмешался Кит, — Мы еще не работали вместе с тех пор, как научились справляться с трудными заданиями, а нам необходимо иногда практиковаться. Что вы скажете, если мы объединимся?

— Отлично! Возглавь нас, Кит! — разом пришли три одобрительных возгласа.

— Ладно, Кит, — чуть позже неохотно согласилась Кэтрин. Вполне естественно, что она хотела все сделать по возможности самостоятельно, но была вынуждена признать, что план брата лучше.

Кит создал матрицу, и четыре девушки вошли в нее. Какое-то мгновение они удобнее устраивались в ней. Это было полное ЕДИНСТВО, без сомнений или неуверенности, СОЮЗ, о котором они раньше и не мечтали, разве что как о чисто теоретической возможности.

— Дети мои, вы поступаете совершенно правильно, — пришла одобряющая мысль Ментора. — Теперь вам должно быть понятно, почему я даже не пытался описать Союз никому из вас. Сейчас самый счастливый момент в моей жизни — в наших жизнях, как мы можем теперь сказать. Впервые за много лет мы наконец можем быть уверены, что живем и действуем не напрасно. Но внимание — то, что вы ждете, скоро будет здесь.

— Что Кто? Скажи нам, как…

— Мы не можем, — четыре эрайзианина в одном лице улыбнулись. Теплая волна несказанного блаженства и благоговения охватила Пятерку. — Мы, создавшие ваш Союз, почти не имеем представления о его целях и задачах. Таково наше великое достижение, какого еще не знала Вселенная.

Эрайзианин исчез. Еще до того, как Кимболл Киннисон отключил свой экран, неожиданно появилась загадочная посторонняя мысль.