- Не кричи на меня! - резко бросил я. - Я тебе не богатая американская дама, надумавшая спасти мир, взорвав ядерное устройство в чужой стране, населенной, в основном, нищими неграми. Но тебе не кажется, что так называемый третий мир не оценит по достоинству твой урок? Они наверняка не преминут обратить внимание, чью территорию и население ваша состоятельная организация предпочитает использовать в качестве расходного материала. Кстати, сколько небелых членов состоит в ваших рядах?

Джина открыла было рот, чтобы поставить меня на место, но передумала.

- Не переводи разговор на пустяки, - заявила она. - Мы просто выбрали наименее густо населенный район, подходящий для наших целей. Не задумываясь о цвете кожи, расовой и государственной принадлежности. Ты закончил со своими вопросами?

- Остался всего один. Помимо разрушительной части программы, наверняка имеется и созидательная.

- А как же! И работали над ней лучшие в мире специалисты по политике. Мы приготовили предложение. Никаких гарантий, но много лучше всего, что предлагалось до сих пор, несомненно лучше того, о чем, вероятно, смогут договориться в Нассау, где каждый ищет выгоду для собственной страны, утешая запуганные народы пустыми обещаниями. Если не подхлестнуть, они никогда не возьмутся за честное обсуждение проблемы. Вот мы и запаслись плетью! - Она кивнула в сторону блестящей конструкции в центре трюма. На лице у нее появилось жесткое, непримиримое выражение. - Пусть полюбуются, к чему мы придем, если они не соизволят честно делать свое дело. Пусть почувствуют, как содрогается земля, пусть увидят огненное зарево на горизонте. Пусть полюбуются на поднимающийся в стратосферу атомный гриб. А потом попытаются сбежать от радиоактивных осадков, и смыть их с себя, когда сбежать не удастся. И когда они оправятся - те, кто останется в живых - переговоры по разоружению пойдут совсем иначе. Может, тогда у них и в самом деле появится желание о чем-нибудь договориться!

В устах ее замысел звучал весьма убедительно, но, увы, основывался он всего лишь на старом добром синдроме оружия, характерном для людей, которые в оружии совершенно не разбираются. Человек, который, как я, всю свою жизнь имеет дело с огнестрельным оружием, прекрасно понимает, что оно представляет собой не более чем устройство, предназначенное для проделывания маленьких отверстий в каком-либо предмете, одушевленном или неодушевленном. Хорошо, если вы на большее и не рассчитываете, но не вздумайте надеяться, что смит-и-вессон тридцать восьмого калибра или даже громоподобный "раджер-магнум" сорок четвертого смогут превратить вас во всемогущее божество с абсолютной властью над окружающим миром. Никогда не забуду одного сопляка, которому вздумалось ограбить меня и одну из моих коллег по фамилии Матсон. Дело было в Вашингтоне на автомобильной стоянке, мы только что приятно поужинали и направлялись к своей машине. Бедняга напал со стороны Дженет Матсон, поэтому я предоставил действовать ей. Простейшим движением, которому всех нас в обязательном порядке учат на Ранчо в Аризоне, она отвела в сторону дешевый пистолет и нанесла три быстрых удара в грудь и живот мишени - как я говорил Эми, мы не церемонимся с людьми, размахивающими оружием. После чего мы пошли дальше, а несостоявшийся грабитель остался умирать в луже крови и мочи, провожая нас укоризненным взором. Кто-то заверил его, что достаточно прихватить с собой пистолет, и все приказы будут выполняться беспрекословно. Увы, нас об этом не предупредили.

Джина Уиллистон пребывала в таком же заблуждении. Только место пистолета заняла атомная бомба, которой предстояло сделать ее героиней, спасающей мир, и прежде всего его состоятельную часть. Однако ядерное оружие - всего лишь очередная разновидность приспособлений для проделывания отверстий, больших, а вдобавок еще и радиоактивных, но по-прежнему отверстий. Бомба не властна подчинять себе человеческое сознание, а потому не оправдает ожиданий, даже если у Джины и в самом деле хватит духу нажать на кнопку - у женщины, которая не решилась прикончить меня, покуда покорный слуга валялся на койке, оглушенный первым выстрелом. Помогали ей люди, которые оказались не в состоянии устранить двух опасных свидетелей даже после того, как акула вынудила их позаботиться о третьем. Они могли долго и красноречиво болтать о своих кровавых и разрушительных замыслах, что так же говорило само за себя. Вероятность того, что они спасуют в последний, решающий момент, была весьма высока.

Собственно говоря, задание мое отнюдь не предусматривало борьбу с гигантскими фейерверками. Разумеется, исходя из здравого смысла, взрыв следовало предотвратить, но пока речь шла исключительно о членах НАМ, я вполне мог положиться на то, что в последнюю минуту ребятки все-таки передумают. Однако, существовал и другой, немаловажный фактор: человек, из-за которого я здесь оказался. Я бросил взгляд на Альфреда Министера, все еще стоящего рядом со своим детищем в белом лабораторном халате. Глаза его из-под роговых очков встретились с моими, я прочел в них укор своим мягкотелым работодателям - их решительным разговорам и немощным делам.

Он не хуже меня сознавал их слабость, но если кто-то надеется, что он создал свою красавицу только для пустой болтовни... Если вы легли в постель с девушкой, но не станете же вскакивать и натягивать штаны, не доведя дело до конца? Я прекрасно понимал, что, вне зависимости от полученных распоряжений, Министер позаботится, чтобы красную кнопку нажали. Собственно говоря, судя по тому, что мне довелось узнать из его досье, в бомбе, по всей вероятности, был предусмотрен часовой механизм и ловушки, делающие взрыв неизбежным, даже если удастся обезвредить детонатор дистанционного управления. Никому не позволено лишать гения его королевского, радиоактивного оргазма.

Поэтому не оставалось ничего иного, как играть роль, пока не представится возможность действовать. Даже, если доверие Джины потребует убийства двух невинных людей. Ничего не поделаешь: совершенно невинных людей не бывает и все мы смертны. Не исключено, что и я умру в самое что ни на есть ближайшее время, а этих двоих вряд ли можно назвать моими лучшими друзьями. Близкие друзья у людей моей профессии вообще встречаются довольно редко.

Я перевел взгляд на Джину.

- Что ж, мира я хочу не меньше всех остальных, а способ вы выбрали довольно оригинальный. Однако, пожалуй, пора мне браться за дело. - Я взглянул на запертую герметичную дверь. - Смогу я пройти здесь, или опять придется карабкаться по лестницам вверх-вниз?

Ответил мне Гаррисон Поль.

- Небольшая прогулка вам не повредит. А двое наших людей проследят, чтобы вы довели свое дело до конца.

Я пожал плечами.

- Как вам будет угодно, мистер председатель правления...

- Нет. - Голос Джины заставил всех обернуться, но обращалась она к Полю: - Ты не понимаешь, с кем дело имеешь. Присутствие охранников он воспримет как оскорбление и вызов. Если мы и в самом деле намерены воспользоваться этим человеком, то должны ему доверять.

- Доверять ему? Не говори глупостей, Джорджина!

- Именно доверять. Ты не привык доверять никому, не так ли, Гаррисон? Возможно, именно поэтому президентом числюсь я. А ты всего лишь паршивый председатель правления, чье мнение ценят не слишком высоко. - Джина помолчала. - Однако, прежде чем его отпустить, я намерена получить небольшую гарантию... Мэтт.

- Да, сударыня?

Она пристально посмотрела на меня.

- Мэтт, готов ли ты поклясться всем, чем дорожишь... Хотя, ладно. Все это глупости, в наши дни люди перестали дорожить чем бы то ни было. За исключением, разве что, одной вещи. Мэтт, готов ли ты дать мне слово чести, что не изменишь нам и не предпримешь враждебных действий против кого бы то ни было из нас, включая и мистера Поупа?

Назад в камеру - нашу камеру - покорного слугу ввергли без особых церемоний, подтолкнув так, что я распластался на ржавом полу. После чего охранники со смехом захлопнули и заперли стальную дверь. Что ж, у них были основания потешаться надо мной. И не только у них. Кем я только себя возомнил? Сэром Галахадом? На кого я работал все эти годы? На американских бойскаутов?