Времена меняются. Не похоже, однако, чтобы изменилась эта робко-просительная интонация. Если подсчитать количество научных публикаций (не говоря уже о популярных изданиях и публицистике), то число работ о роли матери в воспитании детей примерно вдесятеро превышает число работ об отцовстве. Большинство книг для родителей фактически адресованы матерям. Тем самым неявно подразумевается, что роль отца вторична.

Влияние семьи на ребенка обычно рассматривается как влияние матери. В школу на родительские собрания приходят в основном женщины – матери и бабушки. До последнего времени, если ребенок заболевал, больничный лист по уходу получала мать, и лишь совсем недавно такое право было даровано отцу. При разводе ребенок решением суда практически всегда остается с матерью, которая, к тому же, легко может воспрепятствовать его последующим встречам с отцом. Те, кто помнят оскароносный американский фильм «Крамер против Крамера», понимают, что дело не в юридических тонкостях, а в укоренившейся установке: мужчина не предназначен, не приспособлен воспитывать ребенка.

Поколение современных мужей и отцов сформировалось в атмосфере катастрофической утраты отцовского авторитета. Плохо то, что рецепты выхода из этого кризиса скорее углубляют его. Феминистки призывают отцов «справедливо» разделить с матерями родительские обязанности. Для мужчин это фактически означает стать ребенку второй мамой. Но ведь, по большому счету, мама ребенку нужна одна, две – это вредный избыток. А вот отсутствие отца (даже при его формальном наличии) – это уже беда. Причем – весьма характерная для нашего современного общества. О расслоении общества сегодня много говорят и пишут, главное в этом расслоении – размежевание людей (прежде всего – мужчин) на преуспевших и неудачников в деловом отношении. Увы, в семейном кругу неудачниками часто оказываются и те, и другие. Отец, неспособный свести концы с концами, не может дать ребенку положительного примера, потому что у него нет материальных оснований для подлинного авторитета. Однако отец, способный обеспечить деликатесы и круизы, обычно оказывается настолько погружен в свои деловые заботы, что о собственном дитяти вспоминает зачастую лишь тогда, когда того похитят рэкетиры. Это, конечно, крайности, однако именно к этим крайностям более или менее тяготеет поведение большинства современных отцов. Матери по-своему стремятся заполнить вакуум, но отцовская роль им явно не по силам. Столкнувшись с трудностями, родители обращаются за советом к психологу-консультанту. Увы, давать советы легко, следовать им трудно. К тому же на каждый совет требуется еще десяток персональных пояснений. Тем не менее, опираясь на опыт многих семей, рискну высказать несколько небесполезных соображений.

1. Семейное воспитание – это разумное совмещение отцовской и материнской позиции. Мужчина, считающий воспитание сугубо женским делом, является отцом лишь формально и не должен удивляться, что ребенок растет не таким, каким хочется ему. Если желаете получить результат, позаботьтесь о его достижении!

2. Справедливое распределение семейных обязанностей, в том числе и воспитательных, – личное дело супругов. Главное – не соответствие какой-то книжной модели, а семейная гармония, которая в принципе невозможна, если чей-то вклад равен нулю.

3. Трудно сформировать у ребенка качества, которыми сами родители не обладают. Ожидать мужественности от сына инфантильного отца не более реалистично, чем ждать от мышонка тигриной доблести. Пусть отец подумает о том, чтобы быть сыну достойным примером.

4. Вполне естественно, что мать и отец любят ребенка по-разному, и это различие – не повод для взаимных упреков. Беда, если любовь не проявляется вообще никак: ее просто необходимо демонстрировать на деле.

И, наконец, самое главное. Приготовьтесь к тому, что ребенок будет мало похож на вас. Ему предстоит прожить свою жизнь, учиться на своих ошибках и решать собственные проблемы. Пусть ваш наследник состоится как цельная личность, а не как приблизительная (пусть даже улучшенная) копия папы.

В Англии говорят: «Вся история этой страны написана младшими сыновьями». При этом имеют в виду старинный закон (существовавший, кстати, и во многих других странах), согласно которому имущество, капитал и привилегии безраздельно доставались по наследству старшему сыну, а младшим приходилось самим устраивать свою судьбу. Понятно, что старшие больше стремились сохранить унаследованное, тогда как младшие искали для себя новые, порой рискованные предприятия и нередко в них преуспевали. Например, многие историки полагают, что подлинной причиной Крестовых походов – эпохального явления мировой истории – явился именно майорат – закон о неделимости наследства. И большинство рыцарей-крестоносцев составили младшие отпрыски, вынужденные искать свое счастье в богатых заморских землях. А в центре старой Риги по сей день сохранился Дом Черноголовых, украшенный рельефом св. Маврикия (который, по преданию, был мавром – чернокожим – и к тому же младшим сыном своих родителей). Этого святого избрало своим покровителем Братство Черноголовых – младших сыновей знатных семейств. Именно они во времена майората своими деловыми начинаниями обеспечили процветание Ганзы – союза балтийских торговых городов.

Научное объяснение этой тенденции недавно предложил британский исследователь Фрэнк Салауэй. Он, правда, вовсе не историк, а профессор психологии Гарвардского университета, потому и объяснение его сугубо психологическое. Салауэй полагает, что в любой семье на старшего ребенка родители вольно или невольно возлагают обязанности по опеке младшего, и поэтому ему приходится в какой-то мере выступать в роли хранителя традиционных родительских ценностей. В результате старшие дети, как правило, отличаются консервативностью, недостаточной гибкостью. Они стремятся сохранить существующий порядок вещей и противятся переменам. Младшие, наоборот, самой своей ролью в семейной иерархии побуждаются к новаторству и даже радикализму. По мнению британского психолога, именно младшим детям принадлежат революционные инициативы в науке и общественной жизни. Примеров тому – множество. Коперник, перевернувший представления о мироздании, был вторым из четырех детей в семье. Чарлз Дарвин – автор теории эволюции – был младшим из шестерых детей своих родителей. А вот Жорж Кювье, выступавший против эволюционного подхода, был перворожденным. В общественно-политической жизни Салауэй находит ту же картину.

Однако, как любая психологическая теория, гипотеза Салауэя не может убедительно объяснить многие противоречащие ей примеры и факты. Так, мало кто из ученых был столь революционен в своей области, как Ньютон, Эйнштейн или Фрейд. Однако все они – старшие сыновья. В. И. Ленин – крупнейший революционер ХХ века – действительно, младший сын, но следовал он все же примеру старшего брата Александра – заговорщика-террориста. И таких контраргументов можно найти немало.

Фрэнк Салауэй – сам третий сын у своих родителей и, судя по его выкладкам, должен быть склонен к радикализму. Похоже, он действительно кое-что преувеличил. Палитра личных склонностей и стремлений человека складывается под влиянием множества обстоятельств. Очередность рождения, вероятно, – не главный и уж наверняка не единственный фактор. Но нельзя не согласиться, что этот фактор играет определенную роль. Интересно – какую? К сожалению, психологические исследования этой проблемы весьма немногочисленны. Тем не менее существует ряд вполне достоверных наблюдений, позволяющих сделать кое-какие выводы. Важно лишь подчеркнуть, что эти выводы носят довольно общий характер и к конкретному человеку приложимы в большей или меньшей степени.

Говоря о положении ребенка в семье, начать наверное следует с наиболее распространенной ныне ситуации, когда ребенок в семье – единственный. Фактически он оказывается и самым старшим, и самым младшим ребенком в семье. Но его положение – это не сумма их свойств, оно очень своеобразно. Для отца и матери он выступает единственным объектом их родительских чувств, всецело принимая на себя как симпатию, так и (что тоже не исключено) неприязнь. В единственном ребенке родители желают видеть свое продолжение, воплощение своих устремлений. Они всячески поощряют его познавательное развитие, радуются его успехам, и это стимулирует все новые достижения. Желая оправдать надежды родителей, единственный ребенок стремится к совершенству во всех своих начинаниях. Но это чревато и серьезной психологической проблемой, поскольку далеко не всем совершенство достижимо, а неизбежные неудачи воспринимаются очень болезненно.