Уордли-Парсонейдж, дом приходского священника, располагался в, парке, окружавшем Уордли-Холл. Он стоял между Довер-Хаус, домом, предназначенным для вдовствующих матерей баронетов-наследников, и церковью. Вид из утренней гостиной ничем не оправдывал славу исключительно живописного места – никаких сводчатых арок, никаких низвергающихся потоков, во всяком случае, в его поле зрения. Но преподобный Тео Кейпел, смотревший в окно в то апрельское утро 1811 года, был вполне удовлетворен картиной, открывающейся его взору: зеленая трава, раскидистый орешник и дорога, бегущая прямиком к импозантным воротам с нарядной каменной сторожкой.

– Думаю, тебе стоит позавтракать, любовь моя, – произнесла жена, сидевшая за столом.

Он отошел от окна и присоединился к ней: мужчина могучего сложения, тридцати трех лет от роду, с честным, открытым лицом, которое свидетельствовало, что его хозяин имеет пристрастие к свежему воздухе. За два часа до завтрака он уже обошел приход, в то время как супруга его занималась домашними делами. Муж и жена нежно смотрели друг на друга поверх стола, накрытого белой крахмальной скатертью.

Луиза Кейпел была мала ростом и хороша собой. У нее были голубые глаза и густые блестящие волосы, покрытые чепцом. Эта особа держалась весьма уверенно, поскольку не только являлась женой пастора, но также благодаря целому ряду обстоятельств обладала громадным авторитетом и значимостью в приходе и привыкла с ловкостью управлять жизнью большинства его обитателей, включая собственного мужа.

Она встревожилась, услышав легкий стук в дверь, за которым последовало какое-то движение в прихожей.

– Кто бы это мог быть в такой час? И почему Хаттон позволил им войти? Надоедливые создания, они никогда не оставляют тебя в покое.

Дверь гостиной приотворилась, и веселый голос произнес:

– До чего же вы сердиты, Луиза! Мне что, уйти?

– О, это ты, мой дорогой друг! – воскликнул пастор. – Позавтракаешь с нами?

– Но меня еще не пригласили, – возразил его старший брат, входя в комнату. – И вряд ли Луиза сжалится надо мной, ведь она не одобряет, когда прихожане вторгаются в твое жилище в столь ранний час.

– Что за глупости вы говорите? – произнесла Луиза, улыбаясь, и зазвонила в колокольчик. – Мы не виделись с понедельника, садитесь же и расскажите нам новости. Хаттон, будьте так добры, принесите сэру Ричарду чашку и блюдце, – обратилась она к вошедшему слуге.

Сэр Ричард Кейпел сел на стул рядом с ней. Он был выше своего брата и исключительно хорош собой, с волосами цвета воронова крыла и великолепным профилем. В юные годы это был настоящий Адонис, а сейчас, в тридцать семь, пережив смерть жены, последовавшую после долгой болезни, он прибавил к своей внешности твердость и исключительную силу характера – эти качества ясно читались на его лице. Он был восьмым баронетом – его баронетство восходило ко временам гражданской войны, – членом парламента и патроном прихода, который он девять лет назад подарил Тео.

Теперь, поскольку он жил в Уордли-Холле со своими детьми, сэр Ричард довольно много времени проводил в обществе брата и невестки.

– Вы спросили меня о новостях, – сказал он, отпивая кофе. – Их у меня две. Во-первых, Верни уже в пути. Он может прибыть к обеду.

Тео бросил на него быстрый взгляд и спросил:

– Как ты думаешь, почему он приезжает?

– Полагаю, у него ветер свистит в карманах. Надеюсь, вы не станете напоминать мне, что я не должен его принимать? Он мот, конечно, но не умирать же ему с голоду?

– Я бы никогда не осмелился учить тебя, Ричард, – сказал пастор, заметно вспыхнув. – Тебе следовало бы это знать.

– Ты прав. Приношу свои извинения.

– Что до меня, я считаю это возмутительным, – заявила Луиза. – Бесстыдство Верни не знает пределов. И притом – ни тени раскаяния.

– Это верно, – холодно согласился Ричард. – Даже ребенком он никогда не мог сказать, что сожалеет о своих поступках. И все же будь к нему справедлива, Луиза. Уордли все еще его дом, и у него не было другого с тех пор, как ему пришлось оставить полк.

– Он мог бы перевестись в другое место. Ему не следовало уходить в отставку.

– Не думаю, что армия пошла бы ему на пользу.

Дело было в том, что его младший брат, служивший в гвардии в Лондоне, представлял собой собрание практически всех безрассудств, одолевающих младшего офицера в маленькой части, где нечем заняться, как только приятно проводить время. В конце концов, он ухитрился нарушить неписаный армейский закон, соблазнив жену одного из товарищей по оружию.

Будучи человеком молодым, он имел право на некоторое количество безумств, но этот случай был совсем особым и весьма бесчестным. Луиза нисколько не сочувствовала Верни и не очень-то хотела видеть его. Ни намека на скандал не было в семействе Кейпел на протяжении последних трех поколений. ( Хотя в былые годы их предки, разумеется, вели себя не менее отвратительно, чем любые другие предки, впрочем, на свой, аристократический манер.) Луиза полагала, для Верни было бы гораздо лучше послужить солдатом где-нибудь в дальней части Англии или даже в Испании, пока все не забудется, и уже собиралась высказать свое мнение, когда Тео сменил тему:

– Ну а какова же твоя вторая новость, Ричард?

– Кое-что приятное. Боуер нашел нового арендатора на свои владения в Белл-коттедже.

– Нового арендатора? Значит, ему не придется закладывать свою собственность?

– Разумеется, нет. Когда он был в Лондоне, собираясь отплыть в Вест-Индию, он встретил каких-то старых друзей своей матери, которым не терпелось поселиться в этой части страны, – старую деву и ее компаньонку. Сейчас они ведут переговоры с Ковердейлом.

– Как странно, – подала голос Луиза. – Выбрать дом, который они никогда не видели.

– Мисс Джонсон родом с севера, и ей посоветовали поменять климат на более мягкий. Полагаю, они хотят поскорее где-нибудь осесть.

– Осмелюсь сказать, такие соседи будут нам полезны, – заметил пастор. – Может быть, они станут помогать тебе в твоих добрых делах, моя дорогая.

Счастливая догадка пронзила Луизу.

– Или смогут играть в вист с генералом.

– Надеюсь, что смогут, – смеясь, отозвался Ричард. – Это был бы настоящий акт благотворительности.

Вскоре после этого разговора сэр Ричард оставил пасторский дом, красивое строение из камня, выветрившегося от времени, не такое старое, как церковь, но значительно старше основательного, солидного Довер-Хаус. Мать сэра Ричарда умерла, и последние десять лет во вдовьем доме жил генерал Сент-Джон Бойс со своей женой и внучкой. Неподалеку от Довер-Хаус и располагался Белл-коттедж – нарядный маленький домик, жилище фермера-труженика, с крытым черепицей и очаровательным круглым экером. Из-под плоской крыши портиком выглядывали оконца с частым переплетом, а среди спиральных дымовых труб возвышалась миниатюрная башенка.

Капитан Боуер, друг Ричарда по флоту, вел здесь мирную деревенскую жизнь за половинную плату; теперь он был назначен командовать кораблем, отправляющимся в Вест-Индию, и коттедж несколько недель пустовал. Ричард отпер низкую калитку и пошел по узкой дорожке (все в коттедже было очень маленьким). Он заметил, что водосточный желоб забит листьями и одно из оконных стекол разбито, а дорожку захватили бледные, пронзительно пахнущие примулы на зеленых стеблях. Действительно, выглядит несколько странно, думал он, – незнакомая леди желает снять дом в глухой деревушке, которую она никогда не видела. Обойдя коттедж кругом, сэр Ричард вышел в сад, примыкающий к задней части дома, и обнаружил, что он не один.

На железной скамейке под мокрым ясенем сидела высокая, довольно-таки пухлая девица в ярко-розовой мантилье, деловито рисовавшая что-то в альбоме для набросков. Это была внучка генерала Бойса из вдовьего дома, и звали ее Харриет Пайпер.