— Нужна информация о Татьяне Вельветовой. Работает у Волкова в пиар-отделе, можешь отталкиваться от этого. И помнишь, ты рассказывал про покушение на Цаплева. Хотелось бы подробности.

Долгое молчание в трубке было мне ответом.

— Зачем тебе информация на коллегу и на Цаплева?.. Мне совсем не нравится, что ты темнишь, София.

— Так! — разозлилась я: — Либо ты ищешь, либо знаешь, в Москве тоже много охранных агентств! Найду кого-нибудь другого, молчаливого и сговорчивого!

Алексей пробормотал что-то про избалованных и наглых девок, но пока я раздувалась капюшоном кобры, он коротко пообещал: "Узнаю" и отключился. Нет, это я наглая?! Да он!..

Главное, узнает. Я обрадованно потёрла руки. А уж потом отец максимально объяснит этому Зайчику, как надо общаться с его любимой и единственной дочерью!

Вера подала мне кофе с бутербродами — искусством. Серьёзно. Они были такими идеальными, что хоть сейчас в Инстаграм! И вкусными! Но долго наслаждаться мне дали.

Смартфон грянул вновь, высвечивая имя отца. Зайчик пошёл ва-банк?

— София, — голос папы отдавал холодом, — я хочу тебя видеть. Приезжай в мой питерский офис. Да, в ближайшее время.

Отключившись, я мысленно застонала. Кажется, Макс-таки нажаловался…

— Вам нужно ехать? — вопрос горничной застал меня врасплох. Погрузившись в мрачные думы, я даже не заметила, как она подошла.

— Да, вызовите какой-нибудь местное такси. Машину из Питера я буду ждать вечность, — вяло улыбнулась в ответ. Честное слово, уезжать не хотелось, но раз папа сказал…

— Не переживайте, наш водитель свободен. Он довезёт вас до города, — сообщила Вера, ловким жестом доставая из кармана телефон.

Интересно, а этот водитель может забрать меня потом? Если отец ограничится разговором, я вполне уложусь за пару часов.

— А он может подождать меня? Я просто обещала Ивану, что дождусь его, но… не получается.

Маска непроницаемости впервые сползла с лица горничной, и она поглядела на меня с удивлением.

— А разве вы не знаете правила? Иван Сергеевич не любит, когда девушки задерживаются в его доме. Это обговорено в вашем контракте.

Настал мой черёд хлопать глазами.

— В каком контракте? — изумлённо спросила я и вдруг догадалась: — Постойте-ка! Что за девушки? И почему, чёрт побери, во множественном числе?!

Теперь на меня смотрели с явной опаской.

— У Ивана Сергеевича… кхм… контракт с эскорт-агентством "Парадайз". Вас прислало другое агентство?

Кажется, она с трудом удержалась, чтобы не спросить кто я вообще.

Апофеозом стал зычный мужской голос, видимо, водителя:

— Вер? Вера, ты на кухне? Скажи барышне, чтобы спускалась! — в дверном проёме нарисовался крепкий широкоплечий мужик. Меня от входа закрывала колонна — наверное, по этой причине я осталась незаметной: — Слушай, Васёк просил девахе лишнего не болтать, особенно про хозяйских подружек. Говорит, что там походу всё серьёзно. И девочка приятная, не то, что эта последняя фифа, как её…

— Марика, — на автомате выдала горничная и покосилась на меня с ужасом. Я прямо видела, как расширяются зрачки в светлых глазах, и поспешно вмешалась:

— Ничего страшного, не переживайте! Я не девочка-ромашка, не умру от таких подробностей!

— Так я… Простите! Как ошибиться-то можно было?! Видно же, что вы не эскортница! Господи, простите ради бога, не подумала!

Водитель только присвистнул, обнаружив меня. Но он, судя по виду и речи, вообще был мужик простой и незаморочистый.

— Приветствую, красавица! — разулыбался он: — Уж простите старика, не заметил! Куда доставить?..

В общем, дом я покидала с музыкой. А точнее, с нервной Верой, хмыкающим водителем и подозрительным охранником, явно не ожидавшим такого раннего отъезда.

— Кто такая Марика? — не вытерпела уже в машине: — Сказали "А", говорите и "Б"!

Мужик недовольно заёрзал, уставившись исключительно на дорогу. Ха, неужели всё-таки смутился?..

— Да фифа одна. Недавняя. Обычно у хозяина подружаньки меняются, а эта аж на месяц задержалась. И противная ведь девка, жуть! Обычно обходительные да ласковые были девки, а эта с гонором. Верка с ней намаялась.

— Она тоже из эскортниц?

— Угу, из моральных. Содержанка, как Верка сказала. Но нет, не из этих агентств. То ли хозяин её чуть не сбил, то ли сама под колёса бросилась — хрен разберёт. Петрович, Алексей который, друг хозяйский, сказал, что сама бросилась. По камерам посмотрел. Но хозяин всё равно переживал, а девка-то и воспользовалась.

— Понятно-о, — потянула я. Надо бы поговорить с Иваном на тему всяких эскортниц и Марик. Для собственного спокойствия. Намекнуть, что либо я, либо цветник! А то переживал он, видите ли! Небось специально переживал посильнее!

Эта мысль неожиданно меня остудила. Я что, ревную? Его ревную?! Стоп, а как же Москва и возвращение в родные пенаты? Или я уже не хочу домой?..

К офису отца я подъезжала с полным раздраем в душе. По моей просьбе Олег, водитель, сначала завёз меня в отель, и только потом — к папочке. Переодевшись в привычные джинсы-скинни и удобную кофту, я распустила волосы и натянуто улыбнулась себе в зеркале. Ну, зато после Ивана у меня спала температура. Хотя голос всё равно хрипел.

В питерский офис отца я заходила впервые. Но стоило назваться — и меня пустили без проволочек. Секретарша тоже была сама любезность.

— Проходите, София Викторовна. У Виктора Евгеньевича сейчас гость, но он просил вас зайти.

Формулировка меня не удивила. Значит, встреча почти закончена. Толкнув дверь, я улыбнулась отцу и быстренько подлезла к нему с обнимашками. Судя по раздражённому виду — папа был на переделе. И кто ему такой вредный попался?..

Подняв глаза, я увидела… Ивана.

Иван

Я смотрел лишь на Софию. Сейчас мне было плевать, что подумает этот старый козёл Гессен. В памяти отпечаталось только одно: как она заходит, улыбается и большой кошкой ласкается к Гессену. Старик от внимания девчонки растаял и поплыл, тихо усмехнувшись. Седина в бороду, значит?!

Хотя какой старик?.. Гессену в следующем году пятьдесят, он богатый хрыч и может позволить себе молодую любовницу. Даже такую девочку, как София. А ещё он умный и ловкий мужик, который без труда вскружит голову малолетке.

В горле пересохло. Я провёл рукой по рубашке, пытаясь ослабить ворот. Тёмный испуганный взгляд Софии пробирал насквозь. Чего же ты боишься, девочка?.. Ты должна наслаждаться. Я бесился с решения Волкова жениться на бляди Изабель, а сам влюбился в содержанку. Любовницу Гессена.

Да какого чёрта?! Неужели я мог быть настолько слепым?!

Спросил — и сам себе ответил. Мог. Кажись, я действительно влюбился. В девочку с чёрными глазами. В мою Софию. И словно вспышка пришло осознание — не мою. Она не моя. Она девочка Гессена.

Не смотри на меня глазами испуганной лани. Скажи что-нибудь. Скажи, и я забью на всё, я заберу тебя, увезу, спрячу у деда, в конце концов, где до тебя ни один московский толстосум не доберётся. Скажи, что тебе плохо и страшно. Скажи, что мне не приснились эти ночи, эти слова и прикосновения.

Но она молчала. Как сквозь вату я услышал Гессена:

— Думаю, мы можем закончить. Я надеюсь на ваше благоразумие, Иван. Такие предложения два раза не делаются.

Какое?.. Ах да, помещение с видом на город. Наши интересы в Питере столкнулись именно в этом месте. Я нашёл шикарное помещение под ресторан, а Гессен попытался выкупить его за моей спиной. Суд удалось выиграть, но он не сдался. Я понимал и не понимал Гессена одновременно — да, место выгодное, но чтобы вцепиться как клещ… А потом Заяц рассказал, что у Гессена наполеоновские планы в Питере и отступать он не намерен. Если подвинуться сейчас — меня будут двигать и дальше, а уступать я тоже не собирался.

Эта борьба длилась уже год, из-за чего я тянул с открытием ресторана. Нюхом чуял, что прилетит от Гессена подарочек.