– Если ты Гриста, то юридически ты труп, – ответил он. – А если Молли – то ты гражданка, жена гражданина и наследница банковского счета. Не забывай об этом, Молли. Если забудешь, то в лучшем случае тебе светит конфискация и изгнание. Все, что у тебя останется – это твоя раса.

– Вот дерьмо, – она надула губы. – Так нечестно!

– Ты говоришь совсем как я, когда получил морфу себе в спину. Можешь развестись в любой момент, как в старые добрые времена. Получишь половину моего состояния. Правда, моя Церковь не допускает развода, но можно аннулировать брак. Ты снова попадешь в район развлечений, будешь собственностью кого-нибудь из владельцев.

– О Боже, Джимми! Я же не буду знать, куда мне идти и что делать, если останусь здесь одна!

– Да, помнится, единственный раз, когда ты оказалась сама по себе, ты действительно испортила все, что только можно, – согласился он.

Он повернулся и взглянул на приборы и панель обзора.

– Что ж, – сказал он, – нас ведут прямо на посадку. Будем надеяться, что нас там не встречают мертвые ребята с мозгами из кремния.

Модра ворвалась в номер; от нее исходили такие сильные эмоции, что Джимми чуть не потерял сознание.

– Представляешь?! Этот сукин сын аннулировал наш брак! – закричала она с порога.

Джимми отвернулся от монитора, вмонтированного в стену его гостиничного номера, и нахмурился.

– Разве ты не собиралась развестись с ним?

– Конечно, собиралась! Но это совсем не то же самое.

Джимми вздохнул, подумав, что в конце концов быть католическим священником не так уж и плохо. Чтобы избежать ненужного спора и не дать ей заболтать себя, он решил сменить тему.

– Модра, тебе известно такое слово – «погром»?

Она нахмурилась.

– Организованное избиение определенной группы людей? По крайней мере, так это определяется у тебя в сознании.

– Так вот, идет повсеместное избиение терран.

– Что?

Она переключилась на телепатический контакт с ним.

Ужасные картины… одна за другой, мир за миром… Терранские сектора подвергаются разбойным нападениям крупных организованных банд дюжины других рас. Мужчины, женщины, дети уничтожаются тысячами, может быть, миллионами…

Она в ужасе оборвала контакт, лицо посерело.

– Где? Когда? Я здесь ничего о таком не слышала; я ничего не ощущаю!

– Пока что это происходит в новых, едва освоенных мирах, – сказал он. – Но у них отлично получается, и они не собираются останавливаться. Не волнуйся; и твой, и мой родные миры по-прежнему здравствуют, они находятся в стороне от нашествия, но оно приближается. Против банд выслали войска, но они не то не справились, не то, как говорит кое-кто, с удовольствием присоединились. Кроме того, произошли массовые увольнения терран; некоторые из военнослужащих, получив доклады о происходящем, попытались захватить корабли.

– Но разве мы сами не можем ничего предпринять? Нас же в Бирже полно!

– На ключевых постах за пределами наших собственных миров терран почти нет. Повсюду появляются демагоги, разжигающие анти-терранские настроения. Они нагло врут, будто мы происходим от миколианцев, или что мы заключили союз с некой новой могущественной силой, чтобы захватить власть над Биржей – в общем, несут всякую чушь, как в не-терранских барах и злачных местах. Нас всегда недолюбливали в массах, именно за то, что мы составляем наибольшую долю населения, причем она быстро растет.

– Да-да, я знаю цифры. Я тоже терранка, ты не забыл? Но должно же это было с чего-то начаться! И если их не останавливает флот, ведь это значит, что у них есть какое-то официальное дозволение? Цимоли не стали бы позволять ничего подобного, если им специально не приказали, ты сам должен это понимать!

– Боюсь, в некоторой степени мы должны винить себя, – кивнул Маккрей. – Вспомни, из кристалла вернулись только терране, за исключением Тобруш. Мы сделали со всей их системой безопасности, что хотели, а потом преспокойно погрузились в миколианский корабль и отбыли с трофеями. Добавь сюда тот факт, что именно в культуре терран сильны традиции сатанизма и оккультизма, и ты поймешь, что все это началось с нашего побега.

– Но здесь…

Он пожал плечами.

– В Бирже полмиллиарда граждан, занимающих руководящие должности, из которых лишь восемь-десять тысяч – терране и не-цимоли. Здесь повсюду электроника, автоматика, смарт-карты и так далее, так что местоположение этих десяти тысяч в любой момент отлично известно. Мы с тобой, несомненно, тоже принадлежим к ним. Флибустьеры, наемники, разведчики вроде нас – ребята опасные, которых не стоит беспокоить до того, как ты уже сделал свой ход, особенно если речь идет о возможности поучаствовать в заварушке. Среди нас есть весьма богатые и влиятельные люди, способные нанести Бирже несколько болезненных ударов. Формально нас не станут трогать, пока мы сами не полезем на рожон, но всегда можно оставить это дело предрассудкам других, не давая ему официального хода. Собственно, я не удивлюсь, если окажется, что в этом номере повсюду жучки. Слишком уж легко мы прорвались и сели – да еще и зарегистрировались под настоящими именами!

– Но почему? – спросила она в замешательстве. – Почему Хранители допускают такое? И почему нападают только на нас?

– Я не уверен, но попробую догадаться по методу Чина. Кинтара не хотят приближаться к Бирже из опасения, что Хранители активируют некую мощную защиту. Их главный удар – по Миколю. Но здесь в качестве объекта нападения выбрали отчего-то именно нас, терран. Возможно, нас легче подчинить себе. Может быть, мы каким-то образом унаследовали роль объединенных трех Высших Рас, поскольку входим во все три Империи. У них недостаточно сил, чтобы одновременно и расправиться с Миколем, и устроить побоище на Бирже, поэтому они натравливают своих врагов друг на друга, пытаются разжечь в своих старых противниках ненависть, страх и предрассудки, чтобы дискредитировать нас, заставить нас защищаться, и тем самым раздробить Биржу.

Она подумала над его словами.

– Забавно, что ты упомянул капитана. Когда я была с мицлапланцами в том кошмарном мире постоянных дождей, он тоже говорил о том, что терране всех переживут за счет рождаемости. Что-то насчет того, что его древние предки обладали безграничным терпением и постепенно пережили всех своих завоевателей. Но боюсь, здесь так не выйдет.

– Не выйдет; но у старины капитана, как всегда, отличные идеи. Мы можем контролировать экономику любой империи, где имеем большинство. А имея контроль над экономикой, не нужно самим быть политиками, их можно покупать; в экономике не может не существовать подобный рынок. А затем можно выводить из игры другие корпорации простым бойкотированием. Не надо даже ничего делать – просто приостановить на пару месяцев большую часть межзвездной торговли, а ведь от нее зависят многие другие отрасли. На Бирже контроль над экономикой значит власть, на то она и Биржа. На Мицлаплане лидерам Церкви, в основном не-терранам, тоже не удастся подчинить себе терран, преобладающих по численности, так что все больше и больше терран будут продвигаться вверх. Папы у них там нет; жрецы избирают своих Верховных Жрецов, те – Высочайших, или как там они у них называются, и так далее. А все худшее, что в нас есть, цветет буйным цветом на Миколе. Если бы Высшие Расы вдруг исчезли, то мы либо стали бы жертвами геноцида, либо через какие-нибудь сто лет правили бы всеми тремя империями.

– Но Высшие Расы вовсе не собираются исчезать. Разве что их насильно уберут те, кто захочет занять их место, а единственные известные нам претенденты – это…

– Именно, – согласился он. – Кинтара. Именно так. Вот в чем дело! Разжигается огонь геноцида, затем появляются Кинтара и их приспешники-терране, творят несколько чудес и делают здешним терранам предложение. Присоединяйтесь к нам, и мы не только защитим вас, но и отомстим за вас! Мы дадим вам силу и поможем вам убрать мелкие препятствия на пути к абсолютной власти! Предложение, достойное Фауста.