Лысоватый, розовощекий зевака, воровато скосил глаза на упругие девичьи бедра, он не осмелился глянуть выше, но даже этот робкий взгляд не остался без внимания его сухощавой, плоскогрудой и суровой супруги.

Дама туманного возраста крепко сжала локоть мужа и прошипела угрожающе…

— Куда пялишься?

— Зая! Да разве же я могу? — он испуганно шмыгнул носом и заверил угодливо, с блеском в глазах. — Ты же знаешь, кроме тебя, для меня никого не существует.

— Вот и смотри на меня! — отрезала супруга.

И муж, демонстрируя свою супружескую верность, поспешил повернуться спиной к девушке.

— Товарищ лейтенант, — в сторону милиционера обернулся второй патрульный — полный юноша в старомодных, похожих на велосипедные колёса очках. — Может быть, вызовем пожарных? У них есть лестница. Они быстро достанут кота.

— Ну, да! Тут, только пожарных и не хватает, — недовольно съязвило милицейское начальство. — А в добавок скорую позовём, Мозгаз. И военных, с вертолетами! А кого стесняться? Объявим план "Перехват" или общевойсковую операцию. Иди, давай, умник, помогай Лопухову. Подсади, что ли! Или подтолкни. Видишь, он не может дотянуться.

— Сейчас, уважаемая гражданочка, — все сделаем как надо! — молоденький милиционер перевёл взгляд на предмет своего обожания и приветливо улыбнулся. — Достанем вам котика. Вы только не волнуйтесь!

"Эх, хорошо бы сейчас что-то умное сказать, заковыристое, чтоб произвести на девушку впечатление", — ответом зашумело у него в голове. В глазах поплыл романтический дым.

— Иванов, а ты чего подпираешь бордюр задом? — старший опер группы наконец-то оторвал взгляд от аппетитной фигурки потерпевшей и обратился к третьему участнику спасательной экспедиции, у которого была такая застойная тоска в глазах, что, глядя на него, невольно думалось: "Все равно все помрём".

— Для тебя Иванов, что?! — начальство требовательно сжало губы. — Приказ не ясен? Давай, вставай, помогай.

— Не могу, товарищ лейтенант. (У Максима внезапно разболелась голова и его слегка поташнивало).

— Почему?

— Сильное головокружение на высоте, после контузии, — Макс закатил глаза и показал на перебинтованную голову.

— После какой ещё контузии? На какой-такой высоте? Ты, что, воевал?

— Не помню. Шёл — упал — очнулся, голова кружиться на высоте.

— Вот и хорошо, что не помнишь! Клин клином вышибают. Залезешь на дерево и всё сразу вспомнишь. Давай Иванов! Вперёд, без разговоров, на выручку Лопухову. Лопухов, ногу твою наперекосяк!!! Веселей двигай граблями! Ты, что, там, собрался зимовать?

— Йэ-х! — сидевший на дереве охотник на кошек наконец-то дотянулся до ветки, за которую зацепилось животное, и с силой дернул её вниз.

— Мяяя-шлёп, — огромное царапающееся пушистое ядро рухнуло вниз на землю. Перевернулось в воздухе, упало на лапы, недовольно выгнулось, подняло трубой пушистый хвост, после чего тяжело переберая ногами бросилась бежать в сторону другого куста.

— Чарли! Чарли! Котик, мой маленький, — девушка поспешила за любимцем.

— Девушка, дорогая, постойте! — голос милиционера зазвучал тепло и мягко. Его сердце запрыгало от нетерпения, словно собачка, наконец-то увидевшая хозяйку. Не раздумывая, он бросился вслед за длинными загорелыми ногами. — Нам же ещё нужно составить протокол.

На пути следования влюблённого милиционера возникла помеха в виде высокой сильно накрашенной взрослой женщины с красным потным лицом.

Худая и плоская, от возбуждения она казалась еще более несуразной, словно на стиральную доску натянули старенькую кофту.

— Товарищ милиционер! — словно черенок от граблей, лежащих на дороге зубьями вверх, она перегородила дорогу.

— Голубчик! — препятствие отдышалась, вытерла с лица пот и настороженно оглядела дружинников.

— Вы должны мне помочь. У меня через час будут выступать дети на летней эстраде. Понимаете, дети! Они готовились полгода. Разучивали танцы. А заведующий парка заявляет, что радиста нет и не будет. Он сегодня занят на танцевальной площадке. Там, приехала какая-то "Машина времени". И радиста вместе с новой аппаратурой забрали туда. А у меня дети! Понимаете — дети! Им музыку с пластинок включать надо. Товарищ лейтенант, помогите!

— Ну, что там такого — завести радиолу? — беспечно произнес милиционер, всё ещё не отпуская взглядом, метавшуюся за котом длинноногую нимфу. — Ручки покрутить, кнопки понажимать, вилку воткнуть в розетку. И всё… А! Ещё пластинку перевернуть когда закончиться песня.

— Товарищ милицейский офицер! Вы, как представитель власти, должны помочь мне. Поймите, у меня, детский танцевальный коллектив "Ромашки"! Мы будем выступать для зрителей первый раз! Они волнуются. Там ещё родители, все на нервах…

Произнеся пламенную речь, просительница впервые улыбнулась, и работник органов вдруг заметил, что её губы чуть подкрашены, правда, какой-то бледно-розовой помадой, но всё же подкрашены, и бледную кофточку украшает чуть синеватый бантик.

— Хорошо гражданочка, хорошо, — начальство внимательно оглядело подчинённых. И вдруг незапланированно произнесло. — Иванов!

— А чего сразу я-то? — недовольно произнес путник во времени. — Вон, пусть Мартынов идёт. Он всё-таки кандидат в мастера спорта по шашкам. Я после контузии вообще боюсь подходить к электрическим приборам. Тем более к музыкальным! Вдруг шибанет током? А это — серьёзно! Там целых двести двадцать! Кааак… шарахнет! И поминай, как звали… Нее, я не могу!

— Надо Иванов, надо… — молодой милиционер проявил настойчивость и беспринципность. — А мы пока с Лопуховым и Мартыновым продолжим преследование правонарушителя и его хозяйки.

— Ну, товааарищ лейтенант, — смертельно больной человек попытался в последний раз отмазаться от незапланированной работы. — Почему всегда Иванов? Как, что, так Иванов! В этом городе, что других фамилий не бывает?

— Отставить разговоры! — сердитый голос начальства оборвал стенания подчиненного. — Иди и выполняй.

— Гражданочка, — лейтенант милиции обратился к потерпевшей. — Направляю к вам гения кибернетики. Молоток-парень. Ас во всех делах и свершениях. Прислали к нам на подмену заболевшего бойца Горшкова. Берите его, и ведите к вашему коллективу. Он сделает всё как надо!

— И пусть только попробует не сделать!!! — начальство гневно сверкнуло глазами.

— Полина, познакомься, это Максим. Наш новый радист, — женщина представила Макса худенькой, с тонкой осиной талией и с пепельными коротко стриженными волосами девушке.

— В милиции! куда я обратилась за помощью, убедительно сказали, что он лучший в технике и отлично разбирается в музыкальной аппаратуре.

— Максим, это Полина Одуваева. Моя помощница. Отвечает за подбор музыки для нашего коллектива.

— Полина, — сероглазая девчушка чуть наклонилась вперед. Короткое до колен ситцевое платье как бы подчеркивало скромную простоту его хозяйки, придавало её миниатюрной фигуре элегантную строгость.

— Одувашечка, — покажи ему, какие ставить мелодии, с каких пластинок, в какой очередности, а я пошла, одевать деток в костюмы.

— Хорошо Ирина Игоревна, — помощница произнесла неожиданно низким, грудным голосом, как будто пропела. — Всё расскажу.

— У нас всё просто и понятно, — советчица взглянула на Макса так поощрительно, будто он уже был не просто первый попавшийся за углом незнакомец, а какой-нибудь заслуженный артист республики или известный профессор. (Всё-таки, в советской милиции, кого попало, для проведения ответственного детского мероприятия, не посоветуют).

— Вот, наша радиола, — она указала на вытянутую в длину коробку "Веги 315"[27]. — Это, пластинки с композициями. Программа праздника. Первой, в нашей программе пойдет, эта песенка…

Договорить она не смогла. Точнее ди-джей плохо расслышал её.