— Вы призвали демонов, — догадалась Лера.

— Да. И они сказали, что заполнят пустоту во мне. Они сказали, что радость и счастье всегда ведут только к боли и утратам, но они могут дать мне и моим людям нечто иное — бесконечное наслаждение! Мне было нечего терять, и я испробовал их метод на себе, создав филактерий и лишив жизни своё тело. И это помогло! Пустота заполнилась… чем-то, а меня переполнило наслаждение! Наслаждение своим новым существованием, телом, положением дел. Может, обстановка в моих владениях не изменилась, однако, полностью изменилось моё отношение к ней! И я дал это наслаждение всему своему народу. Сначала гвардии, потом всем регулярным войскам, страже, а потом остальным людям. Они сопротивлялись, и мне пришлось заставить их. Ритуал лича был слишком сложным, и мне пришлось сделать своих воинов амбулякрами, а народ — скелетами. Да, они теперь не могли колдовать и использовать артефакты, но с их новыми телами это было и не нужно! И я чувствовал их наслаждение, особенно сильно — когда они лишались жизни, чтобы потом их существование наполнилось удовольствием. Нам больше не нужна была казна, а чудовища сами обходили наши земли, так что я снова смог заниматься своей любимой магией, и мои новые друзья помогали мне в этом! Я узнал так много нового, как не узнавал никогда! И я отправился на поиски моей феи, в надежде, что смогу сделать её такой же, как я, и так восстановить нашу отнятую Пантеоном любовь. Я нашёл её у лесного пруда, но она не приняла моё новое естество, а я не смог приблизиться к ней: силы Пантеона пронизывали пруд, вызывая во всём моём теле страшную боль, от которой я мог погибнуть. Преисполненный ненависти к Пантеону я вернулся в родные земли, но обнаружил там лишь разрушение и армию смертных, ведомых рыцарями под знаменем с крестом. Паладины, безжалостные служители Пантеона, уничтожили весь мой народ, но главное — лишили его наслаждения, а значит, отняли его и у меня. Я напал на них, и сражался, как мог, но силы Пантеона, сопровождавшие рыцарей, делали их неуязвимыми для моих друзей, и те сказали мне бежать. Я долго скитался по землям людей и гоблинов, ненавидимый и ранимый, даруя наслаждение всем, кому мог, и, в один прекрасный день, друзья нашептали мне создать артефакт, силой которого я мог дать наслаждение всему миру. Для этого надо было просто накопить боль, очень много боли. Я сомневался, но потом понял, что изъяв всю возможную боль из несчастного живого существа, я могу даровать ему вечное наслаждение, и он простит меня за это. И я начал трудиться не покладая рук. Я развернул базу, собрал вокруг себя подобных мне существ, и накапливал боль, а заодно и силы, чтобы противостоять войскам Пантеона. И вот, когда всё было готово, появился этот Гратлоргарн, подло и вероломно напал на меня и уничтожил величайшее свершение в моём существовании! И с ним были силы Пантеона! Ох, как же я ненавижу его за это!

— Я понимаю вас, Поль, — произнесла Лера, — и мне правда искренне жаль вас. Судьба была несправедлива к вам, и ошибки вы совершали только из благих намерений…

— Благодарю вас, Валерия! Я знал, что вы сможете понять меня, и хочу наградить вас за это. Анна, дорогая, Вы ведь хотите отомстить Василию за его вчерашний поступок?

— Конечно, — мило улыбаясь, ответила женщина, и поднялась из-за стола.

Увидев это, Вася вскочил и заметался по комнате, но у выхода стоял громила Казанцев. Парень кинулся ко второй двери, но Мелизье вскинул руку, и из пола вылезли огромные шипастые корни, перекрывая и этот выход. А тем временем Анна закончила шептать заклинание и тоже вскинула руку. На глазах оцепеневшей Леры выпущенный ведьмой поток огня накрыл Василия, и тот, крича от боли, упал на каменный пол.

— Да вы же… Вы же обещали… сбивающимся голосом пробормотала девушка.

— Что пообещал? — расплылся в сладкой улыбке лич, — Я не говорил, что не трону Василия, и даже не знал о его существовании! Именем Эрция Алурио, успокойся.

С этими словами он вскинул руку, и Лере на миг захотелось расслабиться, после чего её тело как будто одеревенело. Руки и ноги перестали слушаться и замерли, а дыхание не поддавалось контролю, хотя и позволяло говорить. И только шея и голова девушки всё ещё слушались её.

— Обманщик! — воскликнула она, — Ты обещал…

— Я помню каждое своё слово, — вкрадчиво заявил Мелизье, — я обещал не мстить и не наказывать, и я не мстил и не наказываю. Я сказал, что могу наградить, и я дарую тебе величайшую награду — сделаю амбулякром!

— Но ты обещал не делать этого…

— Если ты будешь против. А ты не будешь против, когда я тебя убью. Мёртвым всё равно, что с ними делают. А душонке твоей будет не до того. Но сначала твоё мёртвое тело должно будет послужить моему плану. А у нас тут есть провинившиеся. Анна?

— Да, мой Поль? — промурлыкала ведьма.

— Вчера вы меня очень огорчили. Да, вы принесли мне филактерий, но при этом ваша глупость сорвала операцию, которую я так блестяще спланировал, как только понял, что за мной наблюдают. Я рисковал, но всё шло идеально по плану, пока вы не позволили ударить себя по голове. Если бы вы не совершили эту глупость, сейчас бы в моём распоряжении был живой дракон, с которым я бы делал всё, что захочу. Он ответил бы за всю боль, причинённую мне.

— О, мой господин Поль, я так виновата перед вами! — с интонацией нашкодившей дурочки запричитала Анна, — Как мне искупить свою безмерную вину?

— Ну, кое-что вы уже сделали, — покосился Мелизье на недоеденное мясо в тарелках, — но я хочу вас наказать серьёзнее. Вы… любите цветы?

— О, конечно, господин Поль, я их просто обожаю!

— Тогда вы станете моим цветком! Как вам это нравится?

— О, мой господин! Я виновата перед вами, а вы хотите наградить меня?

В этот момент у Леры возникло чувство, как будто за ней кто-то наблюдает из-за спины. Этому чувству можно было сопротивляться, но девушка не стала. А еще Лере вспомнилось её собственное состояние в доме Мелизье, когда они танцевали и он целовал её.

— Ты и её опоил той дрянью в вине! — воскликнула она.

— Опоил? — возмутился некромант, — Ах, ты настолько плохого мнения обо мне? И ты не заметила, что выпила вино, уже будучи под действием моих чар? Как и Анна сейчас.

— Да, господин, — пропела колдунья, — я очарована вами!

— Так, мы, кажется, остановились на цветке. Как думаете, Анна, цветам нужна одежда?

— Ну, они и так красивые…

— Правильно, так что снимайте ваше платье. Оно вам больше не понадобится.

Роскошное красное одеяние за пару движений оказалось на полу, и Анна предстала перед Лерой и Мелизье обнажённой, демонстрируя немного нескладное, но красивое тело.

— Замечательно! — воскликнул некромант, а как на ваш взгляд, цветам нужны ноги?

— Ой, я не знаю. Правда, господин, я не знаю! Наверное, нужны?

— А что, цветы куда-то ходят?

— Простите, господин Поль! Конечно, нет! Цветам не нужны ноги!

— Вот и замечательно, — Мелизье поднял со стола один из ножей, и провёл ладонью вдоль лезвия, — Значит, если вы будете моим цветочком, ноги вам не понадобятся. Теперь этот нож будет очень острый и какое-то время не затупится. Возьмите его и отрежьте себе ноги по колено. То, что выше, будет вашими корнями. И не забудьте залечить свои раны, чтобы цветочек не завял!

С радостной наивной улыбкой молодая женщина принялась исполнять приказ волшебника. С отвращением и ужасом Лера отвернулась, но осознание происходящего мучило её из-за мерзкого чавкающего звука.

— Я всё сделала, господин Поль, — через некоторое время пропела Анна так, будто только что не правила себя.

— Это прекрасно! Вам так идёт! А как думаете, цветочку нужны руки?

— Наверное, нет? Так, господин Поль?

— Так чего же вы ждёте? Начинайте, прямо у плеча!

— Но господин Поль, как же я отрежу вторую руку?

— А мой цветочек такой сообразительный! Не беспокойтесь, вторую руку отрежу вам я!

— Ах, господин, вы так добры! — послышался восхищённый голос Анны под уже знакомые отвратительные звуки, — Мне так больно, но я рада, что вам нравится, какой я становлюсь!