А под одной из вывесок, рядом с маленькой дверью, стоял громила Казанцев. Лера попросила Васю остановиться рядом. Мертвец подошёл и, словно швейцар, открыл дверь. Девушке было жутковато рядом с этим существом, недавно убивавшим больных, но, с другой стороны, волшебник обещал, что не тронет её. "А если он имел в виду только себя, а эта штука сейчас нападёт?" подумалось ей, когда она уже вышла из машины, однако Казанцев просто стоял и не двигался с места. Тем временем дверь открылась, и на пороге показался сам Мелизье, одетый в белую мантию, как на видео.
— А, прекрасная Валерия, — пропел он, — А кто этот мощный молодой мужчина?
— Меня зовут Василий, — ответил Вася, закрывая за собой водительскую дверь, — я парень Леры.
— Что ж, рад знакомству, хоть я и надеялся, что госпожа Валерия свободна. Прошу, проходите.
С этими словами волшебник скрылся за дверью. Там обнаружилась лестница вниз, спустившись по которой Лера и Вася оказались в довольно просторной комнате с ещё одной дверью напротив. Судя по следам от мебели на полу, здесь совсем недавно было что-то вроде кафе или бара со всей обстановкой, но теперь остался только массивный деревянный стол с двумя лавками, накрытый и уставленный различными лакомствами. Здесь были нарезанные сыры, фрукты, бутылки с дорогими на вид винами, различные печенья и пирожные, не было только мясного.
— Усаживайтесь поудобнее, — пригласил Мелизье, занимая место у стола, — располагайтесь! Всё для вас! Так, а где гуляш? Анна, где вы пропадаете? Наши гости наверняка хотят угощения!
Противоположная дверь открылась, и в комнате показалась Анна Афинская в красном бальном платье и с большим блюдом в руках. На нём были выложены в один слой испускающие пар кусочки мяса в подливке. Севший было к столу Вася вскочил и отступил на шаг, готовясь к нападению, однако лицо молодой женщины было абсолютно безмятежным и сияло милой улыбкой.
— А вы, Василий, значит, тот самый герой, который спас Валерию от Анны, — догадался волшебник, — Не бойтесь. Пока вы мои гости, Анна встречает вас как гостей.
Тем временем колдунья разложила мясо по тарелкам и, сев рядом с Мелизье, отправила маленький кусочек себе в рот. "Если б мясо было отравлено, она бы не стала есть", подумалось Лере, и девушка, сев напротив, тоже попробовала угощение. Вкус показался ей немного странным, но приготовлено было хорошо. Вася последовал примеру своей девушки, хотя и продолжал настороженно смотреть на Анну.
— И так, — воскликнул волшебник, театрально взмахнув руками, — о чём бы вы хотели поговорить?
— Если уж мы будем работать с вами, расскажите, что вы за человек, — предложила Лера, — историю Гратлоргарна я знаю, практически начиная с его детства. Прежде чем принимать решения, мне хотелось бы лучше понять и вас.
— Что ж, как пожелаете! Говорите, знаете историю Гратлоргарна с его детства? Хорошо, я тоже начну со своего.
Лере не очень хотелось выслушивать настолько долгую историю, особенно если она окажется подробной. Хотя, чем больше она узнает об этом странном человеке, тем лучше.
— Я был вторым сыном славного лорда Жерарда Мелизье. Мой старший брат, Петер, должен был стать наследником и взять бразды правления нашими обширными землями в свои руки, и его учили править с самого детства. Меня тоже не миновали политические и хозяйственные науки, но брат был во всём лучше, и родители дарили ему всю любовь за нас двоих. А я был не против! Нет, я не ревновал! Наоборот, я радовался за брата, тем более что меня всегда больше интересовала теория волшебства. О, это прекрасно — изучать загадочные и изменчивые законы, по которым существует магия, открывать новые знания, и учиться творить чудеса!
— Не ешь мясо, — шепнул Лере Вася, — оно странное на вкус. Я где-то читал описание такого, но что именно — не могу вспомнить. Это вроде была какая-то книга про Вторую мировую…
— Василий, вас что-то тревожит? — поинтересовался Мелизье.
— Нет-нет, продолжайте.
— Ну, так вот. Я занимался магическими науками, а мой брат учился быть лордом. Отца однажды сильно ранил и проклял чернокнижник огров, грабивших наши земли, и рана никак не хотела затягиваться, ни естественным, ни магическим путём. Тогда мой брат заменил отца во главе наших земель, и жизнь на них стала ещё прекрасней! Да, он оказался невероятно умелым правителем. Отец не мог нарадоваться на него, а я получил возможность не отвлекаться от своих занятий. Брат помог мне получить доступ к редчайшим трактатам, в том числе и тем, что считались запретными. Ох уж эти тираны, так любят утаивать и уничтожать знания! Мои изыскания приносили плоды, и с помощью созданных мной чудесных предметов наши люди работали лучше, а уставали меньше. А ещё я познакомился с одним чудесным созданием — феей маленького лесного пруда, отшельницей, жившей вдали от поселений своего народа. И её тоже интересовала волшебная наука! Мы проводили вместе всё своё время, изучая редкие тома, ставя эксперименты, и просто любуясь друг другом. Ах, как она была прекрасна! И она знала заклинание, позволяющее принимать размер, свойственный представителям другого народа, чем пользовалась, чтобы радовать меня своей лаской. Но случилось так, что моего брата поразила неведомая и страшная хворь. Ни волшебники, ни даже жрецы ничего не могли поделать с ней, а ведь наша семья истово поклонялась скандинавскому Пантеону! Брат мучился больше месяца, и, в конце концов, почил. Его хоронили с великими почестями, как героя. Да он и был героем. Не раз он отбрасывал злобных тварей, посягавших на наши деревни, а в мирное время у нас процветали торговля и искусство, не говоря уже о науках. И вот, по праву приоритетности наследования, во главе наших земель стал я. Стоит ли говорить, что у меня не было и толики знаний и подготовки брата? Да, меня учили, но политика и экономика были мне настолько безразличны, что я не усвоил и трети уроков. Отец сильно волновался, поскольку, в случае народного недовольства, по нашим законам король вправе отозвать нерадивого лорда, посадив на его место более компетентного. А народное недовольство было. Коммуны наших деревень всё чаще высылали в королевскую канцелярию докладные грамоты об ухудшении условий жизни. Может, они были и правы, ведь участились случаи контрабанды, нераскрытых преступлений, а одну деревню даже разорила группа троллей, потому что меня не смогли вовремя найти в лесах, где я проводил эксперименты. Король не раз вызывал меня, и только из уважения к отцу и брату не лишал земель.
— Странные у вас законы для сказочного средневековья, — заметил Вася.
— О, у нас средневековье закончилось ещё раньше, чем в мире От… в вашем мире. Мы прошли через ваши фашизм, капитализм и коммунизм, а ещё — через магократию, анархо-гедонистическую систему и гумантичность. Мы усвоили опыт прошлого, и живём при элитаристических монархиях. Этому строю уже почти тысяча лет, и он не торопится себя изживать. Так вот, над нашей семьёй нависла угроза потери статуса лордов. Отец сильно из-за этого беспокоился, да и меня не прельщала перспектива быть отозванным в столицу и получить титул рыцаря-чародея, потому что это значило ездить по приказу лордов на битвы и редко видеться с любимой. И я решил вымолить просветление у самого Одина. Я долго молил его, но он не отвечал мне, как вдруг однажды во время своей молитвы я потерял сознание. Когда я очнулся, у меня было чёткое представление, как подавить недовольства и железной рукой править моими землями, но языческий Пантеон всегда требует жертву за свои дары. И жертвой оказалась любовь. О нет, фея не погибла, но наше чувство друг к другу исчезло, оставив после себя пустоту и бессмысленность.
— Но оно хоть стоило того? — спросила Лера. После Васиного совета она не съела больше ни кусочка мяса, в то время как тарелки перед хозяевами были пусты.
— Ничто не стоило того. Дела на землях пошли хорошо: мои агенты отслеживали и гасили любые недовольства, а стража вызывала меня при первых признаках чудовищ, которых я немедленно выжигал своей магией. С контрабандой и воровством было покончено, налоги лились рекой в нашу казну, а из неё — в казну короля, хоть торговля и не спешила возрождаться. Даже люди приняли новый уклад, но что-то по-прежнему было не так. В душах моих подданных поселились апатия и уныние. Искусства не находили больше отклика в людских сердцах, моё же сердце было окончательно опустошено. Потонув в должностных делах я не находил времени на свои исследования, и так и не смог снова полюбить. Даже отец сначала радовался моим успехам, но всё больше отстранялся, и, в конце концов, замученный проклятой раной, умер. Меня прозвали в народе "Поль Деревянное Сердце", и я не в силах был что-то с этим сделать. Сам того не сознавая, я пожертвовал всем, что было мне дорого, ради своего народа, а они не оценили это. И я стал искать выход. Магия может многое, но дать счастье не способна. И я просил у Пантеона счастья для себя и своих людей. Я молил всех известных богов, но одни из них не отвечали, а другие давали знак, что не способны осчастливить. Я приносил огромные жертвы, строил храмы и капища, и казна стала постепенно пустеть. Я повысил налоги, и люди снова начали роптать. И тогда я понял, что Пантеон жесток, и, даруя что-то, отнимает нечто куда более важное. Я возненавидел его за это и обратился за помощью к его врагам.
