— «Коронадо» — тоже действующее лицо в этой истории... — не спросил, а просто обозначил, как установленное обстоятельство, федеральный следователь.
«Коронадо» действительно казался Листеру живым существом. По крайней мере он, этот необычный корабль, был столь же изменчив, как бывают изменчивы живые создания.
Основную его часть составлял невероятной сложности генератор «пространственного прокола» — не чета тем типовым установкам, которыми оснащены были экспедиционные и транспортные корабли и даже крейсера Объединенных космических флотов Федерации. Практически после каждой серии экспериментальных «бросков» громада генератора обрастала все новыми конструктивными деталями или теряла старые. В результате в теперешнем «Коронадо», наверное, и винтика не осталось от того корабля, что сошел со стапелей астероидных верфей пятнадцать лет назад.
Помещения экипажа, пассажирские боксы и модули всяческих лабораторий, навешенные на массивную тушу генератора, тоже были сменными и совершенствовались из года в год. Так что и в этом отношении «Коронадо» уходил в каждый новый рейс новым кораблем. Это имело свои преимущества, но и неудобств доставляло массу. Каждый космонавигатор, накопивший хотя бы минимальный опыт эксплуатации космических судов, знает, что с кораблем надо сжиться и сработаться, и никакие усовершенствования не заменят того подсознательного чувства уверенности, которое дается лишь с годами совместного сосуществования корабля, его команды и его капитана.
В случае с «Коронадо» о такой уверенности говорить можно было только условно: временами корабль становился до крайней степени капризен, а иногда, наоборот, превращался в непонятливую скотину, тупо исполняющую любую поданную с пульта управления команду, будь она сколь угодно гибельна. Учитывая наличие на борту изрядного количества «экспериментальных кроликов» и неизвестной капитану высокомощной аппаратуры, в предстоящем рейсе следовало ожидать всяческой чертовщины.
И чертовщина не заставила себя долго ждать.
За время совместных полетов с различными по составу командами теоретиков, считавших «Коронадо» своей вотчиной, Листер привык к тому, что за столом в кают-компании вверенного ему судна собирается группа чудаков — в общем безобидных, но нередко склонных к смертельно опасным выдумкам, если им в руки попадало что-нибудь посложнее электролитического конденсатора. Однако в этот раз...
Нет, свой экипаж — энергетика, связиста и штурмана — кэп знал как свои пять пальцев и никаких подвохов с их стороны не ждал. Немного странный Агасси мог сплутовать, играя в «канасту», но все три реактора корабля работали под его контролем безупречно. Н'Домо донимал всех, кому не лень было его слушать, историей, как он — прапраправнук какого-то африканского царька — из портового попрошайки, каким он был в детстве, сделался лучшим связистом пятого ОКФ. Но претензий к нему как к бортрадисту у кэпа не было. А Черных вообще редко проявлял какие-либо личностные качества, будучи погружен в навигационные расчеты или в постижение премудростей софтвера бортовых компьютеров, которые под его неустанным наблюдением вели «Коронадо» верным и всегда лучшим из всех возможных курсом.
Нет — за этих троих кэп не тревожился.
Зато люди генерала Геррода были компанией довольно разношерстной и беспокойной. Набраны они были из тех, кто периодически веселит публику рассказами о том, как их похищали инопланетяне или что поведали в дебрях зазеркалья «пыльные карлики». Пятеро из них, по данным картотеки генерала Геррода, побывали там, а остальные пятеро ни на минуту не сомневались в существовании Тартара, телепатии, «тонких сущностей» и астральных тел. Поскольку природа распределяет такого рода наклонности, не беря в расчет социальное происхождение, род занятий и даже умственные способности человеческих особей, то за завтраком, обедом и ужином за столом кают-компании беспрерывно кипели страсти.
Собравшиеся не ограничивались только рассказами о разного рода удивительных происшествиях, в которых они, как правило, бывали замешаны самым непосредственным образом. Нет, почти каждый из них норовил тут же — не отходя от стола — продемонстрировать свои удивительные способности (как правило, весьма двусмысленные, если речь не шла о чисто технических манипуляциях в области ловкости рук и способности к гипнотическому внушению), после чего разыгрывалась острая, с тенденцией перейти в рукоприкладство, дискуссия. Кэпу пришлось принять самые энергичные меры, чтобы предотвратить превращение трапез экипажа и пассажиров в спиритические сеансы. Генерал Геррод, к счастью, поддержал Листера в этом его начинании, после чего прослыл среди своих подопечных ультраконсерватором.
Сам же генерал-академик ни в какие бредни, кроме собственной теории «перпендикулярного времени», не верил и к разговорам своих подопечных относился просто как к неизбежному злу, которому старался не попустительствовать.
Тем более что все это оказалось злом относительно малым. «Цветочками».
— «Ягодки» у них пошли после первой полудюжины экспериментальных переходов, — пояснил Кирилл. — То есть поначалу все было впустую — как и положено в таких случаях. Ну, кое-кто из команды Геррода мутил воду рассказами о видениях, посещавших их при «скачках», о том, какие бездны премудрости открывались перед ними за считанные мгновения, о воображаемых встречах с покойными друзьями и родственниками и о тому подобных материях... Но, сами понимаете, огромные деньги вколочены были в программу испытаний не ради подобных гм... результатов. Так что генерал начал потихоньку нервничать. Тем более что подпространственные переходы не сахар сами по себе, с точки зрения последующего самочувствия и общего состояния здоровья...
— По крайней мере, это не из тех удовольствий, которые мне хотелось бы переживать ежедневно, — согласился Кай.
Ему вспомнился не так давно пережитый скачок Фронда — Инферна, это заставило его поежиться.
— Но потом, — спросил он, — академику, видно, воздалось сторицей?
— В каком-то смысле — да, — согласился Кирилл. — Но как бывает во всем, что касается подпространственной переброски, никогда не знаешь, выиграл ты или проиграл...
— С испытаниями, в которых участвовал «Коронадо», почти всегда связаны слухи о человеческих жертвах, — припомнил Ким.
— Были и жертвы, — кивнул Кирилл. — Были и жертвы... Но началось не с этого... Началось с мелких фокусов. Таких, которые вполне могли бы сойти за не слишком остроумные розыгрыши... То в колоде карт у Агасси оказывается — неведомо откуда — лишний джокер, родной брат другого такого же, только сильнее потертый, то кто-то поменяет местами пароли доступа к файлам бортового компьютера, то предметы — иногда довольно интимного свойства — из багажа одного пассажира обнаруживаются в багаже другого... В общем — козни мелких бесов. Так продолжалось до тех пор, пока Геррод не узнал в никем всерьез не принятых узорах, написанных в пыли пустовавшей, неубранной кабины, руны Предтеч...
— Обратите внимание... — Геррод пододвинул к капитану Листеру свой ноутбук. На экран были выведены сделанные час назад в пустующей каюте снимки, а рядом — страница из академического «Вестника экзоархеологии».
— Предтечами интересуются все, — пояснил он. — И чуть ли не каждый может узнать те их руны, которые приводятся во всех популярных статьях и книжках на подобные темы, и даже нарисовать по памяти кое-какие из них, но...
— Я вижу, — согласился капитан. — Это — уже для знатоков. Публикация в специальной литературе... Любители так глубоко не копают...
— Так глубоко копают и не все специалисты, — несколько нервно оборвал его генерал. — Я знаю наизусть все личные данные каждого из моей команды... Среди них нет специалистов в области экзоархеологии и экзопалеографии... Надеюсь, таковых нет и среди вашего экипажа, капитан?
— Нет, разумеется.
Кэп побарабанил пальцами по столу, разглядывая картинки на экране.
