Велвет смотрела на платформу во все глаза. Что-то знакомое было в этих людях. Она видела их и прежде. Знала их. Адали! Рохана! Торамалли! Имена внезапно всплыли в ее голове. Сердце бешено забилось. Она так вцепилась в край стола, что побелели пальцы.

Велвет вновь подняла глаза. На этот раз прямо на красивую девушку. Та в ответ спокойно смотрела на нее своими необыкновенными невероятного бирюзового цвета глазами. Что-то в них было такое, что пробуждало в глубинах памяти воспоминание. Но какое? Она внимательно изучала лицо девушки в поисках знакомых черт, которые могла бы узнать. В зале царила тишина — в воздухе почти ощущалось любопытство гостей.

И тут Велвет заметила маленькую красивую метку на девичьем лице — изящную родинку под левой ноздрей на верхней губе. Не может быть. Этого просто не может быть! Она судорожно вздохнула, когда поток памяти захлестнул все ее существо. И в этот миг девушка трепетно улыбнулась и сказала:

— С днем рождения, мама!

В смятении Велвет вскрикнула и упала в обморок. Все зашумели, но Скай и Адам быстро навели порядок. Графа Брок-Кэрнского попросили перенести жену к камину. Капитану Мурроу О'Флахерти поручили помочь девушке и ее спутникам сойти с платформы. Остальных гостей попросили помолчать, и Скай принялась лить вино меж губ дочери. Велвет застонала и открыла глаза.

— О-о-о, — увидев перед собой рассерженное лицо матери, она вновь опустила веки.

— Открой глаза! — резко приказала Скай. — Велвет Габриэль Мери де Мариско, сейчас же открой глаза! Ты обещала мне! Ты обещала, что все расскажешь Алексу, а сама не рассказала. Ведь не рассказала?

Веки Велвет затрепетали и открылись вновь. Мать свирепо глядела на нее. Велвет не могла припомнить, чтобы мать была так рассержена. Алекс, ее дорогой Алекс, в растерянности, смущенно смотрел на нее.

— Я не могла, — наконец выдавила она матери.

— Сядь! — велела Скай — Что ты не могла? Велвет с трудом села, лицо уже было мокрым от слез. В этот миг она казалась намного моложе своих тридцати трех лет. Сквозь слезы она взглянула на Жасмин и тут же отвернулась.

— Разве ты не помнишь, мама? — тихо проговорила она. — Разве ты не помнишь, что я ничего не хотела говорить Алексу, чтобы он не мог меня упрекнуть?

На секунду Скай смутилась. Неужели она так стара, что может забыть такие вещи?

— Я думала, ты говорила так, потому что боль была остра и свежа. Я думала, настанет время, и ты доверишься Алексу.

— Такого времени не настало, — тихим голосом холодно ответила Велвет. — Ты не понимаешь, ведь он шотландец.

— За пятнадцать лет не нашлось случая, чтобы рассказать мужу о своем первенце? — Скай не верила своим ушам.

— Ох! — одновременно воскликнули пораженные Виллоу и Дейдра.

— В чем дело? — потребовал объяснений граф Брок-Кэрнский. Лицо его потемнело от гнева. — О чем толкует твоя мать? Эта девушка — твоя дочь? Но как, мадам, это могло произойти? И когда, Велвет, ты успела наставить мне рога?

Никто из родных не видел его таким разъяренным.

— Скажи ему, Велвет, — неумолимо потребовала Скай. — Сейчас же скажи ему. А не то расскажу Я. Поражена твоим поведением. Не представляю, что о тебе подумает Жасмин.

Расскажи ему!

— Да, мадам, извольте рассказать, — угрожающе проговорил граф Брок-Кэрнский.

Велвет нервно переводила взгляд с мужа на мать, на Жасмин и снова на мужа. Что толку молчать? Теперь правды не утаишь, нечего и пытаться!

— Ясаман — моя дочь, — сказала она Алексу Гордону. — Ее отец — Великий Могол Акбар.

— Но как это могло случиться? — рассерженно спросил он. Внезапно разозлилась Велвет. Воспоминания о том, как ее разлучили с дочерью, переполняли душу. Сколько лет потеряно, сколько лет они не были вместе. Она не видела первого шага девочки, не слышала ее первого слова. Не целовала ее синяки, не помогала делать уроки. Как смеет он стоять над ней и осуждать ее? Она снова взглянула на Жасмин. «Боже, — подумала она, — каким-то чудом, каким, я еще не знаю, дочь возвращена мне"

Встав, Велвет повернулась к мужу.

— Она рождена, как все, господин, но меня принудили оставить ее в Индии, когда пятнадцать лет назад отправили домой. Я решила, что больше никогда не увижу дочь, но это — она. У меня нет сомнений. У нее отцовское родимое пятно под левой ноздрей на верхней губе. — Она отвернулась от мужа и протянула к девушке руки. — Иди ко мне, Ясаман Кама Бегум! Ты лучший подарок из всех, какие я когда-либо получала! Мне так хочется тебя обнять — ведь раньше я не могла этого сделать. — Слезы радости хлынули у нее из глаз.

С радостным восклицанием Жасмин рванулась навстречу матери:

— Мама, о, мама. — Она тоже плакала.

Велвет сжала ее и стала покрывать ее лицо поцелуями.

— Дорогая, — шептала она Жасмин, — ты еще красивее, чем я могла себе представить. Почему ты здесь? Я считала, что ты вышла замуж и устроила свою жизнь. Как отец?

Вокруг столпились родные, изумленные, с вопросительным выражением на лицах. Им тоже нужно было все объяснить.

— Подожди-ка, — проговорила Скай, и все обернулись к ней, — это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее несколько раз. Подходите поближе, дорогие, и Велвет вместе с моей сорок шестой внучкой все вам расскажут.

— Так вот что ты имела в виду, когда на Рождество говорила, что у вас с папой сорок шесть внуков, — рассмеявшись, заключила Виллоу, — Ты ведь всегда знала о ней, мама? Конечно, знала! Разве в нашей семье от тебя что-нибудь утаится?

— Сэнди, Адам Чарльз, Сибилла! — заревел граф Брок-Кэрнский — Сейчас же вон из зала!

— Нет! — твердо возразила бабушка. — Останьтесь, пожалуйста, все. — И повернулась к зятю:

— Я знаю, Алекс, для тебя это потрясение. Для них — тоже. Но Жасмин существует. Твои дети — родня ей по крови, и должны услышать правду из ее уст и из уст Велвет, а не какие-нибудь сплетни из закоулков. — Своей крепкой рукой она взяла его за руку. — Ну пожалуйста, Алекс.

— Хорошо, — ответил он, не найдя, что возразить ей. И хотя Сибилла была явно ошарашена таким поворотом событий, мальчики с явным любопытством ждали, что произойдет дальше. — Можете остаться, — коротко бросил он.

Со всего зала принесли и расставили вокруг камина стулья. Дамы расселись, мужчины встали рядом. Два юных Гордона устроились на полу, оперевшись, как на спинку, на затянутые в шелка ноги теть. Все глаза обратились к Скай, Велвет и красивой молодой женщине.

— Это, — официальным тоном начала Скай, — первенец Велвет, В ее родной Индии ее звали Ясаман Кама Бегум. Она принцесса из королевского дома Моголов. Но предпочитает, чтобы здесь ее звали Жасмин, а фамилию взяла деда. Ее спутники — это старший управитель Адали и служанки Рохана и Торамалли. Они служили и Велвет, когда она была в Индии. А теперь, я надеюсь, рассказ продолжит моя дочь.

— Все вы помните, что вскоре после того, как мы поженились, Алекс сражался на глупейшей дуэли из-за давно утерянной чести какой-то проститутки, — начала она и взглянула на мужа. Тот, нимало не смущаясь, ответил ей взглядом. Жасмин вся превратилась в слух, чтобы добавить новые черточки к портрету Кандры, который составила по рассказам мамы Бегум. — Присутствовавший там Патрик услышал, как кто-то крикнул — лорд Гордон убит, а взглянув, увидел распростертое на лужайке тело Алекса. Он бросился ко мне, чтобы передать эту страшную весть, прежде чем это сделает кто-нибудь из чужих. — Она повернулась к брату, тот вспыхнул, вспомнив опрометчивый юношеский поступок. — Новость меня потрясла. Отца и мать держал в Индии португальский губернатор, требуя за них выкупа. Мурроу вот-вот должен был поднять паруса, чтобы отплыть туда с золотом, необходимым для их освобождения. И я попросила его взять меня с собой. Я не могла оставаться наедине со своим горем.

— Ты могла приехать ко мне или Дейдре, — резко возразила Виллоу.

Велвет рассмеялась:

— Ты бы попыталась устроить мою жизнь, дорогая хозяюшка Виллоу, а дражайшая Дейдра так бы за меня переживала, что мне в пору ложиться со своим горем в могилу. — Велвет посмотрела на сестер. — Нет, тогда мне лучше всего было уехать в Индию. Мама и папа смогли бы меня поддержать. Но когда мы приехали в Индию, оказалось, что они ускользнули от португальского губернатора и уже плыли домой. Губернатор был взбешен. Он захватил меня прямо на корабле брата и вынудил его отдать выкуп в обмен на мою свободу. Но Мурроу не подозревал, что мама смертельно оскорбила губернатора, отвергнув самым резким образом его недвусмысленные притязания. В отместку за это губернатор решил не возвращать меня брату, а послал в качестве подарка Акбару, Великому Моголу и правителю Индии. Когда Мурроу обнаружил предательство португальца, было уже поздно. Караван, которым отправили меня, давно ушел. Велвет печально вздохнула и продолжила рассказ: