— В этот раз я просила их оставить внуков дома, кроме, конечно, твоих детей и грудного Адама Бурка.

— Ну ладно, — согласилась Велвет, — если это только мои родичи со своими супругами, тогда не страшно.

— К тому же, — продолжала мать, — я устроила так, чтобы Дейдра пригласила твоих трех младших в Блекторн-Холл, пока не разъедутся другие гости.

— Спасибо, мама, ты обо всем позаботилась. — Велвет обняла Скай. — Как я рада, что снова в Королевском Молверне! Здесь не у себя дома, и у меня не будет забот. Не представляешь, как трудно содержать Дан-Брок! А теперь, когда король уехал из Шотландии, кажется, еще труднее, чем когда он жил в стране. Должна тебе сказать, что мы стали ходить в другую церковь. Яков уехал, и для нас так лучше. Старая церковь и ее община постоянно висят на волоске. И мы с Алексом не хотим подвергать опасности наших детей. А что королева Бесс говорила о религии?

— Есть только один Господь — Иисус Христос. А все остальное пустяки, — ответила Скай и, взяв дочь за руку, повела в дом.

В Королевском Молверне собрались все дети Скай, кроме Эвана О'Флахерти, который с семьей жил в Ирландии. Патрик с женой Валентиной ехали из близлежащего Пеаррок-Ройала, где жили родители Валентины Конн и Эйдан, лорд и леди Блисс.

Дейдра Брук Блекторн прибыла в карете с мужем Джоном из Блекторн-Холла и сразу успокоила Велвет. Недди, Роберт и Генри в порядке, накормлены и с удовольствием шалят со своими блекторнскими кузинами.

— Талия и Пенелопа в восторге, что у них гости. А наши девчонки хуже ребят, — улыбнулась она.

Мурроу О'Флахерти с женой Джоан приехали из Девона, так же как и Робин, граф Саутвудский с Эйнджел и, конечно, Виллоу с преданнейшим супругом Джеймсом Эдвардсом.

— Не возьму в толк, что особенного в тридцатитрехлетии Велвет? Почему мы все должны быть здесь? — спрашивала Виллоу у родственников. — После крестин Адама Брука на прошлое Рождество я была уверена, что мама нас больше не будет собирать. Но в этот раз она настаивала, чтобы все приехали. — Она игриво улыбнулась. — Только просила, чтобы потомство оставили дома. А вы знаете, я скоро буду бабушкой. Первенец Сесили должен родиться примерно на День всех святых.

Зал был красиво украшен цветущими ветвями боярышника, терпко пахнущей сосной и ранней сиренью. U-образный стол накрыт на двадцать персон, на столе лучшие скатерти, серебряные приборы и кубки, украшенные сердоликом. Свечи из чистейшего пчелиного воска благоухали розовым маслом, в серебряных вазах красовалась сирень, яблоневый цвет, ранние розы и дикие лилии. Пламя от яблоневых поленьев гнало прочь вечернюю прохладу.

Скай была великолепной хозяйкой и всегда радовалась гостям. В этот праздничный вечер на столе стояла изысканная лососина, привезенная Гордонами Брок-Кэр некими из Шотландии. Рыб выловили сетями и везли в Англию в бочках с ледяной водой живыми, где они и встретили свой конец на кухнях Королевского Молверна. Рыбу подали на листьях кресс-салата, который проделал вместе с ней путь из Шотландии. Сочетание розоватой лососины, нарезанной тонкими ломтиками, и яркой зелени салата радовало глаз. Блюда с только что пойманными в Северном море устрицами, мясистыми креветками, вымоченными в вине, приготовленными на пару мидиями в блестящих полуоткрытых раковинах, миниатюрные улитки в сметанном соусе с укропом развивали морскую тему.

Неподалеку истекала соком говядина, розовела сладостная ветчина, на блюде громоздились отбивные из барашка, на другом — две индейки, дальше — шесть уток во фруктовом соусе, фазан, поднос с небольшими подрумяненными садовыми овсянками. В вазах — горох, свекла, салат-латук в белом вине, на нескольких серебряных блюдах свежевыпеченный хлеб, круг острого чеддера и французского бри. Вина из Аршамболя и такой любимый домашний эль.

Велветде Мариско Гордон родилась вскоре после полуночи первого мая. И с детства в семье сложилась традиция начинать празднование накануне вечером, а в двенадцать часов дарить подарки. Однако в этом году все казалось необычным, хотя никто из приглашенных не мог сказать почему.

Дамы были нарядно одеты. На Скай — темно-голубой бархат, на Виллоу — изящное ярко-розовое платье из шелка, ее сестра Дейдра облачилась в оттенки розовато-лилового, Велвет надела любимый темно-зеленый бархат. Такие же очаровательные были и жены сыновей Скай. Джоан всегда шли небесно-голубые тона, Эйнджел блистала в платье цвета морской волны, Валентина была великолепна в розовато-лиловых шелках. Молодая леди Сибилла, возбужденная, что ей позволили присутствовать на празднике матери, прелестно выглядела в бледно-зеленом наряде.

Мужчины в черных бархатных костюмах и хрустящих белоснежных воротниках имели более степенный вид. Среди них были и наследник Алекс Гордон, и Сэнди с братом Адамом Чарльзом — оба чувствовали себя ужасно взрослыми и подражали манерам старших, чтобы их не выгнали из-за стола.

Скай огляделась и удовлетворенно улыбнулась. Внесли сладости, среди которых было и любимое лакомство Велвет — крем-брюле со жженым сахаром. Гости выглядели сытыми и перешептывались, обмениваясь слухами. Близилась полночь, скоро Велвет займет почетное место на возвышении и начнет принимать подарки, Скай уже объявила, что подарок ее и Адама будет вручен последним.

— Полночь! — наконец объявил Адам, и напольные часы в главном зале принялись бить. — Счастливого тебе дня рождения, Велвет! — Он поднялся с бокалом. — Пусть этот день будет самым счастливым и запомнится тебе навсегда!

Гости тоже подняли бокалы.

— С днем рождения, Велвет! Долгой жизни и счастья! Велвет благодарно светилась, а потом ее глаза округлились, как у ребенка, когда из-под столов, как по волшебству, появились спрятанные родственниками подарки: надушенные кожаные перчатки, отделанные шелком и расшитые крошечными драгоценными камнями, миниатюрные украшения, удивительно красивый набор пуговиц-стразов в форме цветков, соперничающих с настоящими драгоценностями, шелковая маска, с вышитым золотыми и серебряными нитями растительным узором, прелестный гребень, украшенный жемчугом, два шелковых платочка с монограммами, вышитыми Сибби мелкими стежками.

Велвет охала, ахала и восхищалась, когда открывали очередной подарок. И когда уже больше ничего не осталось, она повернулась к Скай.

— А что за сюрприз приготовила мне ты с папой? Скай и Адам засмеялись. Госпожа де Мариско дала знак слугам и, как показалось Виллоу, бросила на мужа хитрый взгляд.

Двери зала растворились, и несколько лакеев выкатили платформу на колесах. Над ней возвышалось хитроумное сооружение, на котором на медных кольцах были укреплены синие бархатные шторы, скрывающие от взглядов то, что находилось на платформе.

— Невероятно интересно, мама, — воскликнула Виллоу, — что же таится там, за шторами? — Мать никогда не дарила ей ничего подобного. Почему же такой подарок достается на тридцатитрехлетие ее сестре? Что особенного в этом дне рождения?

Платформу осторожно вкатили в самый центр U-образно-го стола и остановили прямо перед Велвет. С присущим им чувством театра Адам и Скай встали по обе стороны, а гости столпились вокруг именинницы, чтобы лучше разглядеть, что скрывалось за шторами. Медленно, очень медленно супруги де Мариско раздвинули тяжелую ткань, и взорам открылась живая картина.

На переднем плане на платформе стояла одетая по последней моде красивая молодая женщина. На ней было пурпурно-красное платье, из-под верхней юбки которого была видна нижняя из вышитой золотом материи, украшенная мелкими жемчужинами и сверкающими алмазами. Вырез платья был квадратным и глубоким, на рукавах сквозь вырезы виднелась золотая ткань, золотые манжеты подчеркивали изящность запястий. Черные волосы девушки, разделенные посередине, были уложены в элегантную прическу. В них вплели красные розы. Рубины в ожерелье на шее и каскадом сбегающие серьги, без сомнения, стоили целого состояния.

Рядом с девушкой находились трое ее спутников: среднего роста джентльмен в экзотическом наряде — белых широких шароварах и слегка расшитом золотой и серебряной нитью сюртуке ниже колен, украшенном жемчугом, с маленьким белым тюрбаном на голове. Две девушки, по всей видимости, были сестрами-близнецами в еще более экстравагантных одеяниях — зеленых и золотых шелках, под которыми частично скрывались их волосы. Гости охнули.