В этой связи уже упоминавшийся нами А.П. Девятов пишет: «Крах финансовой системы, где учетными единицами богатства выступают не нули на бумажных «билетах банков», а полновесные граммы, унции, ляны, фунты драгоценных металлов, приводит к появлению параллельной финансовой системы, где учетной единицей выступают другие натуральные стоимости — граммы, унции, ляны, фунты наркотиков. Ибо стабильность финансов требует, чтобы в обеспечении «ценных бумаг» и «кредитных билетов» банков со многими нулями было что-то реальное и хорошо ликвидное, имеющее надежный спрос у населения. На фоне «мыльного пузыря» учетных записей «нарисованного богатства», раздувшегося на счетах мировых банков за счет капитализации нематериальных активов «новой экономики» виртуальных кибер-продуктов, «нарко-золото» выступает надежным оплотом натуральных стоимостей»[114].

Девятов высказывает мысль, что «белое золото» в современном мире, который характеризуется все большей финансовой неустойчивостью и одновременно все большей наркотизацией общества, становится «дублером» металлического золота. «Белое золото» вполне может выполнять функции «дублера», поскольку является продуктом:

а) ликвидным;

б) дорогим (и соответственно компактным);

в) хорошо хранящимся;

г) обладающим стандартными характеристиками (однородностью).

О том, что «белое золото» является компактным товаром, свидетельствуют следующие цифры, приводимые Девятовым. При первой (крупной оптовой) поставке 1 кг кокаина примерно равен 3 кг золота. При второй (мелкой оптовой) поставке 1 кг кокаина уже эквивалентен 9 кг золота. В розничной торговле цена поднимается до 18 кг золота за 1 кг кокаина.

Автор говорит, что первоклассные банки, которые сотрудничают с наркомафией, практикуют использование схемы «кредит под обеспечение нарко-золота». «Под партию наркотиков, как депозит (натуральный залог), размещенную не в сейфе банка, а на тайном скла-де продавца, уполномоченный банк выдает денежный кредит»[115]. Кредиты выдаются на большие суммы и используются наркодельцами для спекулятивных инвестиций, обеспечивающих норму прибыли в тысячи процентов. Таких, например, как покупка государственных предприятий в России в 1990-е годы в ходе так называемой «приватизации».

Однако применение «белого золота» в качестве банковско-инвестиционного инструмента было апробировано еще в Коста-Рике кланом Барухов, связанным с еврейской сектой «Хабад»: «… мафиозно-финансовый

клан Баруха в Коста-Рике предложил использовать вместо золота кокаин («кокаиновое золото»). Клан Баруха разработал принцип использования «кокаинового золота», активно способствовал созданию упорядоченной системы поставок «продавец — покупатель», обеспечил формирование международного кредитно-финансового поля, международной сети специализированных первоклассных банков для обращения и дальнейшей утилизации его как продукта потребления. Именно этим объясняется взлёт клана Баруха на мировой финансовый Олимп»[116].

Трудно поверить в то, что «белое золото» может полностью занять место золота металлического. Но то, что рынок «белого золота» сегодня оказывает заметное влияние на уровень цен на «желтое золото», валютные курсы, фондовые индексы и иные рыночные индикаторы, трудно оспаривать. Вместе с тем, в серьезных исследованиях финансовых, фондовых, валютных и товарных рынков «нарко-золото» в расчет почти никогда не принимается. Прежде всего, сказывается инерционность мышления аналитиков, которые не учитывают резко возросшие масштабы наркотизации мировой экономики и мировых финансов за последние годы. Есть и другие причины: например, информационная «непрозрачность» рынка «белого золота» создает серьезные сложности для учета нарко-фактора при проведении серьезных исследований. В этой связи уместно привести фрагмент из выступления главы Роснарконтроля Виктора Иванова, посвященного оценке мировых наркопотоков как ведущего фактора глобального финансовоэкономического кризиса: «Наркоденьги и глобальный наркотрафик… являются не просто значимыми частями (мировой экономики и мировых финансов. — В.К.), но, выступая донорами столь дефицитной ликвидности, по сути, являются жизненно необходимым, неотъемлемым сегментом всей монетарной системы. Следует признать, что степень влияния углеводородов (нефти и газа) на мировую экономику широко известна — в мировом объеме торговли они занимают порядка шести процентов. В свою очередь, влияние наркорынка, оцениваемого в ту же величину, остается за пределами внимания экономистов и политиков»[117].

5 сентября 2013 г. в Петербурге состоялся саммит «двадцатки» (G20), который в очередной раз обсуждал пути и способы предотвращения мирового финансового кризиса, повышения устойчивости мировой экономики. Судя по всему, некоторые ключевые вопросы оказались на периферии внимания участников. В том числе и вопросы, связанные с обращением таких финансовых инструментов, как кредитные дефолтные свопы (НДС). А они невидимо влияют на все стороны жизни современного мира — экономику, финансы, политику.

Кредитный дефолтный своп — один из видов производных финансовых инструментов (ПФИ), запущенный в обращение банками Уолл-стрит примерно два десятилетия назад. Известный американский миллиардер Уоррен Баффет метко назвал ПФИ «финансовым оружием массового уничтожения». КДС исключением не являются. Как всегда, были провозглашены самые благородные цели, ради которых КДС выводились на рынок. Было объявлено, что КДС — своего рода страховой полис для покрытия рисков, связанных с возможными дефолтами самых разных участников рынка. То есть КДС призваны были страховать кредиторов и инвесторов от дефолтов компаний, банков и даже целых государств. Как это бывает всегда в мире финансов, аппетит приходит во время еды. Сначала банки продавали страховки КДС лишь тем, кто непосредственно рисковал своими деньгами — кредиторам и инвесторам. Затем игрушки под названием КДС стали продавать направо и налево всем желающим. Даже тем, кто не имел никакого отношения к кредитным или инвестиционным сделкам с компаниями, банками и странами, которые могли стать объектом страхуемого дефолта. Иначе говоря, КДС стали игрушкой в руках азартных игроков, которые заключали соглашение, похожее на пари. Одни ставили на дефолт, другие, наоборот, на то, что дефолта не будет. Таких игрушек банкиры в прошлом десятилетии «наклепали» на суммы, которые измеряются многими триллионами долларов (суммы страхового покрытия). А покупатели КДС затратили на их приобретение десятки (по другим данным — сотни) миллиардов долларов. По оценкам, стоимость рынка дефолтных свопов по долгам государств и частного сектора (общая сумма, на которую заключены страховые контракты), составила в 2010 году в США 15,5 триллиона долларов, что превысило ВВП этой страны (14,2 триллиона долларов). Стоимость мирового рынка свопов оценивалась в 60 триллионов долларов, что превышало ВВП всех стран мира (в то время -55,5 триллиона долларов). Рынок свопов до сих пор не контролируется ни государством, ни биржами.

Но ведь игра в КДС — это даже не азартный спор типа: будет на следующий год засуха или нет? Или даже круче: упадет завтра на нашу голову метеорит или нет? Или придут завтра на Землю гуманоиды или нет? В мире есть чудаки, которые заключают и такие пари. Это их личное дело. Каждый сходит с ума по-своему. А вот игра в КДС — гораздо менее безобидная. На погоду или движение метеоритов никто из простых смертных влиять не может. А если кто-то утверждает, что может, то он — либо сумасшедший, либо обычный шарлатан. А вот в случае азартных игр с КДС дело обстоит намного серьезнее.