Была какая-то странная ирония в том, что она употребила против него его же оружие. А чем он мог ответить? Ничем!

В этот момент на террасу вышла Фелисити. Вскоре Лейси стала прощаться, и Дэрмид повез ее домой.

Выходя из машины, Лейси сообщила:

— Медсестра из клиники позвонит и скажет, когда я должна буду пройти тест на беременность.

— Дай мне знать заранее. Я поеду с тобой.

Она колебалась.

— Дэрмид, ты очень обидишься, если я поеду туда одна? Я знаю, ты хочешь участвовать во всем этом, но, видишь ли, если результат будет отрицательным, это будет довольно трудно пережить, и, мне кажется, каждый из нас должен справляться с этим наедине с собой.

Он подумал минуту, потом кивнул.

— Ты права. Хорошо, поезжай в клинику одна. Но ты позвонишь мне сразу, как только узнаешь результат?

— Да, — выговорила она с явным облегчением. — Да, непременно.

Дэрмид убирал последнюю охапку сена и прислонился к забору.

Полдень. Солнце жжет немилосердно.

Надо немного отдохнуть.

Дэрмид смотрел на расстилавшиеся вокруг поля, но мысли его были далеко, на континенте. Прошло три недели с тех пор, как они с Лейси посетили клинику. И в эти три недели он ничего не слышал о ней. Он звонил несколько раз, но лишь слушал автоответчик. Он постарался запастись терпением, но запас был почти на исходе.

— Папа!

Джек со всех ног мчался к нему, а за Джеком мчался их пес Бегун.

Дэрмид вопросительно взглянул на сынишку и за его спиной увидел что-то яркое там, возле дома. И сердце его бешено забилось. Лейси Максвелл в белых брюках и ярко-красной блузке стояла у него во дворе рядом со своей серебристой машиной.

— Папа, тетя Лейси приехала! — крикнул Джек набегу и бросился дальше, за псом, гнавшимся за бабочкой.

Молоденькая лама, которую Дэрмид купил совсем недавно, подошла к забору с другой стороны и ткнула хозяина носом. Он рассеянно погладил ее шелковистую шерсть, а потом отнял руку и пошел туда, где стояла Лейси. Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние.

Она ждала его у машины, и, только подойдя совсем близко, он увидел улыбку в ее глазах. И страшное напряжение последних недель вдруг сменилось в его сердце бьющей через край радостью.

— Значит ли это, что у тебя хорошие новости?

— Самые, самые лучшие. — Лейси весело рассмеялась. — Позволь мне поздравить тебя, Дэрмид. У тебя будет ребенок!

Лейси и Дэрмид решили, что сообщат эту новость Артуру, но Джеку пока ничего не скажут.

— У нас будет достаточно времени, когда я перееду сюда на вторую половину беременности, — сказала Лейси. — Тогда мы сможем спокойно все ему объяснить.

Она не осталась надолго — выпила стакан чая со льдом и тут же встала, чтобы отправиться домой.

— И ты проделала весь этот путь только для того, чтобы тут же уехать? — удивленно спросил ее Дэрмид.

— Я не хотела сообщать тебе свою новость по телефону. Это слишком важно, слишком замечательно. Я просто должна была сказать тебе обо всем лично. — Она усмехнулась. — Знаешь, стоило проделать этот путь хотя бы для того, чтобы увидеть выражение твоего лица.

— Твое лицо тоже сияет.

— Я на самом деле счастлива. — Она перебросила ремень сумки через плечо и пошла к машине. — А вот мой агент наверняка не будет счастлив, хотя тот факт, что я собираюсь работать еще четыре-пять месяцев, несколько утешит его.

— Значит, ты вернешься сюда до первого снега?

— Первый снег обычно выпадает в ноябре. Когда Дэрмид открывал для нее дверцу ее машины, она вдруг спросила:

— Как ты думаешь, мы действительно поступаем правильно?

— Теперь уже поздно сомневаться, Лейси.

— Я знаю… Но дать жизнь ребенку, заранее зная, что у него не будет матери…

— Тебя это тревожит?

— А тебя нет?

— Элис хотела бы, чтобы ее ребенок появился на свет. Я твердо убежден в этом, а также в том, что родится именно девочка, и все остальное кажется мне не столь значительным. Да, у этой малышки не будет мамы, но у нее будет любящая, заботливая семья. Джек и я станем ее любить, и Артур тоже, и ее родные в Дирхевене. — И, хитро улыбаясь, добавил: — И ты тоже займешься ею, когда она вылезет из пеленок и научится связывать несколько слов в осмысленное целое.

Он принимал вещи сразу и без оглядки. И ей стало неловко за свои колебания. Дэрмид МакТаггарт — хороший семьянин, всегда им был. Стоило бы больше доверять ему.

Он подбадривающе пожал ей руку.

— Все будет хорошо, Лейси. Ты только как следует заботься о себе. И если я могу чем-то, хоть чем-то пригодиться до ноября, немедленно дай мне знать.

— Непременно. Может, мы еще увидимся до тех пор, если я загляну в Дирхевен, когда ты будешь там.

Но получилось так, что Лейси и Дэрмид не увиделись до самого ноября.

По просьбе Лейси Отто держал в секрете ее беременность, но, пока она еще была способна работать, безжалостно выжимал из нее все, что мог, и ей казалось, ее жизнь превратилась в какой-то стремительный водоворот. К счастью, она легко переносила беременность, и если бы не набухшие груди, она могла бы усомниться в том, что действительно ждет ребенка.

А время летело быстро. Сентябрь как-то вдруг сменился октябрем, а затем, совершенно неожиданно, наступил ноябрь.

Последним местом работы Лейси был Нью-Йорк, и по дороге в аэропорт она заглянула в контору Отто.

— Ты выглядишь обессиленной, — сказал он ей, — но я надеюсь, к тому времени, когда все это, — он показал на ее живот, — будет позади, ты и твоя карьера обретете новый импульс.

— Ты прелесть, Отто. Спасибо за все. — Робко улыбаясь, Лейси погладила свой живот. — Когда все это будет позади, я тебе позвоню. Кто знает, иногда материнство придает женщинам новое очарование.

Отто фыркнул.

— Скорее, новые формы. — Но когда она стала прощаться, он обнял ее за все еще стройную талию и ласково сказал: — Удачи, малышка. Звони мне весной. Посмотрим, что можно будет сделать.

Отто был человек не злопамятный.

Лейси была рада снова оказаться дома. Она так устала, что, сообщив Фелисити по телефону о своем возвращении и пригласив ее на следующий день на ленч, немедленно легла в постель и тут же заснула.

Когда она проснулась, было одиннадцать часов следующего утра. Она чувствовала себя отдохнувшей, готовой вернуться к активной жизни. Но не готовой ехать на ранчо.

— Мне страшно, — сообщила она Фелисти, когда они сидели за столиком одного из лучших ресторанов в округе. — Ты можешь вообразить меня в какой-то глуши, без театров, музеев, концертных залов; без мальчиков, которым можно строить глазки в тренажерном зале… — Она тяжело вздохнула. — Боже милосердный! Тренажерного зала там тоже нет!

Фелисити усмехнулась.

— Тебе придется найти себе занятие. Ты можешь, например, научиться вязать, или вышивать, или вступить в местный женский комитет и развить там бурную деятельность.

Лейси рассмеялась так громко, что люди за соседним столиком обернулись.

— Ты можешь себе представить меня, скажем, в качестве судьи на конкурсе домашней выпечки? Я даже не знаю, как делается тесто! Будь реалисткой, Флисс!

— А Дэрмид знает, что ты не умеешь готовить?

— Конечно. Но даже если бы не знал, наверное, догадался бы. Похоже, — добавила Лейси, — мысленно он постоянно сравнивает меня с Элис и находит, что я не гожусь ей в подметки. И это действительно так, когда речь идет об умении вести хозяйство.

— Но ведь он и не ждет, что ты будешь вести его хозяйство?

— Боже упаси! — Лейси содрогнулась. — И поэтому он будет блажен.

— Блажен?

Лейси лукаво подмигнула.

— Блаженны ничего не ждущие, ибо их не постигнет разочарование.

— Ты думаешь, Дэрмид ничего от тебя не ждет?

— Он ждет только, что следующие несколько месяцев я буду паинькой и, когда придет время, одарю его славным здоровым младенцем. — Лейси откинулась на спинку стула и насмешливо посмотрела на свою невестку. — Для Дэрмида МакТаггарта, Флисс, я — инкубатор. Не больше и не меньше.