— Двоих, господин виконт.

— На первом месяце освоения? — всерьез удивился чемпион и передвинул тяжелого всадника. — И какой же интересно тактикой вы сумели достигнуть таких успехов?

Тролль внимательно смотрел на доску. После третьего хода противника ему стало очевидно, что аристократ пытается обыграть его с помощью самого простого и обидного приема, который в его «Двадцати малоизвестных комбинаций для миртиста» назывался «Фигой мага». Сзади напирала Зариэль, прижимаясь к его правому плечу. Слева хмурился Сертоний, который давно увидел, чего добивается виконт. Урр–Баху остро не хватало времени, чтобы вспомнить точно, как парировать подобную уловку.

— Первого соперника я приголубил доской по лбу, — бухнул тролль. — Хорошо, что я забыл вытащить из нее свинцовые пластины. Они мне обеспечили победу на первом же ходе. А второй ротозей и вовсе не смог увернуться от летящей доски. Может, потому что он схватился за арбалет? А вы, господин виконт, тоже предпочитаете играть тяжелыми досками? Урр–Бах с хрустом выгнул пальцы, глядя наивными глазами на сбледнувшего франта. Зрители насторожились. Некоторые из тех, что стояли за спиной виконта, слегка отошли в сторону чтобы не проиграть вместо виконта, случись троллю повторить ход доской.

Чтобы прийти в себя, виконту понадобилось почти все время, которое давалось на ход. Фигурку, к досаде тролля, он передвинул все тем же небрежным жестом, каким делают заученные на уровне рефлексов ходы опытные игроки. Но выигранное время позволило Урр–Баху припомнить защиту. Тролль выдвинул из задних рядов всадника и поставил его перед магом. Справа его собственный маг блокировал противника. На доске две фигурки принялись обмениваться яркими оранжевыми искорками.

— Сейчас я откочерыжу башку вашему магу, — радостно объявил Урр–Бах. Виконт скрипнул зубами — тролль оказался не таким тупым. Следовало быстро менять тактику.

— Молодец, мохнатый! — Зариэль хлопнула Урр–Баха кулачком по спине.

Соперник тролля начал перестраивать свои войска, компенсируя потерю мага, а Урр–Бах принялся усердно атаковать позиции противника своими двумя магами под защитой тяжелой пехоты, не забывая использовать лучников и кавалерию с флангов. Но виконт недаром слыл опытным игроком. Успокоившись после постыдной промашки, он начал новую сложную комбинацию, конечный результат которой Урр–Бах не понимал и поэтому сделал несколько закономерных ошибок, лишившись в свою очередь мага и большей части пехоты и лучников. Отчаявшись, Урр–Бах исподлобья посмотрел на свою поредевшую армию и невзначай слегка наклонил своей лапищей столешницу столика, на которой разыгрывалось сражение. Виконт, увидев, как хмурый тролль хватается за столик, явно оценивая его вес, сильно занервничал.

Сертоний, внимательно следивший не только за фигурками, но и за самими игроками, понял его тревогу и решил выручить тролля, который явно не знал, как разрушить комбинацию соперника.

— Господа, предлагаю объявить ничью, все‑таки мы находимся на приеме, а не в мужском клубе. Давайте лучше уделим время нашей обворожительной хозяйке и не менее интересным гостям.

Тролль взглянул на лицо виконта и понял, что должен выступить первым.

— Предлагаю ничью.

Виконт для вида немного поколебался и наконец с великодушным видом согласился.

— Урр–Бах, там Гримбольд скоро начнет писать кипятком, — вместо поздравления тихо произнес Кархи. — Он похоже, не очень рад, что вместо работы мы играем с гостями.

— Так вы здесь на работе? — догадался Сертоний.

— Ведущие оперативники агентства «Конфиденциальные расследования», — нехотя признался тролль.

— Рад за агентство, если у него такие неглупые сотрудники, — искренне произнес маг. — А теперь, господа, разрешите откланяться, мои обязанности гостя еще не исполнены до конца. Счастливо провести вечер!

— Урр–Бах, а что это у тебя за футляр? — тут же поинтересовалась Зариэль, заметив на поясе тролля инвентарь агентства.

— Жезл с парализующими заклинаниями, — нехотя ответил тролль, — только его нельзя вытаскивать без приказа начальства.

— Интересно, — протянул не успевший удалиться Сертоний. Он попытался магическим зрением разглядеть признаки магии на вещах тролля, но не смог. Тогда маг быстро провел рукой перед поясом Урр–Баха.

— Лично я не чувствую и частицы магии. Ваш начальник или шутник, или забыл заплатить за зарядку жезлов. На этом я вас покидаю.

Друзья в ответ вежливо поклонились ректору и вновь попали в цепкие коготки эльфийки. Зариэль, ловя на себе яростные взгляды Синульды, с удовольствием познакомила Урр–Баха с еще несколькими гостями. По мере того, как хмурилось лицо магички, настроение звезды маговизоров наоборот стремительно улучшалось.

Проходя мимо двух мужчин, Урр–Бах услышал обрывки их разговора:

- … лучше не беспокой. Он сейчас корпит над статьей в «Вестник теоретической магии». Таких повернутых на проблеме управляемой телепортации я еще не встречал. Размахивает расчетами с пеной у рта, кричит, что нашел решение: надо всего лишь энергию двух дюжин магистров объединить по правилу астральной конгруэнтности. Проще достать звезду с неба, чем собрать вместе столько пердунов …

Обернувшись назад, Урр–Бах с сожалением посмотрел на беседующих магов весьма почтенного вида. Жаль, что различия в положении мешают ему обсудить, сколько шаманов надо, чтобы телепортировать одного мерзкого гнома в ближайшую выгребную яму. Наконец, Зариэль пресытилась веселой забавой и, приметив группу разодетых аристократов, тоже распрощалась с напарниками. Этим тут же воспользовался Гримбольд, чьи планы относительно друзей благодаря тупоголовой эльфийке и недоумку ректору чуть не пошли прахом.

— Если вы сейчас же не отправитесь наверх в оранжерею, то после приема я переломаю вам все кости, — прошипел гном, будто невзначай проходя близко от сотрудников.

Друзья посмотрели на пылающие яростью глаза Гримбольда и сочли за благо поспешно приступить к последним обязанностям на поприще наемных работников. Гному было отчего злиться. Мало того, что его будущие жертвы нарушили его тщательно разработанный план, так еще пришлось пообщаться с полоумной магичкой. Гримбольду, который не признавал развлекательного чтения кроме газет со сплетнями о своих прошлых или будущих клиентах, пришлось просить у магички ее последнюю книгу «В объятиях эльфийского князя», многочисленные экземпляры которой занимали центральную полку огромного дорогого книжного шкафа. Внизу ютились труды выдающихся мыслителей и историков современости и древности, а верхняя полка была уставлена свежесрезанными цветами в изящных хрустальных вазах.

Гном, не знавший, куда деть толстенную книжку глупой бабы, просто взбесился, когда увидел, как тролль занялся игрой в мирт с каким‑то лощеным хлыщом. Отослав все‑таки пока еще работничков (слава богам, ненадолго!), Гримбольд в очередной раз выругался про себя, едва не уронив книжку. Он твердо решил проучить своих партнеров, которые пренебрегли его мнением и наняли этих животных, подвергнув угрозе все их дело, на которое ушли многие годы тяжкого и часто грязного труда. Теперь пусть попробуют хоть слово вставить поперек его мнения при наборе сотрудников, он им припомнит этот скандал. Насчет подмоченной репутации агентства гном не волновался. Во–первых, такие полоумные клиенты, как Бешеная Молния, ему не нужны были и за кучу золота, а во–вторых, пивоварня Горакса давала столько денег, что можно положить здоровенный каменный прибор и на остальных клиентов. Слава богам, свою репутацию они в Эркалоне уже заработали и тот, кому нужен быстрый результат, не станет обращать внимание на глупые слухи. Вопрос об этом Гримбольд рассчитывал поднять после инспекции пивоварни и обсуждения ее расширения с теперешними партнерами. Что ни говори, а вести дела с грубыми сородичами куда проще, чем с выспренными эльфами или диковатыми орками.

Друзья поднялись по широкой лестнице и исчезли из поля зрения гнома, оказавшись в огромной, на весь этаж, оранжерее. Десятки различных цветов произрастали в строгом геометрическом порядке, перемежаясь ароматными ромбами, овалами и треугольниками. Небольшие дорожки из густой короткой травы сходились в центре оранжереи, где стоял настоящий фонтан в виде двух слившихся в страстном поцелуе эльфов. Полдюжины массивных кресел с темно–розовой обивкой были последним штрихом в этой картине пасторальной любви. Кресла были пусты, как и оранжерея.