Осторожно, будто опасаясь, она выглянула из-под одеяла, отложила его в сторону.

Сейчас на ней было легкое светлое платье, придававшее ей вид такой невинный и желанный одновременно. И пусть я злился на Аннет, но не наслаждаться ее красотой не мог.

— И ты не помешаешь мне? — уточнила девушка, опуская босые ноги на холодный пол.

— Нет, — я мотнул головой, и она поднялась на ноги. Подошла к окну, выглянула, и тут же обернулась ко мне.

— И тебе все равно? — поинтересовалась Аннет, делая шаг теперь уже ко мне.

— Нет, — я опять отрицательно покачал головой. Из меня выплескивались эмоции, но я не хотел, чтобы она это видела. Иначе чем я лучше Ноэла?

— Тебе не все равно, но ты не будешь мешать мне? — она склонила голову набок, в ее взгляде сквозило любопытство.

— Именно так, — подтвердил я, не двинувшись и на миллиметр.

Она резко кинулась к окну, но я не пошевелился, и Аннет остановилась.

— Я тебя не понимаю! — воскликнула она, смотря возмущенно.

— Я тебя тоже не понимаю, — я отказывался играть в ее игры, и буквально видел все эмоции на ее лице. От обиды, возмущения, гнева до отчаянной беспомощности. — Я совсем не понимаю, зачем ты делаешь это? — я подался вперед, опершись локтями о колени. Но она молчала. Смотрела на меня напуганным зверьком и все, чего я смог добиться, это новый поток слез. — Просто расскажи мне, ладно? Я постараюсь понять, — так, ну или примерно так она сама меня совсем недавно просила рассказать о причинах возникновения всех наших проблем.

— Ты не поймешь, — нерешительно она тряхнула головой.

— Я постараюсь, — она села на кровать, и я повернулся вслед за ней. — В конце концов, — я указал на проем, — окно всегда открыто.

Эта последняя фраза заставила ее невесело усмехнуться.

— Здесь дело не в тебе… — Аннет закусила губу, стараясь подобрать наиболее подходящее объяснение этого идиотского поступка. А я смотрел на нее, совершенно несчастную, и готов был поспорить на что угодно, что объяснить свое поведение достаточно убедительно для меня, у нее не выйдет никакими словами. — Я не знаю, как тебе объяснить…

— Но? — надавил я. Может, я ждал, что после череды нелогичностей, она сейчас побежит снова к окну, и потому немного дернулся, когда девушка вдруг вскочила.

— Я просто должна это сделать! — выпалила Аннет, почти скороговоркой.

— Просто? — я говорил тихо, сознательно подавляя в себе желание также просто, как она хочет выброситься с окна, заорать.

— Не просто, — Аннет, отвела взгляд, заломила руки. Наши взгляды встретились, и я больше ничего не говорил. Ей до этого чертового окна было всего пару шагов. И мне никак не успеть ее перехватить, если она решится сейчас. Но она не двигалась. — Артур, ты такой хороший, а я… Я… — девушка опустилась передо мной на колени и склонила голову. — Я ведь не та Аннет, которую ты любил. — сказала она.

— Не понял, — только и смог выдавить я в ответ. Эта была точно ее душа, я ведь проверял.

— Все ты понял, — отмахнулась сначала она, но потом, подняв голову и увидев искреннюю растерянность на моем лице, заговорила опять. — Это только вопрос времени. Когда ты поймешь, — Аннет взяла мои руки в свои, маленькие ладошки. — В тот день, в подвале, когда Аннет умирала, ты спас не ее, совсем еще девчонку, проданную родителями в рабство некроманту, не ту, которую ты успокаивал и лечил по вечерам, и постепенно влюблялся. Ты тогда спас не ее, а меня.

— Но ты — это она, — попытался возразить я.

— В том и дело, что нет. Она была другой. Возможно, какие-то ее воспоминания живы во мне. Но это лишь воспоминания. Ее воспоминания, которые по нелепой случайности стали моими, — в ее глазах больше не было слез, только предельная серьезность и печаль. — В тот день, когда погибла моя дочь, я просила второй шанс. Но сейчас… Сейчас я растеряна. Здесь, с тобой… Я не хочу тебя обманывать, и не хочу притворяться тем, кем не являюсь.

— Ты права, — Аннет хотела отстраниться, но я удержал ее пальцы. — В те вечера, а иногда и ночами, когда я приносил тебе пирог или пытался научить играть в шахматы, я ведь тоже был другим человеком. Потерянным, порабощенным. И только из-за тебя я смог освободиться.

— Не из-за меня…

— Нет, из-за тебя. Тогда, в камере, и в моих воспоминаниях. Когда я снял балахон перед тобой, и позволил увидеть, что он со мной делал… Все это время это была ты. Разве ты тогда притворялась? — я боялся, что она отстранится, когда я коснулся невесомо пальцами ее щеки.

Но девушка только подалась навстречу моим прикосновениям.

— Я не притворялась, — Аннет поцеловала мою ладонь. — Я думала, что ты разочаруешься во мне.

— Я не знаю, что думать, — честно признался я и пожал плечами.

— Может, ты покажешь мне город? Или мы могли бы прогуляться по замку? — я не сводил с нее тяжелого взгляда, и она замолчала. По выражению ее лица, я понял, что она в полной мере осознает, что натворила. Что могла натворить. — Я люблю тебя, Артур, — заговорила девушка снова, пытаясь сгладить неловкость. — Я боялась снова оказаться одна. Один на один с… — она смотрела меня снизу вверх, — с неизвестностью.

— Я буду рядом, — я встал. Полностью растерянный, все еще взволнованный и совсем неуверенный в том, что происходит. В конце концов, под ее сердцем мой ребенок. И она сама… Плачет. Снова плачет, все еще сидя на коленях. — Почему ты не хочешь убить Ноэла? — спросил я, закуривая.

— Я сделаю это, — я бросил на нее недоверчивый взгляд.

— А почему до этого не хотела? — я сел на подоконник.

— Потому что я не хотела жить, — просто ответила она.

— Из-за меня? — голос мой дрогнул. Я хотел и не хотел знать ответ одновременно. Был ли я настолько для нее важен?

— Из-за тебя, — подтвердила Аннет. — Я влюбилась в тебя за последние несколько дней, хотя совсем тебя не знала.

— И ты хочешь остаться со мной? — она кивнула, и я против воли сжег еще одну недокуренную сигарету.

Было холодно. Он обжигал, вгрызался под кожу, пронзал тысячами иголочек, и от него не было спасения.

— Все хорошо, я рядом, — шедший позади меня Артур положил мне руки на плечи. Он был теплым, уютным, моим… Но я повела плечами, отстраняясь.

— Я знаю, — проговорила тихо и пошла немного быстрее. Так, чтобы ему пришлось меня догонять.

Мы спускались по лестнице все ниже и ниже. Где-то над нашими головами светило, как называл его сам маг, «солнышко». Она и правда давало ровный и яркий свет, но совсем не грело. Или мне казалось, что не грело. Я дрожала. Может, от холода, а, может, и оттого, что под платьем я прятала кинжал. Его мне оставил Ноэл, и я, когда у меня только появилась возможность, забрала из-под кровати.

Кажется, Артур этого не заметил. Иначе бы не позволил, иначе бы заподозрил что-то.

— Направо, — подсказал он, и я, вздрогнув от неожиданности, без лишних слов последовала указанию.

Но он не понимал.

Я была не той Аннет, которую он спасал. Не той, которая была готова умереть только за правду о том, что она на самом деле его любит. А мне… Мне…

Каждый раз, когда я пыталась о чем-то подобном задуматься, то я будто натыкалась на стену. На смерти некроманта счастья не построишь. Как объяснить ребенку убийство ради его рождения? Уж лучше погибнуть самой, чем устроить такое безрадостное, хоть и желанное будущее.

— Если тебе нужно собраться, то… — снова мягко начал маг, но я, не слушая его, решительно шагнула в камеру. Там не было ничего, кроме цепей. И Ноэла.

Убивать его неправильно. Неправильно!

Эта мысль набатом билась в моей голове, отвлекая, не давая сосредоточиться.

А он, некромант, смотрел. Мужчина был бледен, выглядел измотанным, как тогда, когда вернулся после ночи борьбы с мертвяками. Но он улыбался.

— Тебе нужно только развеять окутывающую его магию, — подсказал Артур, и, сложив руки на груди, замер на пороге, давая мне дальше действовать самой.