2/14 мая 1890. Среда.
У ворот дня два вечно полицейский. Чтобы значило? Думаю, сегодня разъяснилось. Секретаря Миссии Нумабе позвали в Полицейское Депо и сказали ему, что некто, по имени Иванаи, двадцати восьми лет, из провинции Гифу, имеет убить меня; дали приметы: лицо круглое, цвет белый, волоса курчавые, губы толстые, рост 5 футов 2 дюйма, глаза большие и прочее. — Хочет убить за то, что храм возвышается выше Дворца Императора. Натолкнулись на сего фанатика, разыскивая убийц Reverend Large’a, из Азабу, убитого ворами, доселе не разысканными. Спасибо полиции! Осторожность принял: ночью двери на замок и прочее. Но где же охранить себя, если Бог не охранит? Ныне издали можно убить еще легче, чем вблизи. Господня Воля!
8/20 мая 1890. Вторник.
Девять человек из оканчивающих курс Семинарии ушли. Причина — должно быть — нежелание служить Церкви, потому что настоящей причины никакой не было. Пять из ушедших такие, что если бы остались и кончили курс, все–таки нужно было бы послать их домой, по совершенной негодности их для служения Церкви, ибо крайне неспособны (глупы, или ленивые), так что собственно не жаль ушедших; но характеристичен факт ухода в том отношении, что ныне нет между воспитателями и учителями Семинарии людей, заинтересованных делом православия: инспектор — Павел Морита — совершенный негодяй по лицемерию; мне всегда рассыпается в усердии по Церкви, ученикам же льстит, и как р[?] льстец, не имеет на них никакого влияния, а может наслаждается злорадованием, что, мол, досаду причинил мне уходом учеников; учителя–академисты — Мии, Ивасава, Сато — трупы в смысле жизни церковной. Каждый из них мог бы остановить словами: «Что вы затеяли? Да можно ли таким свинством благодарить за семилетнее воспитание!» и так далее. Но — у кого же из этих нравственных церковных мертвецов найдется такое слово!
17/29 мая 1890. Четверг.
Был на Японской выставке. Rublish! До осмотра лучше думал о ней. Есть вещи (из религиозных) 1300–летней давности. Русского государства тогда и в помине не было, когда эти вещи (от которых недалеко ушло нынешнее японское искусство) сделаны. Но ныне Русское государство в два с половиной раза больше Японского по числу народонаселения и прочее, и прочее.
Законную национальную гордость — не японец только, но и русский может вынести с этой японской выставки.
25 мая /6 июня 1890. Пятница.
Мраморные престолы и жертвенники в Собор совсем готовы. Так как во время освящения Собора было бы очень трудно опускать тяжелые мраморные доски и так как, кроме того, по чину святые мощи полагаются под престол уже по освящении престола и по одеянии его, — у нас же для вложения святых мощей непременно нужно приподнять верхнюю доску, под которой посредине и сделано место для поставления ящика с мощами, — то пришлось положить святые мощи под престол прежде освящения храма. Сегодня это и сделано. Приготовлены были для вложения святых мощей три серебряные позолоченные ковчежца для трех престолов, и для поставления этих ковчежцев три каменные ящика, 5 футов длины, 4 фута ширины и 1 1/2 фута высоты. Написано было на трех было на трех листах, — на первом, для главного престола: «Сей Святой Престол, во имя Славного Воскресенья Г. Н. И. Хр. сооружен и освящен, на мощах Святого Мученика Мардария, в лето по Рождестве Христовом 1890»; на втором, для престола правого придела: «Сей Святой Престол, во имя Введения во Храм Пресвятой Богородицы, сооружен и освящен, на мощах Святой Мученицы Евгении, в Лето по Рождестве Христовом 1890»; на третьем, на престол левого предела: «Сей Святой Престол, во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, сооружен и освящен, на мощах Святого Мученика Мардария, в Лето по Рождестве Христовом 1890». Бумаги в конвертах положены в ящики.
В одиннадцать часов собрались в Соборе все находящиеся в Миссии, и отслужено было водоосвящение для освящения ящиков и мест, куда они в престолах должны быть вставлены. В первый раз раздалось в Соборе пение нашего миссийского хора, и он — не велик для Собора, но и не мал; резонанс в Соборе, кажется, порядочный. По окончании водоосвящения и окроплении святой водой престолов, мест в них для святых мощей и ящиков, сказано было мною о значении церковного установления полагать святые мощи под престол — начало его в Слове Божием: «Видел под алтарем души убиенных» (Апокалипсис), — буквальное выражение и исполнение сего было у первенствующих христиан, строивших храмы на гробах мучеников. Вот и мы также на гробах мучеников утвердили наши алтари; и рассказано было о мученической кончине святого мученика Мардария в Диаклетианово гонение, 303 года, в Никополе (память 13/25 декабря) и о мученице Евгении, пострадавшей в Валерианово гонение, 259 год, — память 24 декабря (5 января); по окончании сказания показаны были всем частицы мощей святого Мардария и святой Евгении; после чего святые мощи окаждены при пении тропаря «Святи мученицы, — добре страдавший» — трижды; затем было поклонение святым мощам и целование ковчежцев с ними; потом — чтобы испытать, кстати, пение с хор — певчие посланы были на хоры, где пропели еще тропарь святым мученикам, молитву Господню и отпуст. Мы с о. Павлом Сато, в облачениях, помазали святые мощи миром, положили по три частицы (одна больше, две малые — в воску вложенными, привезенные мною из России) в ковчежцы, — сии — в ящики, и ящики в заготовленные места в престоле, после чего, разоблачившись, подождали пока при наших глазах рабочие опустили мраморные доски и замазали щели. Итак, Слава Богу, начало священнослужению в Соборе положено. — И да помолятся Святые Мученики Мардарий и Евгения, чтобы Бог благоволил во Славе обитать в сем доме Своем!
К сожалению, мраморные престолы и жертвенники оказались вовсе не так хороши, как я предполагал. Японский мрамор — преплохой — крупнозернистый, ломкий, осыпчатый; лучше бы сделать, как я сначала думал, гранитные. Впрочем, что сделано, за то Слава Богу!
(Существуют записки от 13 (25) февраля 1893 [1890?] года,
Субботы 1–й недели Великого Поста).
27 июня/9 июля 1890. Вторник.
На японском почтовом пароходе Сайкёо–мару на пути из Токио в Оосака на Собор.
Миссионерский Комитет при Святейшем Синоде.
Прелестнейшее утро: синее, почти совсем спокойное море, голубое небо с небольшими, кое–где ватообразными облачками, придающими к разнообразию [?] и зеленая грань берега справа от судна. После тоокейской суетни — спокойнейшее расположение духа, полный отдых. Но мысли далеко. И мысль, вчера и сегодня рожденная и крещенная в волнах Тихого океана. Если бы дал Бог не остаться в бесплотном виде мысли, а облечься в дело!
Святая Христова Церковь есть мать всех людей — и не знающих ее, блуждающих по дебрям ересей и язычества. Орган ее — Святейший Синод. Но к ересям и язычеству Святейший Синод еще почти совсем не обращается с материнским словом и попечением. Да и как ему сделать это? Органа у него для того нет; и вот этот–то орган нужно основать; это — Миссионерский Комитет при Святейшем Синоде, наподобие того, как есть Духовно–учебный Комитет.
Миссионерский Комитет должен обращаться к католикам и протестантам в одну сторону и к язычникам — в другую.
Средства для первого рода действий — под рукою, — нужно только уметь употребить их: это наше православное духовенство, находящееся в заграничной службе, при дипломатических миссиях; все люди образованные, даже причетники все — академисты. Ныне они почти ничего не делают, потому что их прямая служба слишком мало времени и сил душевных требует от них. Отчего же эту готовую православную силу не употребить? Как? Во–первых, переводить православные книги, именно такие, какие нужны для предположенной цели — обращения католиков и протестантов в Истинную Христовую Веру; во–вторых — в главных пунктах заграничной жизни и движения, как–то в Париже, Лондоне, Берлине, Нью— Йорке, издавать периодические органы, если не месячные, то полугодовые и подобные, направленные непременно к той же цели; в-третьих — участвовать в заграничных религиозных митингах, чтобы живым словом возвещать православие. Печатать должно на счет специальных для того сумм Духовного ведомства. Для поощрения переводчикам и издателям следует за печатаемое обеспечивать им известный гонорар, будет ли то с продажи изданий, если хорошо идут, или тоже из специальной суммы. — Издатели должны быть непременно русские и с известными уже за границей именами, в чем между нашим заграничным духовенством недостатка не будет. Ибо на заграничных издателей вроде Овербека, Гете католики и протестанты смотрят с предубеждением, как на ренегатов, и потому не читают их беспристрастно (все равно, как у нас ныне смотрят, например, на полуренегата Владимира Соловьева). Но, конечно, не замедля явиться на помощь рожденным православным и обращенные из католиков и протестантов талантливые люди. Словом, работу нужно только начать и иметь терпение поставить на ноги, потом она пойдет неукоснительно и crescendo [по возрастанию] успешно — в этом не может быть ни малейшего сомнения.
