Рикардо с сомнением спросил:

— А белка? Слезы?

— Не могу утверждать, но мне кажется, что, заплакав, вопреки предупреждению и женщины, и белки, вы нарушили запрет, потеряв таким образом шанс встретиться с вашей возлюбленной. Действительно, у зуньи считается кощунством оплакивать мертвого, тем самым вы лишаетесь всякой возможности продолжать с ним диалог. По этой причине она и исчезла. Ну а что касается белки, то здесь я подозреваю чистую символику. Она — женщина, которая вас ведет. Она пытается приободрить вас, давая понять, что благодаря силе своей любви она способна нести вас на себе, даже будучи слабой на вид.

Рикардо поднялся крайне раздраженный.

— Что за колдовство заставило меня видеть немыслимые сны о событиях, совершенно неизвестных мне?

Толедано взглянул на него поверх очков:

— Право, не знаю. Это меня и беспокоит.

— Интересно, чему соответствует та фигурка, которая встречается всюду?

— Я отвечу так же: не знаю.

Вакаресса упал в кресло, во рту неожиданно пересохло.

— Как узнать?

— Полагаю, вы не забыли, что в ресторане в Ла-Бока я затронул тему бессознательного. Так вот, бессознательное разговаривает с нами. Однако слышать его мы можем только в состоянии сна. Почему? Потому что, заснув, мы становимся беззащитными и открытыми. Чтобы выразить себя, пользуемся сновидениями и символами. Объясняю я вам это немного примитивно. На самом деле все намного сложнее. Мы ничего не знаем о механизме, вызывающем галлюцинации. Мы сталкиваемся с феноменом, явно ни с чем не связанным. Это по меньшей мере любопытно.

— Куда вы клоните, доктор?

— Я думаю, а не пытается ли ваше бессознательное передать вам через повторяющиеся сновидения какое-то важное послание… — Он замолчал, потом добавил: — Если это так, вам стоило бы проконсультироваться у психоаналитика.

— У психоаналитика? — растерянно повторил Рикардо. Но тут же вспылил: — Какого черта, что еще за психоаналитик! Ниспосланное провидением существо, обладающее даром предвидения? Гадалка? Колдун? Не понимаю, каким образом психоаналитик сможет объяснить мне, почему я вижу эти фантастические сны?

Доктор, похоже, не разделял его возмущения:

— А что вы теряете? Вообразите на минуту, что должен был испытывать Христофор Колумб, отправляясь на поиски неизвестной земли. Вас ждет примерно та-кое же приключение. Разница в том, что у вас будет больше шансов, чем у него.

— Больше шансов? Почему?

— Потому что рядом с вами будет опытный моряк, он поддержит вас и не позволит заблудиться.

— Положим, я соглашусь… сколько времени будет длиться это… путешествие?

Толедано сокрушенно развел руками:

— Это-то и есть больное место. Год… два года… пять лет… Продолжительность неопределенна.

— Пять лет! Да я теперь, сейчас же хочу решить эту проблему. Не через пять лет! Сейчас же!

На лице Толедано не отразилось ни гнева, ни сожаления, только удрученность.

— Понимаю, мой друг. Вы не обязаны следовать моим советам. В конце концов, ваше здоровье вне опасности. Не вы первый и не вы последний видите сны; но ваши — я это допускаю — довольно необычны.

Рикардо устало посмотрел на него:

— Хотите правду? Я чувствую себя еще более потерянным, переступив порог вашего дома.

Толедано открыл один из ящиков стола и достал визитную карточку:

— Возьмите. Пригодится. Никогда не знаешь… Рикардо засунул ее во внешний карман пиджака и медленно встал.

— Благодарю вас. Я подумаю.

— Попытка не пытка. Это путешествие, коль вы на него решитесь, может принести множество открытий. Ведь и Христофор Колумб не предполагал, что, плывя к западу, он наткнется на Новый Свет.

Рикардо вымученно улыбнулся: — Бесспорно. Но вам известно, к чему это его привело…

Отсутствующим взглядом Рикардо смотрел на парочки, прогуливавшиеся по зеленым аллеям парка Палермо.

Пробило полдень на часах собора Метрополитана.

Влажность увеличилась. Деревья, фонтаны, искусственное озеро, обсерватория испускали тепло и негу. Недалеко отсюда, на ипподроме, лошади готовились к изнурительной тренировке на беговых дорожках.

До сего дня он жил словно в крепости, убежденный, что врагу ни за что не преодолеть защищающие его укрепления. Но вот уже несколько дней, как дезертировали часовые, открыв проход таинственному Троянскому коню, превратившемуся в женщину — полуиндианку-полубогиню. Какую угрозу она таит в себе?

Рикардо оглядел все вокруг, словно с минуты на минуту ожидал появления загадочного силуэта из своих кошмаров. Ему бы отступиться, больше не думать об этих сказках, об индейских племенах и прочем вздоре. Но он симпатизировал доктору Толедано, очень уважал его. Итак, в час, когда на небе пылал закат, этот человек, всегда считавший себя здравомыслящим, вдруг уверовал во все эти химеры.

Рикардо встал со скамьи и направился к машине. Шофер, должно быть, уже беспокоится.

А если все снова начнется сегодня ночью? Тоска, подкравшись незаметно, подступила к горлу. Так больной, страдая, знает, что врачи бессильны определить болезнь.

— Все в порядке, сеньор Вакаресса? — Луис Агуеро осторожно посмотрел на него.

— Мы возвращаемся.

Он опустился на заднее сиденье.

«Панхард-левассор» медленно тронулся к дому.

Была суббота, все старались уехать из столицы, где стояла угнетающая влажность, но тем не менее на авениде Коррьентес царило оживление. Эта городская артерия, долгое время не имевшая названия, с некоторых пор была охвачена странной лихорадкой. Застроенная кафе, ресторанами, книжными магазинами и театрами, она получила название «улица, которая никогда не спит».

Они подъехали к углу Хуан-Хусто.

Старик с прямыми волосами стоял на тротуаре. Рикардо почувствовал, как вдруг заколотилось сердце. Возможно ли это? Индеец! В Буэнос-Айресе? В патрицианском квартале города?

— Остановитесь, Луис! — Здесь?

— Да, остановитесь!

Он возбужденно выскочил из машины и бросился к старику, собиравшемуся перейти проезжую часть.

— Эй! Минуточку!

Ни тени удивления не отразилось на лице индейца. — Ты помнишь меня? Мы встретились в…

— Да. В трактире «Флорида». В тот день ты убежал от меня как от пожара.

Все это выглядело теперь смешным. Лучше бы вернуться в машину. Ему показалось, что это не он сам, а кто-то другой спросил старика:

— Мы можем поговорить?

— Почему бы и нет. Но прежде покажи мне дорогу в порт. Вот уже час я кружу по городу. Этот город — настоящий лабиринт, головоломка какая-то…

Рикардо чуть было не возразил, что тот ошибается, ориентироваться в Буэнос-Айресе — детская забава, поскольку весь город разделен на квадраты и все улицы проходят под прямыми углами, но предпочел ответить:

— Я провожу тебя в порт.

Он показал на Луиса, с любопытством смотревшего на них с переднего сиденья «панхарда»:

— Это мой шофер. На машине мы доедем быстрее.

— Зачем? Ты разве спешишь? — спросил индеец и, не ожидая ответа, произнес: — Я предпочитаю идти.

— Мы будем там через три четверти часа!

— Час, минута, день. Все это городские понятия, друг. Расскажи мне лучше о временах года. Тебе неизвестно, что время — иллюзия, придуманная живущими взаперти?

Рикардо сделал знак Луису медленно ехать за ними и попросил:

— Напомни мне свое имя.

— Янпа. Я тоже жил как по стрелкам. Это было в Нороесте, там, высоко, недалеко от Рио-Хондо. В лесах, где растут циратонии. Белые люди решили построить возле озера дома.

Рикардо решился прервать его:

— У меня к тебе вопрос. Почему ты подсел ко мне в кафе? Почему назвал меня шаманом? Почему говорил мне о большом путешествии?

Янпа рассмеялся:

— Ты сказал, что у тебя ко мне вопрос. Я насчитал три. Я подошел к тебе, потому что узнал тебя среди тысяч других. Ты обладаешь даром.

— Каким даром?

— Даром видеть дальше других. Каждая частица Вселенной доступна зрению духа. Да вот только люди-то слепы. У кого достаток, у кого честолюбие, у кого масса ничтожных повседневных дел. А ты можешь видеть. Следует только научиться этому. Я уже сказал тебе: ты шаман. Мостик между миром духов и миром живых. — И он повторил: — Ты можешь видеть.