— Он работать не хочет, — сказала Татьяна Андреевна. — Вот второклассник знает гораздо больше, чем Сундуков! — И на глазах у протиснувшейся навстречу Веры Семёновны Воробьёвой Татьяна Андреевна погладила Колюшку по голове.

А классная руководительница взмахнула руками:

— Ничего не слышу. Голова гудит, как котёл! — И она побежала по коридору: — Сунду-ков! Сундуков!

Перемена была в разгаре. По коридору, несмотря на окрики старших, гонялись друг за другом мальчишки из второго «Б», оглядываясь, мерялись прыжками. А в холле воображали девчонки. Рыжая Фомина, вытягивая шею, изображала из себя Аллу Пугачёву, Богдановская подпрыгивала и откидывала голову вбок, как знаменитая фигуристка Бестемьянова, а Пирожкова лежала на зелёном, будто вода в бассейне, линолеуме и, задирая ноги, перебирала ими, демонстрируя фигурное плавание.

Баскин бегал вокруг и хохотал:

— Ой, не могу! Фигурное плавание! Ой, не могу!

Колюшка подёргал его за рукав — ему не терпелось рассказать про всё: про класс, про Снежную Королеву, про полёт на Луну. А Баскин всё бегал и кричал:

— Ой, не могу, ой, не могу!

Потом растрезвонился звонок, Вера Семёновна строго подняла руки ладонями вверх, пальцами позвала ребят, и все фигуристки, певицы и бегуны быстренько превратились в смирненьких и послушненьких второклассников. Она их выстроила, заботливо осмотрела и, прихорашивая, стала пропускать в класс.

Пол-урока они писали диктант и проверяли его, потом разбирали ошибки. Но между делом Колюшка успел рассказать Вовке всё, что было с ним в сказочном кабинете у Татьяны Андреевны, и выложить составленную программу: посмотреть летающий класс — раз; разузнать про тётю Полю — два. Ведь если она героиня, так её портрет есть где-нибудь на стенде! Понаблюдать, что будет делать Мурлыкин, и поискать ключ.

Как только прозвенел звонок, они помчались к кабинету математики. И чуть не столкнулись с тоненькой строгой женщиной, которая стояла в дверях кабинета и распоряжалась:

— Пожалуйста, Татьяна Андреевна, будьте готовы. К нам в школу сегодня нагрянет телевидение: снимать наш кабинет.

Мальчишки переглянулись: «Телевидение!»

— Но мне некогда! — донеслось из класса.

Колюшка и Вовка озадаченно посмотрели друг на друга: «Вот это да! Телевидение, а ей совсем и не интересно!..»

— Нет, нет. Вам ничего не придётся делать. Вы работайте. Я всё расскажу сама! — успокоила «распорядительница» нежным голоском. — Я всё сама… Только, пожалуйста, чтобы занавесочки, таблички — всё было в порядке…

Разговор был долгий, а перемена короткая. И Колюшка с Вовкой побежали вниз, на первый этаж, к стенду, где были фотокарточки воевавших когда-то учителей. Мальчики стали смотреть слева направо — в танкистском шлеме улыбался молодой военрук; учитель труда, подбоченясь, стоял в кубанке, с орденом Красной Звезды на груди. Учитель физики — с орденом Славы — возле пулемёта. А тёти Поли не было.

Они осмотрели стенд справа налево. Справа налево тёти Поли тоже не было!

— А говорил — героиня! — сказал Баскин.

— Так она тогда тоже была молодой! — вспомнил Колюшка.

Но и молодой тёти Поли на стенде не оказалось… А вот настоящая тётя Поля стояла около дверей, сверкая маленькими быстрыми глазками, и говорила входящим с улицы:

— А ну-ка, вытирайте получше ноги!

— А, знаю! — спохватился Колюшка. — Она, наверное, в музее боевой славы!

— Точно! — крикнул Вовка.

Они повернули к музею. И вдруг оба приросли к полу. К ним направлялся Котька Мурлыкин.

Мурлыкин направлялся к ним. А в кармане у каждого лежало по двадцать копеек. Друзья испуганно переглянулись: мало ли что Котька обещал! А вот ведь направляется к ним зачем-то! Баскин стал оглядываться…

А Мурлыкин подошёл совсем близко и спросил:

— Ну что, мальчики, денежки на месте?

— На месте. — Мальчишки с опаской притихли.

— И никто вас не обижает?

— Нет! — переглянувшись снова, сказали Колюшка и Вовка.

— Точно?

— Точно!

— Смотрите, — сказал Мурлыкин, почему-то глядя на Колюшку, — если что, скажите мне. Я их! Ладно?

— Ладно!

Уши Баскина от удивления стали ещё больше, чем были. Но глаза тут же встревоженно забегали, потому что Мурлыкин шёл к лестнице. А по ступенькам навстречу ему спускались маленькие Кошкин и Мышкин.

Увидев его, они в ужасе остановились и прижались друг к другу. А Мурлыкин полез в карман, достал двадцать копеек, потом ещё двадцать и, оглянувшись, видят ли другие, протянул по монете одному и другому и сказал:

— Спасибо, ребята. Выручили в трудный момент. Я ведь у вас брал взаймы: от-чень есть хотелось.

Он собирался сказать что-то ещё, но, заметив Мурлыкина возле ребят, к нему бросилась тётя Поля с веником в руках:

— Ты что, опять за своё, Котька?

Но Мурлыкин вежливо сказал:

— Что вы, тётя Поля! Я им долг отдаю!

— Правда?

Мальчишки кивнули: правда! А Мурлыкин сказал:

— Извините! — Он оглянулся, заметив около входа мокрые следы, подбежал, взял тряпку и принялся усердно вытирать пол. Котька выполнял программу!

Тётя Поля рассмеялась:

— Чудеса, да и только! Надолго ли тебя, однако, хватит?

Про всё, что увидел и узнал, Баскин тут же рассказал всему классу, и на следующей перемене полкласса бегало смотреть то на тётю Полю, то на Мурлыкина, то заглядывать в кабинет к Снежной Королеве, которая улыбалась, а потом сказала:

— Ну вот что! Я вижу, вам интересно? Хорошо… Но поодиночке ко мне не бегайте. Вы мешаете. А если придёте вместе с Верой Семёновной, я с удовольствием вам всё покажу.

— Всё?

— Всё! — сказала Королева, и подоспевшая Вера Семёновна покраснела от удовольствия, улыбнулась и звонко-звонко предупредила:

— А мы придём. Обязательно придём!

И все стали говорить, как хорошо получилось, что Колюшку утром прогнали из класса!

Настроение у него поднялось, и на последнем уроке он с таким выражением прочитал стихотворение, что Вера Семёновна так и вскинула удовлетворённо голову, громко объявила: «Пять!» — и вписала в дневник большую красивую пятёрку. А когда она дала задание проиллюстрировать стихотворение «Осенние листья», Колюшка нарисовал в альбоме бегущие синие волны, пароход, над ним одинокий грустный листок. И Вера Семёновна совсем разволновалась и поставила Колюшке ещё одну прекрасную пятёрку.

А потом уроки кончились. Баскин закричал, что едет со старшим братом в кино «Красный факел», Пирожкова показала, как она будет на тренировке разводить в воде руками и ногами, и все вышли строем из класса и заторопились: кто — домой, кто — в продлённую группу… А Колюшка задержался в раздевалке. В продлёнку он не ходил: мама не записала… Конечно, можно было, как всегда, побегать возле дома и полетать на скрипучих качелях. Но пальто он оставил дома, а в одной курточке было уже холодно. Да и уходить почему-то не хотелось…

Он зашел в библиотеку, полистал журналы, у спортзала послушал, как ловко хлопают по мячу школьные баскетболисты, потом подёргал дверь закрытого музея боевой славы и неожиданно увидел, что оказался снова возле кабинета математики, в котором утром летал на Луну.

Дверь кабинета была открыта, и, хотя уроки закончились, одни ученики в него заходили, другие выходили. А знакомая румяная девятиклассница с толстой косой опять пританцовывала у окна и пела:

У доски в классе стояли сразу несколько человек. Только сейчас Колюшка заметил, что и доска в классе не обыкновенная, а как огромная открытая книга.