— От какого разговора?

Дэвид повернулся на бок и провел рукой по глазам.

— Мы говорили о детях, которых ты должна родить. Я молю Бога, чтобы ты не зачала одного из них от меня.

Сесилия, приподнявшись на локте, уставилась на него. Ей вспомнился совет Этты — совет, в котором она не нуждалась. В надежде избежать неприятной темы она нежно провела рукой по груди Дэвида.

— Наверное, когда-нибудь я опять выйду замуж, — легко согласилась она. — Главное — встретить порядочного человека. Я, в самом деле, очень хочу детей. Много детей.

Дэвид от души рассмеялся.

— Много? Звучит смело. И сколько же детей ты хочешь, Сесилия?

— Точно не могу сказать, — призналась она, перебирая в пальцах складки его галстука. — Четверых или пятерых. Или это уже чересчур? Насколько мне известно, у тебя богатый опыт общения с детьми. Твоя знакомая леди Килдермор родила пятерых, верно?

Дэвид не ответил.

— И этот человек… отец твоих детей… должен являть собой образчик нравственности, не так ли? — небрежно спросил он. — Быть хорошо воспитанным и иметь безукоризненное происхождение?

— Разумеется. — Она усмехнулась. — А еще он должен быть красивым, состоятельным и с безупречным вкусом. Кроме того, ему надлежит угождать всем моим прихотям и осыпать меня дорогими подарками. У тебя есть кандидат на столь ответственную роль?

Дэвид замер, не зная, что ответить.

— Нет, — сказал он внезапно севшим голосом и поднял на нее глаза. — Ты предложила мне стать твоим любовником. Я с благодарностью принимаю твое предложение, Сесилия, — продолжал он. — Однако ты должна понимать, что когда-нибудь захочешь найти свой идеал мужчины.

— Я понимаю, — тихо проговорила она. — Может быть, даже больше, чем тебе кажется.

— Меня понять нетрудно, Сесилия, — сухо бросил он.

— Правда? Рада это слышать! Итак, Дэвид, что мы будем делать до шести часов, если ты не хочешь заниматься любовью?

Он усмехнулся и обнял ее одной рукой.

— Мы будем делать то, что делают любовники большую часть дневного времени, милая, — ответил он, аккуратно придвинувшись к ней. — Спать. Я, например, не выспался. И думаю, ты знаешь почему.

— Ой! — Сесилия, словно вспомнив что-то, прижала руку ко рту.

— Что такое? — с подозрением спросил Дэвид.

— Мой чулок!

— Ах, чулок! — простонал он, откинувшись на спину. — Ты хочешь, чтобы я тебе его отдал?

Глаза Сесилии в надежде округлились.

— Так он у тебя?

— Все вышло случайно. Он запутался в моем… в моем пальто, когда я утром одевался в твоей гостиной. Сесилия с облегчением вздохнула.

— Можешь выбросить его. Но ты не представляешь, Дэвид, какое у меня было ужасное утро! Я думала, что чулок нашел кто-то из прислуги, и от волнения не находила себе места. А потом мы с Джедом поехали кататься верхом, и у Серпентайна я наткнулась на Эдмунда Роуленда.

— На Роуленда? — брезгливо переспросил Дэвид. — Надеюсь, тебе удалось избежать разговора с этим напыщенным болваном?

— Нет, пришлось немного прогуляться с ним. Кстати, он сообщил мне одну вещь… надеюсь, она тебя не слишком огорчит.

Дэвид внимательно смотрел на нее.

— Какую?

Сесилия покраснела.

— Ведь ты член клуба «Брукс», так? Неужели ты не слышал про одно очень неприятное пари, которое там заключили?

Дэвид застонал.

— Проклятие!

— Значит, слышал?

— Да. Именно Роуленд и приложил к этому руку, — мрачно изрек Дэвид. — Это он подбил двух пьяных оболтусов поспорить и оставить запись в клубной книге. Мне очень жаль, что ты об этом узнала.

— Скажи, Дэвид, — вкрадчиво попросила она, — что именно там написано? Разумеется, я не доставила Эдмунду удовольствия, начав выпытывать у него подробности.

Дэвид облегченно вздохнул.

— Так ты ничего не знаешь?

— Но ты расскажешь мне? Или я должна спросить кого-нибудь другого?

Дэвид почувствовал себя зверем, которого загнали в ловушку. Из-за событий последних дней он совершенно забыл про гнусное пари сэра Лестера. Попадись ему сейчас Эдмунд, он в два счета свернул бы ему костлявую шею! Но Сесилия настойчиво требовала ответа.

— Как всегда, ты не оставляешь мне выбора, Сесилия, — посетовал он. — Ну ладно, слушай. Видишь ли, сэру Лестеру Блэйку и мистеру Риду показался смешным тот факт, что я должен на время возглавить миссию. Когда-то ты меня обманула, и это до сих пор приводит в восторг некоторых бездельников. К тому же, как оказалось, все знают, что ты работаешь под началом Коула. Впрочем, сам я этого не знал. Во всяком случае, до того вечера.

— Не знал? — удивилась Сесилия. Дэвид покачал головой:

— Нет, но мои так называемые друзья не преминули мне об этом сообщить. И заключили пари на то, сколько времени мне понадобится, чтобы заманить тебя в постель.

— Ого! И какой же срок они тебе назначили? Дэвид смущенно кашлянул.

— Кажется, до первого мая.

— Ну что ж, они явно недооценили твои способности, — задумчиво произнесла она. — А на какую сумму они спорили?

— На пятьдесят гиней.

— Это большие деньги! — Сесилия резко села. — Я рада, что мою добродетель так высоко ценят. Но теперь ты переспал со мной, и, значит, вопрос улажен?

Дэвид пристально взглянул на нее.

— Ты ошибаешься, Сесилия. Если два пьяных идиота решили поспорить о предмете, который их не касается…

— Джентльмены это любят, — перебила его Сесилия на удивление беспечным тоном.

— То я не обязан им в этом помогать, — закончил Дэвид. — Или ты хочешь, чтобы я рассказал о нас с тобой соседям по карточному столу?

Сесилия усмехнулась.

— Вы, сэр, вольны, делать все, что вам угодно.

От дальнейших выяснений отношений Дэвида избавил бой часов на колокольне святого Георгия. Уже шесть! Он быстро соскочил с постели и потянул Сесилию к выходу — ему совсем не хотелось, чтобы Анджелина застала их в этой комнате.

Им понадобилось всего несколько минут, чтобы покинуть заведение мамаши Дербин. Выходя за дверь, Дэвид сунул пышнотелой хозяйке крупную купюру, шепотом сообщил, как сильно ему понравилось представление Анджелины, и заверил — как можно более искренне, — что он еще вернется, после чего вывел Сесилию на улицу.

Снаружи быстро смеркалось. Соседний переулок погрузился во тьму. Впереди на перекрестке с грохотом катила телега пивовара. Кучер похлопал хлыстом по шляпе, и обе кареты двинулись в ночь.

Все еще сжимая руку Сесилии, Дэвид вышел на главную улицу. Почти все магазины давно закрылись, но неподалеку еще работал трактир. Заглянув в узкие окна, Дэвид увидел, что там тоже полно народу. По счастью, кучер ждал на углу, как ему и было велено.

Он быстро подсадил Сесилию в карету и тихо сказал кучеру:

— Дайте мне фонарь, Стрикхэм. Я пойду, прогуляюсь, а ты охраняй даму.

Сесилия высунула голову из дверцы кареты: — Дэвид, ты куда?

— Мне надо сходить по нужде. Сесилия не слишком-то ему поверила.

— Тогда зайди вон за ту груду бочек, — прошептала она, сморщив носик. — Судя по запаху, там уже справила нужду половина жителей этих мест.

Дэвид изобразил смущение.

— Не заставляй меня краснеть, милая. Я очень стеснителен.

— И поэтому берешь с собой фонарь? Как я понимаю, ты хочешь зайти за публичный дом. Что и говорить, весьма уединенное место!

Дэвид усмехнулся.

— Да, мне надо проверить, там ли расположен вход в подвал, — согласился он, принимая у Стрикхэма фонарь, — или он находится в табачной лавке. У этих домов общая стена.

Он попытался захлопнуть дверцу, но Сесилия помешала ему это сделать.

— Тебе нельзя ходить туда одному, — заявила она обеспокоено. — Это опасно.

— Надеюсь, милая, ты не намерена меня защищать? — проворчал Дэвид, прикручивая фитиль.

Сесилия откинулась на спинку, упрямо скрестив на груди руки.

— Кто-то же должен это сделать. Хорошо, я останусь здесь, но тогда возьми Стрикхэма.