Один из них это написал, верно?… «Ад пуст, и здесь все черти»[11].
Кроули хвалили за Испанскую Инквизицию. Он был тогда в Испании, в основном шлялся в приятных местах вокруг кантин, и ничего об Инквизиции даже не слышал, пока не прибыла похвала. Он сходил посмотреть, вернулся и целую неделю не выходил из запоя…
Иеронимус Босх, этот – просто сумасшедший!
А когда ты начинал думать, что они злобнее, чем Ад, они вдруг совершали такие благородные вещи – Небесам такие и не снились… Частенько один и тот же человек делал и зло, и добро. Это все из-за свободы воли, понятно. Все дело было в ней.
Азирафаил как-то попытался это ему объяснить.
– Все дело в том, – сказал он – это было где-то в районе 1020-го, когда они заключили свое маленькое Соглашение, – все дело в том, что человек хорош или плох, когда он этого хочет. А существа типа Кроули и, конечно, его самого (Азирафаила), с самого начала выбирают свой путь и с него не сворачивают. Люди не могли стать истинно святыми, – добавил он, – пока у них нет возможности побыть истинно плохими.
Кроули об этом подумал и (где-то в районе 1023-го) сказал:
– Погоди, это же работает, только в том случае, если изначально все равны, точно? Нельзя ожидать от кого-то, рожденного в грязной хижине, что он будет вести себя так же, как рожденный в замке.
– А-а, – ответил Азирафаил, – это-то и интересно. Чем ниже ты начинаешь, чем больше у тебя возможностей.
– Это безумие, – сказал Кроули.
– Нет, – покачал головой Азирафаил, – это основы мира.
Азирафаил. Конечно же, Враг. Но враг уже шесть тысяч лет – скорее друг.
Кроули нагнулся и поднял телефонную трубку.
Конечно, у демонов не должно было быть свободы воли. Но невозможно было так долго пробыть среди людей и ничему у них не научиться.
Мистер Янг отказался и от Дамиэна, и от Баламута, да и от всех других предложений сестры Мэри Болтливой, включавших в себя половину Ада и половину Золотого Века Голливуда.
– Ну, – наконец слегка обиженно сказала она, – не думаю, что с именем Эррол что-то не так… Или Кэри. Оба имени – хорошие, американские.
– Я думал о чем-то более традиционном, – объяснил мистер Янг. – У нас в семье всегда использовали старые добрые имена…
Сестра Мэри просияла.
– Это правильно. По мне, нет ничего лучше старых имен.
– Нормальное английское имя, как у людей из Библии, – сказал мистер Янг. – Мэтью[12], Марк, Люк[13] или Джон[14], – продолжил он задумчиво. Сестра Мэри моргнула. – Только мне они всегда казались не хорошими классическими именами а, скорее, именами ковбоев и футболистов – добавил мистер Янг.
— Саул – хорошее имя, – помогла ему сестра Мэри.
– Это уж слишком старомодно, – ответил мистер Янг.
– Тогда как насчет Каина[15]? Очень ведь современно звучит, – попыталась сестра Мэри.
— Хмм, – мистер Янг покачал головой.
– Что ж, есть еще… ну, есть еще Адам, – сказала сестра Мэри. «Достаточно безопасно», – подумала она.
– Адам? – переспросил мистер Янг.
Хотелось бы, чтобы монашки-сатанистки тайно отдали кому-нибудь на воспитание лишнего младенца – ребенка Б. Чтобы он вырос нормальным, счастливым, хохочущим и активным ребенком, а еще чуть позже превратился бы в нормального, довольного жизнью подростка.
Может, так и произошло.
Помечтайте о его школьной награде за прилежание, его ничем не выделяющейся, но приятной жизни в университетские годы, его работе в департаменте распределения зарплат Строительного Общества Тадфилда и Нортона, его красавице-жене. Может, захотите представить детей и хобби – скажем, починку старых мотоциклов, или разведение тропических рыб…
Вы не хотите сами придумать, что могло бы случиться с Ребенком Б?
Нам, к тому же, ваша версия больше нравится.
Должно быть, он получает призы за своих тропических рыб…
В маленьком домике в Доркинге, что в Саррее, в окне спальни горел свет.
Ньютону Пульциферу было двенадцать, он был тощ, носил очки и несколько часов назад должен был пойти спать.
Его мать, однако, верила в гениальность ребенка и разрешала ему ложиться позже, чтобы он успевал делать свои «эксперименты».
Сейчас он проводил следующий – менял вилку на древнем радиоприемнике «Bakelite», который ему дала мать, чтобы он с ним поиграл. Он сидел за тем, что гордо называл «рабочее место» – старый разбитый стол, покрытый обрывками проволоки, батарейками, маленькими лампочками и набором конструктора «Электроник», который никогда не работал. Если уж быть честным, радио он тоже не смог заставить работать, хотя с другой стороны, он ни в одном деле не смог добраться до конечной стадии.
С потолка на шелковых шнурах свисали три несколько кривых модели самолетов. Даже случайный наблюдатель увидел бы, что они сделаны кем-то, кто был сразу и старателен, и очень осторожен, а также совершенно не умел делать модели самолетов. Сам Ньютон был ими невероятно горд, даже моделью «Spitfire», у которого он так и не сумел правильно собрать крылья.
Он загнал очки обратно на переносицу, взглянул на собранную вилку и положил на стол отвертку.
В этот раз он очень надеялся на успех, как-никак прочел все инструкции по смене вилок в «Собственной книге мальчика про практическую электронику, включающей Сто и Одну Безопасную и Поучительную Вещь, которую можно проделать с электричеством», и старательно им следовал. Нужного цвета провода прикрепил к соответствующим штырькам, проверил на месте ли предохранитель, завернул все обратно. Пока никаких проблем.
Он воткнул вилку приемника в розетку. Потом нажал кнопку «Вкл.»…
Все огни в доме погасли.
Ньютон просиял от гордости. Уже лучше. В прошлый раз он отключил весь свет в Доркинге, приходил электрик и серьезно говорил с мамой.
У него была сильнейшая но абсолютно не взаимная страсть к вещам, связанным с электричеством. У них в школе был компьютер, и полдюжины детей оставались после уроков и работали с продырявленными карточками. Когда ответственный учитель наконец уступил мольбам Ньютона включить его в их число, тот смог всунуть в компьютер только одну карточку. Машина ее зажевала, подавилась и умерла.
Ньютон был уверен, что будущее было за компьютерами, и когда оно наступит, он будет готов – будет первым в новых технологиях.
У будущего были свои мысли по этому поводу. Достаточно заглянуть в Книгу, чтобы их узнать.
«Адам», – подумал мистер Янг. Он произнес это имя, чтобы прислушаться к звучанию. «Адам». Хмм… Он взглянул вниз, на золотые кудри Мятежника, Разрушителя Царств, Ангела Бездонной Ямы, Великого Зверя по имени Дракон, Принца Сего Мира, Отца Лжи, Сатанинского Отпрыска и Повелителя Тьмы.
– Знаете, – заключил он немного спустя, – ему, по-моему, и правда подходит имя Адам.
Эта ночь не была темной и грозовой.
Такая случилась только через двое суток после того, как и миссис Даулинг, миссис Янг и оба ребенка покинули здание больницы. Ночь тогда была очень темной, а гроза – очень сильной, и когда последняя достигла апогея – в районе полуночи – молния ударила в Монастырь Чирикающего Ордена и подожгла крышу ризницы.
Никто от огня серьезно не пострадал, хотя пожар продолжался несколько часов, нанеся серьезный ущерб зданию.
Поджигатель скрывался на одной из ближайших крыш и наблюдал за пожаром. Он был высок, тощ… и был он Герцогом Ада. Это было последнее из того, что нужно было сделать перед возвращением под землю – что ж, он это сделал…
С остальным спокойно справится Кроули.
11
Шекспир, «Буря», акт I, сцена II. Перевод мой. Прим.перев.
12
В англоязычной версии Библии так зовут Матвея. Прим.перев.
13
Т.е. Лука. Прим.перев.
14
Т.е. Иоанн. Прим.перев.
15
Англ. Cain – Кэйн – действительно звучит неплохо, если не знать, как пишется. Прим.перев.