— Боги направляют вас, — прошептал Сет.

— Вы знаете, что это? — спросил Этлон.

— Это посмертная маска Валериана. Если что-нибудь и может помочь вам в борьбе с горфлингом, то эта маска — наверняка.

— Как? — подскочила Габрия.

— Маска эта когда-то была могущественным талисманом. Ее использовали в тайных церемониях поклонения Валориану. Когда кланы разрушили Мой Туру, маска и все, кто ее касался, исчезли.

Этлон скрестил на груди руки.

— Откуда вы про это знаете?

Сет махнул рукой в сторону книжных полок.

— Все это описано вот в этих томах.

— Но вы не знаете, как использовать силу маски, — печально сказала Габрия.

— К несчастью, нет. Это было тайной, которой владели лишь жрецы культа Валориана. Тем не менее, если магия все еще остается в силе, то вам, возможно, удастся раскрыть секрет действия маски и применить ее для своих целей.

Габрия разочарованно кивнула.

Верховный жрец так и не сообщил ей ничего полезного — только загадки, намеки и вопросы, на которые нет ответа.

Сет аккуратно завернул маску в полотно и вернул ее Габрии.

— Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе. Колдунья. Но ты не должна прекращать поисков. Горфлинг силен, но, будучи в теле человека и наделенный магическими способностями, он стал еще сильнее. Его просто необходимо отослать обратно, иначе не избежать катастрофы.

Колдунья снова кивнула, не отвечая. Да и говорить было больше не о чем. Жрец молча повел своих гостей обратно. Он проводил их к выходу. Несмотря на дождь и поздний час, он не предложил им остаться, а они не просили об этом.

Перед тем как Габрия шагнула вниз по ступенькам к ожидавшей ее хуннули, верховный жрец положил руку ей на плечо.

— Если тебе повезет в поединке, Колдунья, приходи сюда. У нас есть другие книги и реликвии из Мой Туры. Они по праву принадлежат людям, владеющим магией. Я научу тебя, как ими пользоваться.

— Спасибо, жрец, — сказала она серьезно. — Я приеду.

Провожаемые настороженными взглядами невидимых культистов, Габрия и Этлон сели в седла и покинули цитадель.

Этлон и Габрия ехали не останавливаясь, ехали в темноте, все по той же каменной тропе, ведущей их на юг меж зубцов гор Химачал. Мужчина и девушка молча скакали бок о бок, погруженные в мрачные раздумья.

На рассвете они достигли реки Айзин и крепости Аб-Чакан, что стояла на одном из ее берегов. Всадники замедлили шаг, вступив в долину реки, и их глаза обратились в сторону разрушенной крепости и двух траурных холмов. Тот, что был больше, был могилой павших воинов клана; другой служил последним пристанищем лорда Сэврика.

Безучастный ко всему, Этлон смотрел на могилу отца, и в памяти его всплывали часы, дни и годы, проведенные с ним. Немного погодя он сжал пальцы в кулак и помахал рукой, посылая отцу последний привет. Они ехали дальше, но долго еще после Аб-Чакана лицо Этлона оставалось задумчивым.

Река Айзин, вдоль которой ехали всадники, вела их прямо в Тир Самод, куда сейчас начинали съезжаться кланы. Этлон и Габрия надеялись встретить свою группу где-нибудь неподалеку. К полудню они сделали остановку, чтобы лошади отдохнули и выкупались.

Габрия и Этлон спешились и медленно пошли к реке. По дороге в цитадель они почти не разговаривали. Сейчас они поняли, что их спокойному одиночеству скоро придет конец.

Они смущенно поглядели друг на друга, сознавая неотвратимость предстоящего разговора. Начинать, похоже, ни один из них не собирался. Этлон многозначительно прокашлялся; Габрия, сложив на груди руки, молча смотрела на сверкающую гладь реки.

Наконец она нарушила молчание:

— Что бы ты ни думал обо мне, Этлон, я хочу, чтобы ты знал: я не собиралась разрывать нашей помолвки. Той ночью, в Джеханан Трелд, между мною и Сайедом ничего не было.

Сердце Этлона бешено заколотилось. Он сложил руки за спиной, ломая пальцы. Каким-то шестым чувством он понимал, что она говорит правду.

— Сайед дал хороший повод ко всякого рода домыслам, — глухо сказал он. — Прости меня. Мне бы следовало доверять тебе больше. Мне бы следовало выслушать тебя.

Девушка молчала. Она помнила данное себе обещание избегать сближения как с Этлоном, так и с Сайедом до тех пор, пока не минует опасность. Но такой шанс нельзя было упускать. Этлон значил для нее слишком много.

— У нас еще не все потеряно, — сказала она, трогая пальцем амулет на руке. — Я не хочу, чтобы все это закончилось так печально.

Солнце заиграло на золоте браслета, и он удивился и обрадовался тому, что она все еще носит его подарок.

— И я тоже. Твоя дружба дорога мне, и я не могу позволить себе роскошь потерять ее.

— Может, мы бы смогли забыть старое…

Он усмехнулся:

— Если боги дадут нам на это время.

Габрия взглянула на него.

— Разве нельзя попытаться?

— А Сайед?

— Что Сайед? Он тоже мой друг.

— Тогда посмотрим. В эти дни может случиться очень многое.

Габрия, улыбнувшись, протянула ему руки, и он крепко стиснул ее ладонь. Она почувствовала силу его пальцев и тепло его кожи; сердце ее учащенно забилось.

Они оседлали хуннули и опять направились к югу. Через несколько часов Эурус и Нэра увидели оставшуюся часть группы, отдыхавшую на берегу, далеко впереди. Хуннули приветственно заржали.

Сайед, посадив сзади Тэм, выехал им навстречу. Девочка спрыгнула с лошади прежде, чем та остановилась, и побежала к жеребенку. Обвив ручонками его шею, она радостно помахала Габрии и Этлону, затем, к великому удивлению Габрии, не вернулась на свое обычное место позади нее, а взобралась на лошадь Сайеда. Юноша взъерошил ей волосы.

— Пока вы отсутствовали, я снискал расположение нашего маленького друга, — пояснил он Габрии, когда они рысью направились к остальным.

Колдунья улыбнулась:

— Чудесно. И как же это произошло?

— И сам не знаю. Мы сблизились с той поры, когда я настоял, чтобы ее взяли в пещеры Пра-Деш, но сейчас, думаю, ей просто было одиноко без тебя. Она словно приклеилась ко мне.

Габрия посмотрела на девочку, обнимающую Сайеда за талию.

— Только не шути ее привязанностью, — предупредила она. — Тэм слишком много теряла в своей короткой жизни.

Он кивнул. Они подъехали к воинам и Пирсу, и дальнейший разговор стал невозможен в буре приветствий, вопросов и ответов.

— Лорд, вы были правы, — сказал Сесен Этлону, когда всеобщее возбуждение улеглось. — Брант уже двое суток идет вдоль реки на юг. Думаю, он, как и прежде, обгоняет нас примерно на день.

— И направляется в Тир Самод, — Этлон помрачнел.

Одна мысль о присутствии горфлинга среди ничего не подозревающих людей бросала его в жар.

Вождь повернулся к Габрии:

— Не думаю, что мы сможем обогнать это чудовище, чтобы поспеть на сбор первыми, и не думаю, что здесь нам поможет магия.

— К несчастью, да. Перемещать людей с помощью магии слишком опасно и ненадежно. Может ничего не получиться. И потом мы потеряем след Бранта. Нельзя поручиться, что он не изменит своих намерений и появится в Тир Самод. Кроме того, — она потрепала Нэру по черной шее, — мы не сможем переправить хуннули. А без Нэры я не смогу бороться.

Полузакрыв глаза, вождь посмотрел на юг, где зеленые равнины убегали к горизонту. Он знал, что Брант слишком далеко отсюда, но вопреки здравому смыслу продолжал искать глазами на холмах признаки горфлинга. Наконец он, вздохнув, отвернулся и велел собираться в путь.

И снова они подгоняли своих лошадей весь остаток дня, вплоть до поздней ночи.

Наскоро перекусив, Этлон увел Габрию подальше от лагеря, на песчаный берег реки. Несколько минут он ничего не говорил, задумчиво глядя на воду.

Теплая бархатная тишина ночи опустилась на них, звезды смотрели крупно и ярко.

Наконец Этлон глубоко вздохнул.

— Ты как-то спрашивала меня, — начал он, — не думаю ли я, что отец был бы разочарован в тебе и в твоей силе.

Девушка обратила к нему внимательный взгляд, тронутая печалью и сожалением, звучавшим в его голосе.