– Я же говорил вам, чтобы вы держались подальше от праздника, – просипел Симон, пытаясь устоять на ногах. – Теперь нас обоих разыскивают. Ума теперь не приложу, как мне выпутаться мммффф…

Палач зажал ему рот ладонью – рядом вдруг послышались шаги стражников. Они размеренно протопали по тропе; Симон услышал даже дыхание охотников и на мгновение почувствовал себя затравленным зверем. Но шаги постепенно стихли, и вскоре тишину нарушало лишь пение птиц.

Куизль закрыл глаза, после чего повернулся к Симону.

– Только двое, – прошептал он. – Остальные, видимо, ищут нас где-нибудь среди скал. Еще немного, и они будут здесь. Хотим мы того или нет, придется спускаться.

– Вниз? – Симон в ужасе уставился на палача и показал на дно ущелья: – Туда, вниз?

– Конечно, башка ты ослиная. Куда же еще? Это не так страшно, как выглядит. Повсюду растут деревца, можно за них ухватиться.

Симону вспомнилась вчерашняя прогулка по карнизу. Похоже, вызов судьбе придется бросить еще раз. Лекарь был хорошим пловцом, да и тесные подземные ходы не вызывали у него особых затруднений. Но высоты он боялся всегда, а здесь было высоко, как никогда.

– Там… там футов шестьдесят, не меньше, – заметил он, недоверчиво глядя во мрак, дно ущелья среди елей и буков разглядеть получалось с трудом.

– Прекрати дурака валять, – прошипел палач. – Или мне рассказать потом Магдалене, что тебя, как зайца трусливого, вздернули?

– Ну… ладно.

Симон прижался животом к скале и медленно сполз вниз. Поискал ногами опору, нашел наконец трещину в скале. Слева росла небольшая елочка, лекарь ухватился за нее и пошарил ногой в поисках следующего выступа.

– Будешь и дальше так возиться, вниз и к вечеру не спустишься, – проговорил палач, глядя на него сверху. – Живее давай. Мне тоже вообще-то спускаться нужно.

– Я бы с радостью вас пропустил, дорогой тесть, – прошипел Симон.

– Чтобы ты мне на шею свалился? Благодарю покорно, я лучше тут подожду.

Фронвизер сделал глубокий вдох и стал спускаться дальше. Постепенно он приноровился, это и вправду оказалось не так сложно, как он опасался вначале. По всему склону было достаточно выступов, кустов и деревьев, чтобы зацепиться.

Спустившись примерно наполовину, лекарь сделал небольшую передышку. Он вытер пот со лба и посмотрел наверх: Куизля едва можно было различить среди скал.

Так и не восстановив дыхания, Симон ухватился за следующее деревце, и в этот момент что-то резко затрещало.

Дерево под ним не выдержало.

Снова раздался треск, и Симон съехал со спасительного выступа. Вниз посыпались комья земли, галька и небольшие осколки камней. У палача от злости скривилось лицо.

– Осторожнее, болван! – прошипел он.

Только потом Якоб осознал, в каком незавидном положении оказался его зять. Лекарь повис лишь на тоненькой елочке, корни ее неумолимо вытягивались из трещин, а до земли оставалось еще шагов десять.

– Подожди, сейчас… – начал Куизль.

Но в этот момент деревце вырвало окончательно, и Симон с криком, отчаянно хватаясь руками, полетел в ущелье.

Падение оказалось не таким болезненным, как он того опасался. Дно ущелья покрыто было старой листвой, к тому же склон становился более отлогим, так что приземлился лекарь относительно мягко: он несколько раз кувыркнулся, скатился, как снежный ком, в долину и в конце концов остановился под раскидистым буком.

Фронвизер осторожно ощупал руки и ноги. Кажется, ничего не сломал, только сюртук изорвался в нескольких местах, да к тому же на спине и лице осталась пара ссадин.

Только он собрался крикнуть тестю, что все в порядке, как вдруг со стены донеслись крики. Лекарь прищурился: наверху, там, где должен был стоять Куизль, двигались размытые тени. Снова послышались крики, и Симон даже расслышал звон оружия. Судя по всему, наверху кто-то дрался.

– Якоб! Господи, Якоб! – закричал лекарь. – Что там случилось?

Через секунду он понял, до чего глупый вопрос задал. Похоже, стражники отыскали их укрытие и теперь схватились с палачом. А он стоял здесь и ничего не мог сделать!

Некоторое время лекарь беспомощно смотрел на край обрыва, потом снова кто-то вскрикнул, и в следующее мгновение под ноги ему скатилось человеческое тело. Симон вздрогнул: перед ним лежал один из андексских стражников; голова его при падении повернулась под неестественным углом, из плеча торчал арбалетный болт. Он дернулся в последний раз, и в глазах его застыл блеск, хорошо знакомый лекарю.

«Вообще замечательно! – подумал Фронвизер. – Теперь нас разыскивают не только как шарлатанов и самозванцев, но и как убийц. Притом что я просто хотел совершить паломничество…»

– Симон, беги, чтоб тебя! Беги к Магдалене!

Голос Куизля прогремел до самого дна ущелья и вырвал лекаря из раздумий. Он еще раз взглянул наверх, но ничего не увидел. Видимо, схватка сместилась к тропе. Не исключено, что кто-то из охотников уже искал удобный спуск к нему самому.

Симон замешкался. Неужели так и придется оставить тестя в беде? С другой стороны, помощи от него здесь все равно не много. Кроме того, Куизль прав: нужно обязательно предупредить Магдалену! После этого происшествия ее, наверное, тоже начнут искать. Быть может, Земеры уже направились домой к Михаэлю. Магдалена говорила, что будет ждать там после мессы…

Симон в последний раз взглянул на изуродованное тело стражника. Затем наклонился, прикрыл ему глаза, прочел короткую молитву – и побежал по тенистой долине, мимо елей, буков и отвесных скал. Он решил обойти монастырь и окружным путем добраться до дома. Быть может, еще не поздно!

За тестя Симон беспокоился меньше всего. Это не первая схватка палача, и лекарь скорее опасался, что именно сейчас Куизль принял на душу еще несколько смертных грехов.

Якоб, словно загнанный медведь, стоял на каменной глыбе и пинками пытался не подпустить к себе стражников.

Когда Симон скатился по склону, не прошло и пары секунд, как появились стражники. Должно быть, они уже были где-то поблизости и услышали крик лекаря. Трое из них теперь окружили скалу и копьями колотили палача, а четвертый побежал обратно к монастырю – вероятно, за помощью.

Отбиваясь, Куизль заметил краем глаза, что один из охотников отложил копье и потянулся к небольшому арбалету. Якоб выругался про себя. Наверху каменной глыбы он представлял собой легкую мишень для стрелков, и стражник застрелит его, точно затравленного вепря. Но на раздумья времени уже не осталось: другой охотник обнажил кинжал и вскарабкался на булыжник. Он осторожно поднялся на замшелом камне и взмахнул клинком, намереваясь вонзить его палачу в бок. Куизль увернулся, перехватил стражника за талию и с криком поднял его, словно живой щит, перед арбалетчиком. В ту же секунду стрелок спустил тетиву, и болт вонзился в плечо отбивающемуся мужчине. Палач вздрогнул, ощутив боль на уровне пояса. Он уже решил, что выстрелом задело и его, но потом понял, что просто потянул спину. Похоже, поясница еще долго будет напоминать ему об этой схватке.

«Проклятие, – подумал он, – старею я для подобных глупостей. Пусть молодые дерутся со стражниками, разбойниками и полоумными убийцами!»

Куизль выпустил раненого; стражник рухнул на камень и заскользил к пропасти. Пальцы его судорожно впивались в скалу, но пористая порода только крошилась в ладонях. Якоб успел заглянуть в расширенные от ужаса глаза раненого, затем охотник с пронзительным криком полетел вниз.

«Богом клянусь, я этого не хотел! – пронеслось в голове у палача. – Жаль только, мне никто не поверит».

Он прокричал Симону, чтобы тот как можно скорее бежал к Магдалене и предупредил ее. Куизль понятия не имел, слышал ли его лекарь, ранен ли он и жив ли вообще. Прежде зять что-то кричал, и после этого Якоб ничего больше не слышал. Но выяснять подробности не осталось времени. Стрелок уже взводил арбалет. По расчетам Куизля, еще несколько секунд, и тетива будет натянута.