– Сколько у нас времени? – спросил Боброк.

– Немного, – последовал ответ, – два, может три дня…

– Скверно, – воевода по привычке почесал затылок, – мало… Очень мало… Добро пожаловать в Псков. Пойдем, обсудим, что нам делать…

Он повернулся, готовый идти в город, но тут вновь раздался тревожный звон.

Все собравшиеся стали оглядываться, что бы выяснить причину беспокойства.

– Смотрите! – вдруг крикну Звенимир, указывая рукой в сторону опушки леса. Из-за деревьев появился еще один всадник. Взмыленный от бешеной скачки конь, мчался в сторону людей во весь опор. В седле еле держался юный всадник. Видимо он ничего не осознавал, так как даже не пытался придержать скакуна.

Первыми опомнились Звенимир и Ведагор. Они бросились навстречу взбесившемуся животному. Ведагор встал на пути скакуна, вскинув руки. Конь вздыбился. Не удержавшись, всадник опрокинулся назад, вылетев из седла. Но там уже был Звенимир. Он подхватил щуплое тело и аккуратно положил юношу на траву. Лицо мальчика было мертвецки бледно, глаза закрыты. Пересохшие губы что-то шептали. Но разобрать слов было невозможно.

– Желан, миленький! – Милана упала перед ним на колени, – Воды! – крикнула она – Принесите воды! Разве вы не видите, что ему плохо!

Кто-то из ратников сбегал к реке и принес полный ковш воды. Милана выхватила его из рук дружинника и поднесла к губам мальчика. Живительная влага тонкой струйкой полилась в рот.

Желан несколько раз глотнул и открыл глаза. Затуманенный взор прояснился. Он приподнял голову, упершись локтями в землю.

– Батюшка воевода, – прошептал Желан, отыскав взглядом Боброка, – беда пришла нежданно, – он закашлялся. Принял из рук Миланы ковш, уже сам отпил воды, – псы рыцари разорили приграничье. Села горят. Всех мужиков перебили. Баб в полон увели. Дядька Мечеслав с ребятами отправились в погоню. Но боюсь, не сдюжат они. Слишком большая сила пришла.

Желан попытался подняться, но силы покинули его. Он покачнулся и упал бы, если бы Милана не успела подхватить товарища.

– Отнесите его в город, – распорядился Боброк, – да пусть лекаря пришлют!

Звенимир вскочил в седло. Ведагор подал ему почти невесомое тело гонца. Пришпорив коня, сотник помчался к городским воротам.

– Похоже, у нас времени совсем не осталось, – проговорил воевода, глядя вслед удаляющейся лошади, – Ведагор!

Ратник тут же встал перед своим командиром.

– Готовь дружину! Выступаем немедленно!

Ведагор кивнул и побежал в сторону города.

– Возьми меня с собой, – Милана умоляюще посмотрела на Боброка.

– Не девичье это дело с рыцарями воевать, – сказал, как отрезал воевода, – а ну, марш к тетке! Там сейчас твое место!

Он уже повернулся, чтобы уйти, но племянница остановила его окриком.

– Не возьмешь, – она упрямо топнула ногой, я все равно сбегу! Никакие заборы меня не удержат! Одна, без вас, дам отпор врагу!

Боброк резко обернулся. Его глаза пылали гневом. Но взглянув в решительное лицо Миланы, он тут же смягчился. Права она была во всем. Нет, у него способа удержать племянницу. А там, она хоть под надзором будет.

– Ладно, – устало махнул рукой воевода, – с нами пойдешь. Но чтоб от меня ни на шаг…

Псковская земля покрыта густыми, не проходимыми лесами. Вековые сосны и ели окружали все дороги. Свернешь с пути и не выберешься. Сгинешь в буреломах непролазных, да в болотах топких. Но псковичи знали здесь все тропинки, ведущие к местам, отвоеванным человеком у природы.

Двести ратников, вооруженных мечами и копьями, пробирались по тайным тропам, спеша на встречу с врагом. Выехав из леса, они преодолели холмистую гряду и спустились к месту, где ранее располагалось селение.

Страшная картина открылась перед их взорами. Ветер гнал в их сторону гарь и дым пожарища. Запах смрада щипал глаза, заставляя наворачиваться слезы. Ратники въехали в сожженное село. Повсюду лежали убитые. Маленькие дети, старики, что были не пригодны к рабству, мужики, что посмели оказать яростное сопротивление. Их всех порубили без жалости.

Даже видавшие многое воины, не скрывали слез. Ехали, молча с бледными, ожесточенными лицами. Остановились, только для того, чтобы похоронить мертвых.

Закончив скорбное дело, двинулись дальше.

Проехав несколько миль, они наткнулись на брошенные телеги, возле которых покорно стояла голодная скотина.

– Здесь была битва, – Боброк поскреб пальцами тыльник шлема, осматривая вытоптанную вокруг траву. Повсюду на земле валялись смятые ливонские шлемы, разбитые щиты и брошенное оружие. Воевода поднял голову, окинув взглядом своих воинов, – Молодец, Мечеслав. Не растерял умения. Сильно он потрепал тут меченосцев, а после погнал их туда, – он указал рукой в сторону ближайшего холма.

Боброк направил туда своего коня, но тут же придержал его.

Из негустого пролеска показался всадник в русских доспехах. Было видно, что в седле он держался чудом. Не чувствуя над собой власти, конь, опустив голову, медленно передвигался по полю, щипая траву. Всадника качнуло, и он повалился, уткнувшись лицом в гриву лошади.

Несколько дружинников пришпорили своих скакунов. Добравшись до ратника, они бережно сняли его с седла, уложив на землю. Арбалетный болт пробил грудь воина, но он еще дышал. Псковичи сняли с раненого шлем с забралом, полумаской. Совсем еще молодое лицо было вымазано в саже и чужой крови.

– То ж Переслав, – воскликнул Звенимир, – сын кузнеца. Он у Мечеслава десятником был.

Подъехавшая следом, чтобы рассмотреть поближе, Милана, соскочила с коня и расталкивая дружинников бросилась к своему другу. Она села на землю, подняла его голову, положив ее к себе на колени.

Лицо Переслава было бледное.

– Ты как? – всхлипнула девушка. Слезы сдавливали горло, мешая говорить.

– Пока живой, – прошептал парень. Темная пелена уже заволакивала его глаза. Но он собрал все оставшиеся силы.

– Где Мечеслав? – рядом присел Боброк.

– Нет больше нашего отряда, – ответил Переслав и тут же закашлялся кровью. Слишком много их было… – он облизал пересохшие губы и продолжил, – первый отряд мы разбили. Полон освободили. Разбегающихся ливонцев погнали к холму. Там нас ждали две с половиной сотни. Мы атаковали их, чтобы женщины успели укрыться в лесу. Там на поле все наши и остались лежать…

Смертельная пелена легла на чело молодого ратника. Он больше не противился. Главное он уже сделал, успев предупредить. С губ Переслава сорвался стон, перешедший в хрип. Он откинул голову и замер на веке.

Боброк вскочил в седло, махнув рукой. Вслед за ним дружина перевалила через пригорок. Перед их взором раскинулось поле битвы. Все пространство было покрыто мертвыми русичами. Воевода заскрежетал зубами.

– Опоздали, – уныло проговорил Ведагор.

– Может кто живой еще? – с надеждой в голосе произнесла Милана.

– Куда, там, – огорчил ее сотник, – глянь все стрелами да болтами утыканы, или мечами иссечены. Но, похоже и наши дали ливонцам жизни. Вон сколько шлемов помятых валяется.

– А где же их трупы? – изумилась девушка.

– По всей видимости они своих забрали, или похоронили уже.

Своего старого боевого товарища Боброк распознал сразу. Мечеслав лежал посреди высокой травы. Его тело было насквозь пронзено сразу двумя копьями. Рука еще сжимала рукоять сломанного меча. Видимо он дорого продал свою жизнь.

– Мы позаботимся о них.

От мрачных мыслей воеводу оторвал чей-то голос. Он вздрогнул и обернулся. Рядом с его конем стояла женщина среднего возраста. Растрепанные русые волосы, развевались на ветру, разорванное платье, еле, еле держалось на плечах, обнажая высокую грудь. Но она, казалось, совсем не обращала на это внимания. За ней, прижимаясь, друг к другу, толпились еще дюжина женщин разного возраста.

– Не сомневайся воевода, – пообещала женщина, – мы похороним наших избавителей со всеми почестями. А твое дело, врага бить.