— Нет, с нас хватит, — приняла я решение за двоих.

— Это несправедливо, — хмуро выдала Мика. — Скользкий нас заложил, а вы ему наше дело на блюдечке!

Шеф хитро улыбнулся, потрепал Микаэллу по щечке и вкрадчиво спросил:

— Микусь, солнышко мое, ты будешь спать с гонщиками, чтобы привлечь их к делу? А убирать тех, кто мешает? А идти на подкуп механиков, чтобы они вывели из строя болиды неугодных?

Мика побледнела.

— Скользкий с ними тоже спать не будет, — решила я отвлечь внимание от подруги.

— Скользкий найдет тех, кто будет, — спокойно ответил Исинхай. — Скользкий пойдет на подкуп и шантаж, раскрутит дело. И гонки будут проводиться не два раза в месяц, а раз в три-четыре дня. Аудитория увеличится, будем это дело транслировать.

Мы с Микой переглянулись и поняли: Исинхай сейчас делает нам большое одолжение. Потому что при таких масштабах дело приобретет огласку, полиция заинтересуется, и рано или поздно гонки закроют, а организатора посадят. И его прикрывать никто не будет, потому что эти люди стукачей не терпят. Скользкий Ал копал себе могилу и даже не подозревал об этом.

— Спасибо, — выдохнула я.

— Большое спасибо, — искренне добавила Микаэлла.

— Сообразили? — Исинхай прищурился.

— Сообразили, — разом ответили мы и рассмеялись такому единодушию.

Шеф подал знак, и нам таки принесли еще по коктейлю. Сидя за столиком, мы наслаждались ощущением сытости после вкусного ужина, вкусом напитков — у меня шоколадный, у Микаэллы сливки с мятой. Жаль, что поболтать с Исинхаем нельзя, а нам всегда так хотелось.

— Код доступа, — напомнил шеф.

В центре столика образовалось свечение. Мика подключила к нему свой переносной сейр, ввела код, вошла в систему. Через мгновение Исинхай получил доступ ко всей нашей бухгалтерии, включая результаты сегодняшних гонок. Не глядя на нас, отправил кому-то сообщение, и вскоре в системе копались трое.

— Какие вы честные, — спустя некоторое время с усмешкой сказал Исинхай.

— Это плохо? — удивилась Мика.

— Как сказать, — шеф хитро взглянул на нее, — но мне приятно.

Мы в очередной раз переглянулись.

— Офшорные счета уничтожаем, — вглядываясь в схемы и столбцы, произнес Исинхай, — вы получите по три тысячи кредитов на кодовые карточки. Безналом дать не могу — засветитесь.

Молча и разом кивнули. Откровенно говоря, было радостно от того, что нас прикрывают и защищают. Не зря мы на отступные никогда не скупились.

— Рикьян Намору… — Исинхай задумался. — Он больше не участвует в гонках…

— Вроде решил вернуться, — вспомнила я.

— Хорошая новость, — шеф был задумчив. — Удостоверения личности.

Мы неохотно расставались со свободой, совсем неохотно.

— И не только эти, — напомнил Исинхай.

Пришлось отдать наш безопасный пропуск в общежитие. И вот после этого мы совсем пригорюнились.

Шеф же свернул свой сферический сейр, поочередно одарил нас проницательным взглядом, и началось:

— Следующие два месяца сидите тихо, общежитие после одиннадцати не покидаете. У нас идет передел сфер влияния, так что про ночные загулы забываем.

Мы взвыли, Исинхай на наш горестный скулеж не обратил никакого внимания.

— Как все устаканится, вызову. И на всякий случай…

Открылась дверь, вошел все тот же безмолвный личный слуга шефа, протянул каждой из нас по коробочке, перевязанной алой ленточкой с бантиком.

— Это подарок, от меня, — шеф улыбнулся.

Старательно и торопливо открываем коробочки — в каждой новейшая модель сейра со встроенным телефоном. Ультратонкая, ультрапрочная, ультрамодная!

— Спасибо! — Я подскочила, звонко чмокнула невозмутимого Исинхая в левую щеку. Мика повторила то же самое, поцеловав в правую. И кто-то смутился, и это были не мы.

— Потрясная вещь. — Микаэлла рассматривала сейр с восторгом.

— Люблю женщин, — шеф усмехнулся, — дашь цацку, и они про все неприятности забудут.

— Это не цацка, — обиженно заметила Мика.

Исинхай только улыбнулся. Затем напомнил:

— Время.

Мы торопливо допили коктейли, подхватили свои подарочки вместе с упаковочкой и встали, собираясь уйти.

Прощаться тут было не принято, мы и не прощались. Однако уже на выходе услышали:

— Киран, в твоем сейре мой личный номер. Будут проблемы, звони.

Я так и замерла. Ну откуда у меня могут быть проблемы? Повернулась к шефу, встретила его мрачный взгляд. По спине холодок прошелся.

— А могут быть… проблемы? — тихо спросила я.

Он чуть заметно кивнул и с намеком произнес:

— Наши есть везде, Кир. Даже на Иристане. Идите.

— Иристан, Иристан… Кир, ты эту планету знаешь?

— Первый раз слышу, — ответила я, переименовывая номер, значившийся под цифрой один, в «SOS».

Точеный прислушивался к нашему разговору, но сам не влезал. А мы точно знали, что и ему на карточку пришли деньги, как и договаривались.

— Это получается, все закончилось? — спросил он, подвозя нас к общаге.

— Получается, что так, — Мика перегнулась через сиденье, обняла его за шею, прижалась и грустно прошептала: — Пока.

— Пока, малыш, — Точеный сжал ее ладошки. Когда Микаэлла его отпустила, как бы настал мой черед, но я не могу, как она, обниматься со всеми. — Прощай, Пантеренок.

Точеный меня обнял, потрепал по плечу и открыл двери, выпуская нас.

— Пока, — сказала я, пытаясь сдержать эмоции.

А у служебного входа в общагу нас ждала незнакомая женщина в серой форме.

— Пойдемте, — приветливо сказала она и завела нас в обход систем идентификации. Едва мы оказались внутри, сообщила: — Вас ищут, переодевайтесь в тренировочные костюмы, спускайтесь в четвертый зал: он нижний, и его еще не обыскивали. Все это время вы тренировались, ясно?

Нам два раза говорить не надо. Хорошо, что косметику смыли у Исинхая. Надев тренировочные акеши, мы сгрузили одежду в пакет, передали на хранение новой знакомой и босиком рванули по служебной лестнице вниз.

В четвертом тренировочном зале, подхватив эенги и заняв позицию на матах, начали вяло изображать тренировочный бой.

— Ну и денек, — сказала Мика, нанося удар сверху.

— И не говори. — Принимаю на эенг и ударяю ногой в сантиметре от подруги.

В следующее мгновение распахнулась дверь. Так сказать, в «разгар» нашей тренировки ворвались двое полицейских, один препод и собственно наш ректор. Тот самый, который так и не простил преподнесенного ему перед всеми крема от геморроя, причем мы дарили в фирменной упаковке, с примелькавшимся в рекламе логотипом. Короче, мы потом долго просили прощения.

Именно ректор смерил оценивающим взглядом наши тренировочные акеши, обратил внимание на потные лица и затрудненное дыхание (бежали-то мы быстро). Недоверие сменилось удивлением. Атоло Горс стремительно подошел к стене, ввел код, подключился к системе, задал вопрос:

— Студентки Дрейг и МакВаррас, время занятий?

— Пять часов, сорок семь минут, — безэмоционально ответил электронный голос.

Да, спецы Исинхая — это спецы Исинхая. Слов нет, одни восторги.

— Еще вопросы? — Ректор повернулся к полицейским.

Те смерили нас недовольными взглядами и молча удалились. А мы остались, и ректор тоже.

— Отбой в десять, — нервно произнес ректор Горс, — что вы здесь делаете?

Ответить решилась я, тем более мне было что сказать.

— Прошу прощения, сэр Горс. К сожалению, мастер Лоджен в последнее время излишне… взыскателен к моим навыкам боя, вот мы и…

— Два часа ночи, — прорычал глава университета, — марш спать!

А мы и не против. И, вернув эенгам прежний вид, поторопились покинуть тренировочный зал. Вскоре мы уже сладко спали, отправив завалившему звонками Эду сообщение, что у нас все хорошо.

Проснулась я от надоедливого: «Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы».