Лечить не лечила, так как я не болела, но Лушка приходила ко мне, когда я уставала или была чем-то сильно расстроена, и от одного ее присутствия становилось легче.

— Теперь понятно. А я-то думаю, чего тебя Рошан терпит, когда кого другого за такие выходки давно б уже прибил. А ты ему мозги при каждой встрече замурлыкиваешь.

— Дракону много не намурлычешь. А Рошан меня любит и ценит за ум, отвагу и чувство юмора.

— И за твою феноменальную скромность.

— Как бы там ни было, на Хранителей не действует магия Сопределья.

— А на меня?

— Не знаю, не проверял, — пожал плечами Лайс. — Ты и так на меня с первой встречи запала, без всякой магии.

Нет, каков наглец!

— Я на тебя запала?!

— А кто с меня штаны при каждом переходе стянуть норовил?

— Так я же из научного интереса! И только тогда, когда ты на халяву пролезть хотел. С тебя за такое не только штаны стянуть, но и наподдать потом по голой заднице!

Я набрала пригоршню речной воды и плеснула в наглого карда. Он зафыркал совсем уж по-кошачьи и тоже склонился к реке, намереваясь повторить мой поступок.

— Не смей! — заорала я, выставляя вперед руку.

— Это почему же? — удивился магистр Пилаг.

— Потому что я наполовину дракон и очень скоро научусь трансформироваться. Тогда тебе не поздоровится.

— Серьезно? А как у нас сейчас с трансформацией? Никак? Ну тогда лови!

И в лицо мне брызнула холодная, пахнущая тиной вода…

Лайс вошел в фургон и первое, что заметил — кучку одежды на полу. Вот ведь свинюка бессовестная — скинула мокрые тряпки, завернулась в одеяло и уже спит! Он укоризненно покачал головой. Нашел сумку, вынул тетрадь.

В этот раз запись оказалась короткой. Если бы писал для себя, то обязательно бы внес в дневник пару фраз о том, как замечательно было снова ощутить себя если не ребенком, то по крайней мере не обремененным долгими годами и обширными знаниями. Забыть на миг о том, что и все это путешествие, и смеющаяся, плещущая в него водой девочка — очередное, хоть, возможно, самое важное в его жизни задание. Но записи предполагалось со временем передать Рошану, которому мало дела будет до эмоций немолодого усталого мага, испытавшего в этот вечер давно забытое чувство простой, беспричинной радости.

Эн-Ферро упрятал тетрадь, сгреб с пола влажные вещи и вышел к костру.

— Уснула сеструха-то?

Приближение орка магистр Пилаг почувствовал секунд за двадцать: тот двигался практически бесшумно, но источал слабый специфический запах.

— Спит, — кивнул Лайс, развешивая вокруг костра одежду подопечной.

— Бойкая она у тебя девка. — Каин, не дожидаясь приглашения, присел к огню. — Ребят моих сегодня так отшила, что им теперь…

— Твои парни приставали к моей сестре? — медленно разворачиваясь, процедил сквозь зубы кард.

Орк за годы знакомства прекрасно усвоил, чем может обернуться заданный таким тоном вопрос, и поспешил развеять опасения приятеля:

— Да не приставал к ней никто, пошутили ребята. Ты не волнуйся, за сестрой твоей смотреть буду пуще, чем за этим обозом, да и парней предупредил, они против моего слова не пойдут. Кулак[5] я или не кулак?

Его слова успокоили Эн-Ферро, тот даже улыбнулся. Присел с противоположной от охоронца стороны и протянул к огню руки. Замурлыкивание старого купца далось нелегко, потребовав практически всего накопленного в последние дни резерва, так что близость текущей воды, принявшей на себя негатив отката, и золотистые искры костра — взлетающие из пламени частички чистой энергии пришлись кстати.

Решившись на прямое воздействие, Лайс рисковал: в одном из фургонов ехал нанятый в сопровождение маг, а демонстрировать местным волшебникам проявление чуждой для них силы магистр Пилаг не хотел. Абсолютная память карда хранила события двадцатилетней давности, когда заинтересовавшийся необычными способностями полукровки колдун решил изучить их получше. Тогда Эн-Ферро с трудом удалось отказаться от визита в одну из закрытых лабораторий ордена. Приглашали недостаточно вежливо. Да и методы исследования предполагали применить не самые приятные. Например, вивисекцию…

— А что тэр Имран? — спросил он у орка. — Не интересовался нами?

— Спрашивал поначалу. Я сказал как есть: сестру, мол, в Кармол везешь, в школу. Верно?

— Да, верно.

Вряд ли одаренная, но необученная девочка вызовет подозрения. Проблески собственной силы идущий надежно укрыл отражающими щитами, удерживая блоки даже во сне. Оттого и выдохся сегодня, внушая Листеку расположение к себе и «сестренке». Но оно того стоило: Савр — последний город на пути в Рваные пустоши, и ехать через те места в одиночку не хотелось, а купец был близок к тому, чтоб отказать попутчикам в защите. Не по сердцу пришлись старику полукровки, никак в саатарских войнах успел поучаствовать — подобная неприязнь из ничего не возникнет. Только кто сказал, что насильно мил не будешь?

— Устал я что-то, — зевнул Эн-Ферро. — Да и завтра рано выезжаем.

— Точно, — не стал спорить Каин. — А мне еще лагерь обойти…

Все равно беседа не клеилась. Лайс молчал, ему надоело врать, придумывая, чем он занимался те три года, что они не виделись. А Каин, начни он говорить, снова, как в мисканском трактире, стал бы часто и невпопад вспоминать «того чокнутого эльфа», без которого в былые времена не обходилась ни одна пьянка и ни одно рисковое дельце. Воспоминания в основном были веселыми, но от них на сердце у карда делалось тоскливо.

«Не раскисай! — сказал он самому себе, когда кулак ушел. — Сорок лет воспитывал своевольного мальчишку, еще семь лет понянчишься с капризной девчонкой, а там, может быть, и своего ребенка заведешь».

Попытка взбодриться не удалась. От мыслей о своем ребенке стало еще тоскливее.

…Он заметил ее сразу. Даже не заметил — почувствовал. Будто бы за миг до того, как их взгляды встретились, что-то ткнуло его в бок: «Обернись!»

Она была не одна, в компании таких же молодых парней и девушек, видимо, студентов. Невысокая, русоволосая, может, и не классическая красавица, но определенно больше, чем просто милая. И еще было в ней что-то родное, давно знакомое.

«Может, уже встречались?» — подумал он и, прищурившись, взглянул на нее по-иному, по-особенному. Нет, не встречались. Бездна! Да она же сейчас уйдет!

— Девушка, подождите! Постойте, пожалуйста!

«Здравствуй, идущая».

— Это вы мне?

«Здравствуй, Хранитель».

Ее товарищи тоже останавливаются, смотрят на него: парни ревниво и настороженно, девочки с интересом.

— Простите, — начинает он. — Мне просто очень хочется с вами познакомиться.

Одна из девушек, высокая брюнетка, приближается к ней и властно берет под руку, намереваясь увести.

— Молодой человек, — говорит она строго. — Вы, конечно, не знаете, но у Оленьки есть жених.

— Иди, Любаша. — Незнакомка мягко высвобождает руку. — Иди, я догоню.

Та пожимает плечами, мол, дело твое, и возвращается к притихшей компании.

— Так, значит, вы Ольга?

— Да. — Улыбка у нее потрясающая. — Но вы простите…

— Кир.

— Простите, Кир, но мне нужно идти.

— Понимаю. — И ничего он не понимает, куда ей идти, зачем? — Но может, мы еще встретимся? В другое время?

— И в другом месте, — снова улыбается она.

Теперь их не слышат, можно говорить открыто.

— Скажи где? Когда?

— Пожалуй, — задумывается она на мгновенье, — на Солее. Через неделю.

Теперь раздумывает уже он.

— Но Солея — это же…

— Не подходит?

— Подходит. Но там я буду выглядеть несколько иначе.

— Знаю, — смеется она. — Вот и хочу посмотреть.

— Хорошо, — решается он. — Пусть будет Солея.