Независимое королевство Кармол — примерно одна двадцатая территории империи, как я высчитала, сверившись с картой, понравилось мне не меньше, чем и все остальное в этом прекрасном мире, где у меня был старший брат (всю жизнь мечтала!), солидный банковский счет, три умопомрачительных платья и пять платьев попроще, две гигантские ящерицы, настоящие эльфийские духи и паспорт, по которому я именовалась очень красиво и загадочно Галлой Эн-Ферро, а не какой-то там Галкой Ивановой.

А что мне особенно понравилось в Кармоле, так это географические названия. Часть их была взята из древних языков мира, и даже сами жители города Саел (врата, так и тянут, родненькие, так и зовут!) и деревушки Виларри навряд ли знали, что они означают. Но чаще наименования были простыми и, если забыть об их иноязычном звучании, родными: Озерки, Клены, Дубки и Малые Овражки встречались нам ежедневно в огромных количествах. Там, где дорога прижималась к побережью, располагались пахнущие рыбой, затянутые в паутину сохнущих сетей Тихие Гавани, Старые Пристани и Синие Бухты. Чем ближе мы были к заливу Маро, конечной цели нашего путешествия, тем больше таких поселков попадалось нам на пути. Бывало, мы только выезжали за околицу очередного населенного пункта, а на горизонте уже виднелись дома следующего.

— Места тут хорошие, богатые, — объяснил мой спутник.

Люди здешние мне тоже нравились. Может быть, в силу жительства в «местах хороших и богатых» были они доброжелательны и к путникам относились без подозрения. В садах и огородах убирали урожай — на Каэтаре начиналась осень, и сельские жители продавали нам дешево, а то и вовсе давали даром лук, репу, картофель и непременно яблоки, при виде которых я привычно кривилась, но брала, так как кард их обожал и съедал за день не меньше десятка.

— Наверное, это тоже было одной из причин, по которым Рошан выбрал для тебя именно этот мир.

— Дармовые яблоки?

— Нет. Местность. Ничего не напоминает?

Я огляделась. Дорога снова убежала от побережья вглубь золотистых полей, но в свежем дыхании ветра явственно ощущалась близость моря. Изредка попадались небольшие лесочки и рощицы, местами вдоль тракта тянулись высаженные чьими-то заботливыми руками тополя, давая редкую тень.

Напоминает.

Такая же дорога, только асфальтированная, вела от моего города, через такие же поля, окруженные зелеными полосами посадок, мимо неглубоких, поросших кустами и высоченной травой овражков к маленькому приморскому поселку, где мы с тетей проводили лето. И над той дорогой, в таком же пронзительно синем небе проплывали порой беззлобные, похожие на ласковых белоснежных овечек, облачка.

Что ж, шеф верно выбрал мир. Теперь понятно, отчего мне здесь так легко и все кажется знакомым.

— Завтра к обеду будем на месте, — объявил Лайс. — Переночуем в Паленке или, если хочешь, в лесочке станем — запасы есть, о разбойниках не слышно, можно воспользоваться последними теплыми деньками и поспать на свежем воздухе.

— Паленка? Та самая Паленка?

Мужчина кивнул. В нескольких парсо от этой деревушки были развалины какого-то храма, где находились старые, давно уже не используемые открывающими Тара врата.

— Но с Рошаном говорить пока не о чем, — остудил он мой пыл. — Вот поступишь…

— Лайс! — Ну не могу я больше ждать. — А если я потом из этой школы не выберусь? Все-таки полдня пути. Давай поговорим с ним сегодня? Скажем, что дошли. Расскажем про кассаэл, который я, оказывается, знаю, про сон мой. Записи передашь.

Я уговаривала карда почти час. Поняв, что отделаться от меня не удастся, он согласился.

Фургон и керов оставили на постоялом дворе в поселке. Там же сняли комнаты, намереваясь по возвращении поспать.

Дорогой к старому храму давно не хаживали, она поросла травой и кустарником, а кое-где прямо посреди тропы вставали молоденькие деревца. Я то и дело спотыкалась, а Лайс, весь день проведший на козлах, костерил меня на чем свет стоит, за то что не дала ему отдохнуть.

Была уже поздняя ночь, но и звезды, и луна светили достаточно ярко, чтоб через час пути мы явственно различили на горизонте полуразрушенные стены.

Врата были. Слабенький, едва пульсирующий поток энергии пробивался сквозь камни разрушенного святилища. Не знаю, смогла бы я настроить их для перехода. Наверное, если очень постаралась бы. Но сейчас этого не требовалось.

— Рошан! — позвала я.

Хранитель услышит своего открывающего, вошедшего в поле портала, из любого уголка Сопределья. Произносить что-либо вслух при этом не обязательно, но мне всегда удобнее было использовать голос. Пришлось подождать. В какой-то момент показалось, что призыв остался незамеченным, и я даже хотела крикнуть еще раз. Но он ответил. Сильный, знакомый голос зазвучал у меня в голове:

«Здравствуй, девочка!»

— Здравствуйте шеф! — Как же здорово было снова его услышать.

«Не кричи. Не нужно. Просто думай».

«Вот так?»

«Вот так. Ты знаешь, что твои мысли звучат на языке драконов?»

«Знаю».

Насколько можно короче я рассказала Хранителю о своем знании кассаэл и описала привидевшийся мне сон-воспоминание. Почувствовала его тревогу, когда дошла до происшествия в Рваных пустошах, и внутренне порадовалась — переживает.

«Завтра мы будем в Марони. Лайс хочет сразу же тащить меня в школу».

«Это правильно. Он здесь, с тобой?»

«Куда он денется? Хотите поговорить с ним?»

«Позже. Сейчас я хочу посмотреть на тебя».

«Посмотреть? Вы можете меня видеть?»

«Не совсем. Скажи, есть что-то, что ты хотела бы скрыть от меня?»

Я даже не задумывалась:

«Нет, конечно!»

«Тогда откройся. Я не хочу ломать защитные барьеры твоего сознания — ты уже очень хорошо их устанавливаешь. Впусти меня на одно мгновение, чтоб я мог узнать обо всем, что происходило с тобой за это время».

Впустить? Чтобы за какой-то миг он узнал то, о чем я хотела говорить с ним часами?!

«У нас мало времени, Галчонок».

Вот и поговорили. Лучше б я послушала Эн-Ферро и спала бы сейчас в мягкой постели.

«Не злись. Времени действительно мало. Дай мне поговорить с Лайсом».

— Лайс! Тебя зовут.

Я вышла из силового поля, освобождая место подошедшему карду.

«Галла!»

«Да, шеф».

«Удачи тебе завтра. И всегда».

«Спасибо».

Да, давно у меня не было такого паршивого настроения.

— А чего ты хотела? — спросил Лайс на обратном пути.

— Сама не знаю. Просто поговорить, поделиться мыслями…

— Так ведь поделилась. Он узнал, что ты в порядке, и пока ему этого достаточно. А поговорить, если хочешь, можешь со мной.

— Точно! Хочешь, расскажу, как я больше месяца шлялась по лесам, морям и дорогам неизвестного мира с самым вредным и дотошным типом во всем Сопределье? Нет? Тогда спокойной ночи.

Я захлопнула перед его носом дверь своей комнаты и еще успела услышать озадаченное: «Я-то тут при чем?»

Ни при чем. Но не бежать же за ним, чтобы это объяснить? Сам поймет.

На следующий день мы были уже в Марони.

В отличие от Сараста, столица одноименного герцогства сразу же производила впечатление правильного города: высокие стены, стражники в сверкающих кольчугах, усиленно делающие вид, что при исполнении жарко не бывает, и герб герцога Катара на каждой более-менее пригодной для этого поверхности. На воротах, над воротами, на груди у стражников и на попонах их керов — всюду, куда ни глянь — алый пятиугольник, в центре которого настороженно замерла белая волчица. Этой зверюге в «Часах империи» был посвящен целый абзац. Согласно древнему поверью, белая волчица, защитница Марони, появится тогда, когда герцогству будет угрожать великая опасность, и всех спасет. Также в книге говорилось, что с момента основания герцогство уже пережило ряд войн, восстаний, голод и бесчисленные эпидемии. Но так как ни разу за это время волчица не появилась, местные жители говорили себе и друг другу, что это горе — еще не беда, снова отстраивали города и поселки, засеивали поля и рожали детей. То есть, как я поняла, миф о никогда не виденной волчице служил для маронцев источником и оправданием неистребимого оптимизма.