Их шпионская сеть действует внутри японских правительственных кругов, скорее всего внимание её сосредоточено на деятельности службы безопасности. Вот почему японцы, работающие на русских, не сумели предупредить Москву о стратегических аспектах военной операции, а Сергей Николаевич пока не смог увязать биржевой крах на Уолл-стрите с нападением на американские военные корабли.

Нужно выйти из общепринятых рамок, сказал себе Райан, отказаться от шаблонных представлений. И тут же все начало для него проясняться.

— Так вот почему они не сумели понять сути происшедшего, — едва слышно проговорил Райан, словно думая вслух. Ему казалось, что он едет через полосы тумана — минуешь одну, только оказываешься на открытом пространстве и тут же попадаешь в другую. — Просто японское правительство не было посвящено в суть запланированных событий. Это задумал Ямата вместе с другими японскими магнатами. Поэтому русские и хотят получить обратно агентурную сеть «Чертополох». — Никто в кабинете не понимал, о чём он говорит.

— Что ты имеешь в виду? — спросил президент. Райан посмотрел на Уинстона и Ганта и качнул головой. Дарлинг кивнул и продолжил: — Следовательно, все это представляло собой единый интегрированный план?

— Да, сэр, но все его подробности нам пока неизвестны.

— Что вы хотите этим сказать? — недоуменно спросил Уинстон. — Они парализуют нашу экономику, создают панику на мировых финансовых рынках, а вы считаете, что это ещё не все?

— Джордж, вам часто приходилось бывать в Японии? — поинтересовался Райан, главным образом чтобы объяснить ситуацию всем остальным.

— За последние пять лет? Пожалуй, в среднем раз в месяц. Мои внуки смогут пользоваться правами моего членства в клубе пассажиров, налетавших миллионы миль.

— И вы часто встречались с тамошними правительственными чиновниками?

Уинстон пожал плечами.

— Постоянно. Но они мало что решают.

— Почему? — спросил президент.

— Видите ли, сэр, ситуация в Японии такова: там есть человек двадцать или тридцать, которые на самом деле и управляют страной. Ямата — одна из самых крупных фигур среди них. Министерство международной торговли и промышленности играет роль связующего звена между главами корпораций и правительством, к тому же промышленники сами постоянно подмазывают народных избранников. Ямата даже и не скрывал этого, когда шли переговоры о покупке контрольного пакета моей корпорации.

— Насколько откровенно можно говорить, господин президент? — спросил Райан. — Нам могут потребоваться их профессиональные знания.

Дарлинг повернулся к финансисту.

— Мистер Уинстон, вы умеете хранить секреты?

— Умею, господин президент, если только вы не сочтёте, что я могу воспользоваться ими для личной выгоды, — усмехнулся Уинстон. — Комиссия по биржевой деятельности и ценным бумагам ещё ни разу не занималась расследованием моих дел, и мне бы не хотелось привлекать сейчас её внимание.

— Сведения, которые вы узнаете, относятся к категории государственных тайн, мистер Уинстон, — произнёс Райан. — В настоящий момент мы находимся в состоянии войны с Японией. Они потопили две наши подводные лодки и надолго вывели из строя авианосцы.

В кабинете словно повеяло ледяным ветерком.

— Вы не шутите? — спросил Уинстон.

— Погибло двести пятьдесят матросов и офицеров — экипажи атомных подводных лодок «Эшвилл» и «Шарлотт». Кроме того, японцы оккупировали Марианские острова, и мы не уверены, что сумеем вернуть их себе. В данный момент в Японии находятся более десяти тысяч американских граждан, которые являются потенциальными заложниками, равно как население островов и личный состав военных баз.

— Но средства массовой информации…

— Как ни странно, им пока ничего не удалось узнать об этом, — объяснил Райан. — Может быть, они сочли это слишком уж невероятным.

— Так. — Уинстон на мгновение задумался. — Понятно. Японцы подорвали нашу экономику, и у нас недостаточно политической мощи, чтобы… Скажите, кто-нибудь пытался раньше сделать нечто подобное?

Советник по национальной безопасности покачал головой.

— Насколько мне известно, нет.

— Однако настоящая опасность для нашей страны заключается в финансовом крахе, правда? Вот ведь сукин сын! — не сдержался от ругательства Джордж Уинстон.

— Как, на ваш взгляд, можно исправить создавшееся положение, мистер Уинстон? — обратился к финансисту президент.

— Не знаю. Удар по «Депозитори траст компани» рассчитан блестяще. Система выведена из строя, но министр Фидлер сможет, по-видимому, с нашей помощью найти выход из положения, — добавил Уинстон. — Однако следует учесть, что, пока нет никаких материалов, финансовая система останется парализованной. Мой брат врач, и он мне однажды сказал…

Райан вздрогнул, услышав последнюю фразу о враче, и попытался понять, почему это показалось ему столь важным. Остальных слов Уинстона он уже не слышал.

— Вчера мне сообщили, что потребуется примерно неделя, чтобы распутать ситуацию, — сказал председатель Федеральной резервной системы. — Но в нашем распоряжении такой недели нет. Сегодня после ланча мы встречаемся с главами инвестиционных компаний и банков. Мы попытаемся…

Значит, проблема в том, что не осталось никаких следов о совершенных сделках, заключил Райан. Всё замерло потому, что исчезли сведения о том, что кому принадлежит и кто какими деньгами располагает…

— Европа тоже парализована… — заговорил Фидлер. Райан молчал, уставившись на ковёр, затем поднял голову и проговорил:

— Если не записать, то ничего не произойдёт… — Разговор стих, и лица присутствующих недоуменно повернулись к нему, словно он сказал: «А фломастер-то — пурпурного цвета» — или какую-нибудь другую бессмысленную фразу, не имеющую никакого отношения к делу.

— Что?.. — недоуменно произнёс председатель Федеральной резервной системы.

— Так любит говорить моя жена. «Если ты не запишешь этого, то ничего не случится». — Он обвёл взглядом собеседников. Они все ещё не понимали. В этом не было ничего удивительного потому что он сам ещё не до конца сформулировал для себя собственную мысль. — Она тоже врач, Джордж, в больнице Хопкинса, и всегда носит с собой маленькую записную книжку. Всякий раз, когда ей что-то приходит в голову, она останавливается и записывает, потому что не полагается на, свою память.

— Мой брат делает то же самое, только пользуется одним из таких миниатюрных диктофонов, — кивнул Уинстон и пристально посмотрел на Райана. — Продолжайте.

— Значит, не осталось никаких записей, никаких документов о совершенных сделках, верно? — спросил Райан.

— Никаких. Все стёрто из памяти компьютеров «Депозитори траст компани», — подтвердил Фидлер. — Как уже сказано, потребуется…

— He потребуется. Разве у нас есть время?

— Времени у нас нет, — подавленно вздохнул министр финансов.

— Нам и не требуется время. — Райан посмотрел на Уинстона. — Как ты считаешь?

Президент Дарлинг следил за разговором, поворачивая голову от одного говорившего к другому, словно следил за теннисным матчем, и его терпение истощилось.

— О чём вы говорите, черт побери?

Теперь Райан почти полностью сформулировал свою идею. Он посмотрел на президента.

— Сэр, все очень просто. Мы скажем, что просто ничего не произошло, что после полудня в пятницу фондовые биржи прекратили работу. Вопрос только в том: сумеем ли мы провернуть это? — спросил Джек и тут же ответил на свой вопрос, не дав никому вставить и слова. — А почему бы и нет? Почему не сумеем? Нет никаких документов, которые гласили бы, что дело обстоит иначе. Никто не сможет доказать, что после полудня была совершена хотя бы одна сделка, правда?

— Принимая во внимание, что все потеряли колоссальные деньги, — подхватил Уинстон, сразу поняв суть предложения Райана, — не думаю, что кто-то захочет возражать. Если говорить проще, Райан предлагает возобновить деятельность бирж с пятницы… с полудня прошлой пятницы и просто забыть о минувшей неделе, верно?