Экипаж, несущий первую вахту, повернул самолёт к северу. Небо было тёмным и останется таким на протяжении почти всего полёта. Самым главным для экипажа было не заснуть, находиться всё время начеку. Управлять самолётом будет автоматическое навигационное оборудование, в это время суток ночные коммерческие рейсы уже закончились, а дневные только начинались. Военным пилотам принадлежало сейчас все небо вместе с рваными облаками и обжигающим ледяным ветром за алюминиевой обшивкой самолёта, направляющегося к самому невероятному месту назначения, о котором мог только помыслить резервный экипаж. Экипажу второго «гэлэкси» повезло больше. Их самолёт повернул на юго-запад и меньше чем через час уже летел над Тихим океаном, выполняя свой более короткий рейс к базе ВВС Хикем.

Подводная лодка ВМС США «Теннесси» вошла в гавань Пирл-Харбора на час раньше намеченного срока и направилась к крайнему причалу, отказавшись от портового лоцмана и положившись при швартовке на помощь одного военно-морского буксира. Причал был погружён в темноту, и швартовка проводилось при свете прожекторов на других пирсах гавани. Ещё одной странностью было то, что на причале «Теннесси» ждал огромный автозаправщик. То, что рядом с ним стоял служебный автомобиль, доставивший сюда адмирала, не вызвало удивления у капитана третьего ранга Клаггетта. Тут же на пирс подали сходни, и командующий подводными силами Тихоокеанского флота поспешно поднялся на палубу ещё до того, как на кормовой части паруса субмарины успели поднять флаг. Тем не менее адмирал отсалютовал ему.

— Добро пожаловать на борт, адмирал, — послышался сверху голос командира, и Клаггетт спустился по трапу, чтобы встретить адмирала Манкузо в своей каюте.

— Голландец, я рад, что тебе удалось вывести её в море, — произнёс Манкузо с улыбкой, сдерживаемой серьёзностью ситуации.

— А я просто счастлив, что мне удалось наконец потанцевать с моей красавицей, — признался Клаггетт и тут же добавил: — У меня полные ёмкости дизельного топлива, сэр.

— Нам придётся освободить один из твоих баков. — Огромные размеры «Теннесси» позволяли иметь несколько ёмкостей для вспомогательного дизеля.

— Почему, сэр?

— Возьмёшь запас JP-5. — Манкузо открыл кейс и достал оттуда пачку оперативных приказов, на которых едва успели высохнуть чернила. — Тебе предстоит участвовать в проведении специальных операций. — Клаггетт автоматически едва не задал вопрос: «А почему я?» — но вовремя удержался. Он открыл обложку папки с приказами и начал проверять запрограммированный для него курс.

— У меня могут возникнуть определённые трудности, сэр, — заметил Клаггетт.

— Смысл операции заключается в том, что ты должен принять все меры, чтобы тебя не обнаружили, но имеешь право прибегнуть и к обычному правилу. — Обычное правило означало, что в случае необходимости капитан сам принимает решение, полагаясь на собственное суждение.

— Слушайте все, — донеслось по системе корабельной трансляции. — С этого момента курение на борту запрещается. Повторяю, курение запрещается.

— Ты разрешаешь команде курить во время похода? — спросил комнадующий подводными силами Тихоокеанского флота, потому что многие шкиперы не допускали этого.

— Вы же сами сказали, что мне следует полагаться на собственное суждение.

В тридцати футах от каюты командира Рон Джоунз вошёл в гидроакустический пост и достал из кармана компьютерный диск.

— У нас уже проведены работы по расширению вычислительных возможностей, — заметил старший акустик.

— Это совершенно новый диск. — Подрядчик вставил диск в прорезь запасного компьютера. — С помощью этого программного обеспечения мне удалось обнаружить вас, как только лодка в первую же ночь пересекла линию раннего оповещения у Орегона. В кормовом отсеке что-то не было закреплено?

— Да, переносный ящик с инструментами. Его сразу убрали. С тех пор мы пересекли ещё две линии раннего оповещения, — напомнил ему акустик.

— На какой скорости? — спросил Джоунз.

— Вторую прошли почти на полной и сделали над ней несколько зигзагов.

— Я заметил всего лишь лёгкий скачок, ничего больше, а на ней было установлено то же программное обеспечение, что я только что ввёл в ваш компьютер. У вас действительно тихий корабль, чиф. Совершили обход лодки?

— Да, капитан даже позверствовал, но теперь у нас нет ничего незакреплённого. — Акустик сделал паузу. — Если не считать свисающих концов туалетной бумаги.

Джоунз поудобнее устроился в одном из кресел и окинул взглядом тесный гидроакустический пост. Он провёл здесь несколько лет жизни, это было его рабочее место. Рон получил всего лишь намёк на операцию, в которую уходила «Теннесси», — Манкузо спросил его относительно акустических условий в западной части Тихого океана и выразил беспокойство по поводу того, что японцы могли захватить наземную станцию линии раннего обнаружения ВМС на острове Хонсю до того, как персонал успеет вывести из строя её оборудование, — но и этого было вполне достаточно. Подводная лодка, вне всякого сомнения, отправлялась в логово врага — по-видимому, это была первая субмарина Тихоокеанского флота, перед которой поставили такую задачу. Господи, и к тому же это поручено подводному ракетоносцу, подумал он. Огромному и тихоходному. Рон протянул руку и коснулся пальцами приборной панели.

— Мне довелось слышать о вас, доктор Джоунз, — произнёс старший акустик, прочитав его мысли. — Я тоже знаю своё дело, понимаете?

— Когда японские лодки всплывают на шноркельную глубину…

— …частота акустических колебаний на линии тысяча герц. У нас самая совершенная буксируемая антенна и полностью обновлённое программное обеспечение — включая ваши средства расширения её возможностей, наверно. — Старший акустик протянул руку к кофейнику, подумал и налил кружку для гостя.

— Спасибо.

— «Эшвилл» и «Шарлотт» погибли?

Джоунз кивнул, глядя в кружку.

— Вы знакомы с «Французом» Лавалем?

— Он преподавал на наших курсах, много лет назад.

— Француз был моим старшиной на «Далласе», когда мы плавали вместе с адмиралом Манкузо. У него на «Эшвилл» служил сын. Я знал его. Мы должны расплатиться за его смерть.

— Понял, — коротко бросил старший акустик.

— Соединённые Штаты Америки считают неприемлемой создавшуюся ситуацию, господин посол. Мне казалось, что я выразил эту точку зрения достаточно ясно, — сказал Адлер через два часа после начала очередного этапа переговоров. По сути дела заместитель госсекретаря США выражал эту точку зрения чётко и ясно по меньшей мере восемь раз на дню с начала переговоров.

— Мистер Адлер, если ваша страна не хочет продолжения войны, которая никому не принесёт ни малейшей пользы, вам нужно только одно — дать согласие на признание результатов предстоящих выборов, которые будут проведены под международным контролем.

В одном из городов Калифорнии, вспомнил Адлер, есть радиостанция, которая неделями исполняла все известные аранжировки знаменитой мелодии «Луи, Луи». Может быть, посоветовать Госдепартаменту передавать эту запись в качестве подготовки к подобным дипломатическим переговорам! Японский посол ожидал от американской стороны ответа на любезное предложение Японии вернуть Гуам — словно японские войска не захватили этот остров силой — и теперь проявлял раздражение из-за того, что Адлер отказывался пойти на уступки в благодарность за такой дружеский жест. Может быть, у американца есть ещё какие-нибудь козыри? Если так, то пока он не увидит, что за карты у Адлера, не сделает и шага.

— Мы благодарны, разумеется, за то, что ваша страна выразила согласие на международный контроль за выборами, равно как и за то, что вы берете на себя обязательство признать их результаты, но это отнюдь не меняет того обстоятельства, что речь идёт о суверенной национальной территории, население которой уже проявило своё желание, политически объединившись с Соединёнными Штатами. К сожалению, мы не можем принять ваше благородное предложение при создавшемся положении.