— Отрегулируйте дискриминатор скорости до двухсот километров в час, — распорядился авиадиспетчер. На это потребовалось три секунды. Действительно, движущийся вдоль реки Тоне слабый контакт и два ещё более заметных исчезли. Экипажу самолёта нужно было заниматься более важными делами, потому что «Ками-2» принимал информацию, собранную самолётами «Ками-4» и «Ками-6», передавая её затем в наземную станцию штаба ПВО на окраине Токио. Американцы снова прощупывали воздушную оборону Японии и, возможно, прибегнув к помощи своих новейших F-22, искали способы обмануть «ками». Ну что ж, на этот раз им будет оказан не такой дружеский приём, как раньше. Сейчас в воздухе находилось восемь перехватчиков F-15 — по четыре у каждого Е-767. Если американские истребители приблизятся, они дорого заплатят за это.

* * *

Ему пришлось пойти на риск одной радиопередачи, и даже при использовании кодированного канала полковник испытывал беспокойство, однако для успешного проведения операции приходилось рисковать даже при самых благоприятных обстоятельствах.

— Ведущая «молния» — остальным самолётам. Разделяемся по моему сигналу; пять — четыре — три — два — один — роспуск!

Он потянул штурвал на себя, поднимая свой истребитель вверх и в сторону от ударного «игла», последние полчаса летящего в струе его выхлопных газов. В тот же самый момент правой рукой полковник выключил радиолокационный транспондер, который действовал до сих пор для усиления сигнала, посылаемого к нему японским самолётом раннего радиолокационного обнаружения и отражающегося от корпуса. Сзади и чуть ниже ведомый F-15E, управляемый женским экипажем, перейдёт на плавное снижение и повернёт влево. «Молния» F-22 начала стремительно набирать высоту, почти полностью утратив поступательную скорость. Полковник нажал на кнопку включения форсажа и воспользовался возросшей мощностью двигателей, чтобы ускорить движение в противоположном направлении, быстро удаляясь от ведомого истребителя.

Он знал, что японский радар мог принять — а мог и не принять — какой-нибудь отражённый сигнал от его самолёта, но отлично понимал, как действует сейчас радиолокационная система. Она резко увеличила мощность и в результате начала принимать массу призрачных бликов, проходящих через компьютерную систему, прежде чем появиться на экранах операторов. По сути дела компьютер делал то же, что и диспетчеры, только быстрее и эффективнее, но и он не был идеальным. Теперь полковник и пилоты трех остальных «молний» намеревались доказать это.

— Поворачивают на юг, — безо всякой надобности доложил оператор, потому что сейчас за приближением самолётов следили уже четыре человека. Ни он, ни его коллеги не знали, что компьютер заметил несколько призрачных бликов, поворачивающих к северу, но эти блики были слабее других отражённых сигналов и двигались слишком медленно, чтобы их можно было классифицировать как самолёты. К тому же направление их движения отличалось от вероятного курса истребителей. И тут ситуация усложнилась.

— Приближающиеся самолёты включили систему электронного противодействия.

Ведущая «молния» поднималась вверх почти вертикально. Пилот знал, что это рискованно, потому что сейчас в сторону японского Е-767 был обращён лётный профиль истребителя, наиболее легко распознаваемый для радиолокатора, но в то же время истребитель фактически не передвигался в горизонтальном направлении и его вполне могли принять за призрачный блик, особенно в мешанине отражённых сигналов, принимаемых японскими самолётами радиолокационного обнаружения в результате мощных электронных помех, излучаемых приближающимися ударными «иглами». Меньше чем через тридцать секунд «молния» полковника перешла в горизонтальный полёт на высоте пятидесяти пяти тысяч футов. Сейчас он не отрывал взгляда от экрана предупреждения об опасности. Если японцы заметили его, они продемонстрируют это, осветив истребитель радиолокационными импульсами… но нет, он остался незамеченным. Технология «стелс», использованная в конструкции истребителя, помогла ему затеряться среди множества посторонних бликов. Радиолокатор Е-767 переключился сейчас на высокую частоту наведения, но не был направлен на него. Отлично. Полковник увеличил мощность двигателей, скорость выросла до сверхкрейсерской, и теперь его «молния» покрывала тысячу миль в час. Затем пилот выбрал режим системы наведения для своих ракет.

* * *

— Вижу его, Санди, в направлении на один час вверху, — доложил стрелок-радист, сидевший за Рихтером. — У него даже включены навигационные огни.

Поезд остановился на пригородной станции, и «команч» оставил его позади, двигаясь теперь на крейсерской скорости сто двадцать узлов к прибрежному городу. Рихтер последний раз пошевелил пальцами, разминая их, посмотрел вверх и увидел далеко над собой мигающие огни Е-767. Сейчас он находился почти прямо под ним, и каким бы хорошим ни был японский радиолокатор, он не сможет смотреть прямо вниз сквозь корпус самолёта… Да, экран предупреждения об опасности выглядел совершенно черным.

— Начали, — произнёс Рихтер по системе внутренней связи. Он до предела нажал сектор газа, намеренно перегружая двигатели, и резко потянул штурвал на себя. «Команч» рванулся вверх и начал подниматься по спирали. Единственное, что беспокоило пилота, — это температура двигателей. Они были сконструированы таким образом, что могли выдержать немалую перегрузку, но сейчас Рихтер намеревался превысить этот предел. На дисплее вспыхнул индикатор предупреждения — вертикальная полоса, которая начала увеличиваться в высоту и менять цвет почти так же быстро, как менялись цифры на альтиметре.

— Вот это да, — еле слышно выдохнул стрелок-радист и окинул взглядом пространство вокруг. — В воздухе чисто, — доложил он.

Так и должно быть, подумал Рихтер. Они не хотят, чтобы в районе их драгоценного Е-767 летали другие самолёты, представляющие потенциальную угрозу. Лучше и не придумаешь. Теперь, когда вертолёт преодолел отметку три тысячи футов, стремительно набирая высоту, словно истребитель, которым он фактически и являлся, Рихтер отчётливо видел цель.

Полковник видел его теперь на дисплее наведения ракет, ещё слишком далеко для . точного пуска, но всё-таки видел — крошечный блик внутри маленького квадрата на экране. Пора приступать к проверке. Он включил радиолокационную систему наведения. На истребителе F-22 был установлен радиолокатор низкой вероятности обнаружения, НВО, другими самолётами. Такая оценка оказалась излишне оптимистичной.

— Нас только что осветили, — доложил офицер системы электронного противодействия. — По нам ударил импульс электронной энергии высокой частоты, пеленг неизвестен, — продолжил он, глядя на приборы в поисках дополнительной информации.

— Может быть, это наш же рассеянный луч, — заметил старший авиадиспетчер, занятый сейчас наведением своих истребителей на все ещё приближающиеся цели.

— Нет, у этого импульса другая частота. — Офицер ещё раз проверил приборы, но ничего не обнаружил. И всё-таки от ощущения неминуемой опасности у него похолодели руки.

— Предупреждение, перегрев двигателей. Перегрев двигателей, — настойчиво повторял голос, потому что, по мнению бортового компьютера, пилот по какой-то причине не обращал внимания на визуальный дисплей.

— Знаю, милая, — пробормотал Рихтер.

Над пустыней Невады ему удалось осуществить стремительный подъем до высоты двадцать одна тысяча футов — это настолько далеко выходило за пределы нормальных технических возможностей вертолёта, вспомнил Рихтер, что он даже перепугался. Но тогда это происходило в относительно теплом воздухе, а здесь температура была заметно ниже. Ему удалось пронестись через рубеж двадцать тысяч футов, по-прежнему сохраняя достаточно высокую скорость подъёма. В это мгновение Рихтер заметил, что цель изменила курс, уходя в сторону от него. По-видимому, самолёт барражировал со скоростью около трехсот узлов, совершая полёт на одном двигателе, тогда как второй снабжал электроэнергией огромный радиолокатор. Во время предполётного инструктажа ему не сообщили об этом, но такой вывод казался естественным. Самым главным, однако, было то, что через несколько секунд вертолёт окажется на расстоянии выстрела, а огромные турбовентиляторные двигатели переоборудованного авиалайнера представляли собой привлекательные цели для «стингеров».