— Мы можем построить новые. У нас остались материалы для боеголовок и есть ракеты на полигоне в Йошиноби.

— Не будь дураком, если мы пойдём на это, ты ведь знаешь, что сделают с нами американцы?

— Они не осмелятся на такой шаг. — Ты утверждал, что им не удастся оправиться от потрясения, причинённого их финансовой системе. Ты утверждал, что наша противовоздушная оборона непобедима. Ты говорил, что им не под силу нанести удар по нашей территории. — Мураками перевёл дыхание. — И во всех случаях ты ошибся. Теперь остался в живых лишь один человек, с которым ты можешь говорить, и я больше не хочу тебя слушать. Пусть Гото начинает переговоры о мире.

— Они никогда не получат обратно эти острова. Никогда! У них не хватит на это сил.

— Можешь говорить что угодно, Райзо-сан. Я отказываюсь поддерживать тебя.

— Тогда найди для себя убежище и спрячься! — Ямата едва не бросил трубку, но вовремя вспомнил, что это радиотелефон. — Убийцы… — не мог успокоиться он. Почти все утро ушло на сбор информации. Каким-то образом американцам удалось устранить почти всех дзайбацу, работавших с ним. Как сумели они разнюхать их имена? Никто не знал этого. Им удалось вывести из строя противовоздушную оборону, которую все специалисты считали непобедимой, и даже уничтожить межконтинентальные баллистические ракеты. — Каким образом? — спросил он.

— Похоже, что мы недооценили мощь их военно-воздушных сил. — Генерал Арима пожал плечами. — Но это далеко не конец. У нас по-прежнему осталась свобода манёвра.

— Вы так считаете? — Значит, ещё не все готовы выкинуть белый флаг? — подумал Ямата.

— Они не решатся на высадку десанта на острова. Их возможность высадить достаточно сильный десант резко ограничена отсутствием десантных средств и танков-амфибий. Но даже если им удастся высадиться, захотят ли они воевать среди такого количества собственных граждан? Сомневаюсь. — Арима покачал головой. — Нет, американцы не пойдут на такой риск. Они будут стремиться к мирному урегулированию конфликта. Мы по-прежнему можем рассчитывать если не на полный успех, то по крайней мере на мир в результате переговоров, что сохранит наши вооружённые силы.

Ямата кивнул, глядя в окно на остров, которым стремился обладать. Он всё-таки одержит победу на выборах. Теперь нужно подвергнуть испытанию политическую решимость американцев, а для этого у него ещё достаточно возможностей.

Развернуть «Боинг-747» много времени не потребовалось. К удивлению капитана Сато, самолёт, возвращавшийся в токийский аэропорт Нарита, был полупуст. Через тридцать минут после взлёта стюардесса сообщила по телефону, что из опрошенных ею пассажиров все, кроме двоих, заявили о неотложных делах, требующих их немедленного возвращения домой. Что там за неотложные дела? — изумился капитан, поскольку международная торговля его страны ограничивалась теперь рейсами судов между Японией и Китаем.

— Ситуация становится опасной, — заметил второй пилот после часа полёта. — Посмотри вниз.

С тридцати тысяч футов нетрудно увидеть корабли. К тому же последнее время пилоты гражданских авиалайнеров имели при себе бинокли, чтобы опознавать надводные суда. Сато поднёс к глазам бинокль и увидел характерные очертания эсминцев типа «иджис», которые на большой скорости шли на север. Тут он решил включить радио на другой частоте.

— Авиалайнер «Джал» вызывает «Мутсу», приём.

— Кто это? — тут же послышался ответ. — Сейчас же уйдите с этой частоты.

— Говорит капитан Торахиро Сато. Немедленно вызовите командующего соединением! — приказал командир авиалайнера. Ожидать ответа пришлось не больше минуты.

— Брат, ты не должен так поступать, — упрекнул пилота Юсио. Вообще-то радиомолчание было скорее формальностью, чем необходимостью военного времени. Адмирал знал, что в космосе у американцев летают разведывательные спутники, да и к тому же мощные радиолокаторы его эсминцев были включены и действовали в активном режиме. Так что, если в небе находятся американские самолёты дальнего радиолокационного обнаружения, они быстро засекут его соединение. Неделей раньше он смотрел бы на такую ситуацию с уверенностью в своих силах, но не теперь.

— Я просто хочу иметь уверенность в тебе и в твоих людях. Можешь воспользоваться моим самолётом в качестве учебной цели для калибровки своих приборов.

В боевой рубке «Мутсу» операторы ракетных установок занимались сейчас именно этим, но адмирал знал, что говорить об этом не следует.

— Я рад снова услышать твой голос. А теперь извини меня. У нас много работы.

— Понял, Юсио. Конец связи. — Сато снял палец с переключателя. — Видишь, — произнёс он, обращаясь ко второму пилоту по системе внутренней связи. — Они занимаются своим делом, а нам нужно заниматься своим.

Второй пилот не был особенно уверен в этом, но промолчал, занятый навигационными проблемами. Как и большинство японцев, он с раннего детства был воспитан в убеждении, что войны следует избегать всеми силами, словно чумы. События последних недель в конфликте с Америкой сначала вызвали у него ощущение эйфории — ведь неплохо преподать урок высокомерным гайджинам, — но это были фантазии, а теперь перед ними встала суровая реальность. Затем последовали два важнейших заявления — сначала о том, что его страна обладает ядерным оружием, что было безумием уже само по себе, и тут же американцы сообщили на весь мир, что это оружие уничтожено. В конце концов они летели сейчас на американском самолёте «Боинг-747-400», который был построен пять лет назад, но во всех отношениях оставался самым современным авиалайнером в мире, надёжным и устойчивым. Мало кто может опередить Америку в самолётостроении, но если этот самолёт настолько хорош, то каковы американские боевые самолёты? Самолёты, состоящие на вооружении японских ВВС, представляют собой копии американских, если не считать самолётов раннего радиолокационного обнаружения «ками», о которых ходило столько слухов, — сначала об их неуязвимости, а за последнее время о том, что их осталось так мало. Этому безумию нужно положить конец. Неужели люди не понимают этого? Некоторые понимают, наверно, иначе почему их авиалайнер заполнен лишь наполовину, и к тому же людьми, которые стремятся покинуть Сайпан, несмотря на переполнявший их раньше энтузиазм?

Но капитан не понимает этого, не правда ли? — спросил себя второй пилот. Торахиро Сато сидел рядом, в левом кресле, словно высеченный из камня, будто всё шло как нельзя лучше, хотя на самом деле положение явно было совершенно иным.

Стоило посмотреть вниз, чтобы увидеть в свете заходящего солнца эсминцы… идущие куда? Защитить от возможного нападения побережье Японии. Разве это нормально?

— Рубка, говорит гидропост.

— Рубка слушает. — Послеобеденную вахту нёс сам Клаггетт. Ему хотелось, чтобы команда видела его, но ещё больше он стремился не утратить собственное ощущение, что лодка подчиняется ему.

— Возможны многочисленные контакты на юге, — доложил старший акустик. — Пеленг один-семь-один. Похоже на надводные корабли, движущиеся с большой скоростью, сэр, слышна кавитация от стремительно вращающихся винтов.

Похоже на правду, подумал капитан, снова направляясь в рубку гидроакустиков. Он только собрался отдать команду о подготовке к решению огневой задачи, но, обернувшись, увидел, что двое старшин уже занимаются этим, а анализатор направления печатает первые данные о расстоянии. Теперь его команда была отлично подготовлена, всё происходило автоматически и даже лучше. Они сейчас не только действовали, но и думали.

— Посмотрите сюда, — сказал старший акустик. Это был действительно чёткий контакт. Данные появлялись на четырех линиях различных частот. Старшина протянул Клаггетту наушники. — Похоже на множество винтов, явные звуки кавитации, должно быть, корабли с несколькими винтами и движутся в кильватер.

— А где наш друг? — спросил капитан.

— Подводная лодка? Она снова затихла, наверно, плывёт на аккумуляторных батареях со скоростью узлов пять, а то и меньше. — Контакт на расстоянии добрых двадцати миль, за пределами обнаружения.