Самыми кошмарными для Ленгли были ночи.

— …Теперешнее положение было, конечно, неизбежным, — говорил Мирдос. — Если общество не застыло, то оно должно обновляться, как в твои времена, но рано или поздно достигается точка, после которой новации становятся непрактичными, и тогда оно застывает в любом случае. Например, объединение Земли было необходимо для выживания человечества, но в то же время это приводило к разрушению культурного разнообразия и взаимодействия, и это, в свою очередь, сказывалось на самом прогрессе.

— Мне кажется, мы ещё можем способствовать некоторым изменениям. Политическим, в конце концов.

— Какого рода? Ведь тебе ясно, что Технон — наилучшее приспособление для управления — если мы разрушим его, мы скатимся к коррупции, некомпетентности, междуусобной борьбе. У нас уже было, конечно, но толку с этого мало, поэтому политика определяется машиной, которая способна на это, неподкупна, бессмертна.

— Почему бы не дать Общинникам отдушину? Какого черта они всю жизнь толкутся там, на нижних уровнях?

Брови Мирдоса поползли вверх.

— Мой дорогой романтический друг, а что ещё они могут делать? Есть ли у них хоть крохи административных способностей? Уровень коэффициента интеллекта у них около 90, у министерского класса — около 150, — он сжал пальцы в кулак. — Для простоты представь, механизировали, автоматизировали все технологические операции на производстве, это сейчас возможно во всей Солнечной системе практически для всех видов работ, и все нуждающиеся будут полностью обеспечены. Но тогда, если ты Общинник с К.И. 90, то что ты будешь делать сам для себя? Играть в шахматы или писать эпические поэмы?

— Если это так, то и для Министров тогда мало работы. Вот почему среди них так много всякого дерьма и политиканов.

— Тогда признаем: Человек в обозримой Вселенной исчерпал возможности своей культуры. Ведь ты же понимаешь — они не бесконечны. Из куска мрамора можно извлечь массу различных форм. Пусть первые скульпторы создали нечто прекрасное, зато их преемникам приходилось выбирать

Между безмозглым копированием и ребяческим экспериментированием. Так же были перепробованы все науки, искусство, все разновидности человеческих взаимоотношений, так же, как политика, сейчас окостенела наша цивилизация. Но она, наконец, стала стабильной, и это главное. Ведь для простого человека неустойчивость изменения — потрясения, война, неопределённость, нищета, смерть.

Ленгли покачал головой.

— Вселенная гораздо больше того, что мы имеем, — сказал он. — Ведь мы всегда можем найти нечто новое и начать всё с нуля.

— Ты думаешь об утерянных колониях? — спросил Мирдос. Он фыркнул. Об этом написана дюжина тюков романтической чепухи. Это были люди, не сумевшие устроиться дома, и поэтому попытавшиеся удрать. Я сомневаюсь, что они нашли там нечто лучшее, чем здесь.

— Дело в том, что вы далеко уже ушли от собственного колониального периода, — сказал Ленгли. — В моё время мы были ближе к подобному периоду. Я считаю, что прогресс, новый взгляд на жизнь, новый толчок — все это заслуга этих наших неудачников.

— Что? — Мирдос выпучил глаза, — это на каком основании?

— Да так… На основании истории. Возьмём Исландию. Один мой друг оттуда много рассказывал мне о ней. Первые колонисты были крупными людьми, они были нечто вроде мелких королей, которые оставили Норвегию после её объединения, потому что они не могли уступить. Они основали то, что было первой после греков республикой, они создали одну из прекраснейших литератур в мире, они сделали блестящую попытку колонизировать Гренландию и Америку.

А теперь возьмём американцев, то есть мой народ. Некоторые из них были религиозными диссидентами и не могли отправлять свои обряды дома. Другие были высланными преступниками. Более поздние эмигранты в основном были разорившимися, объединившимися ремесленниками, с примесью людей, жаждавших свободы и не дождавшихся, когда это произойдёт в Европе. И вот эти недовольные и те, которых вы называете Общинниками, заняли половину континента, создали республиканское правительство, оно подтолкнуло развитие индустрии, промышленности и технологии, захватило лидерство в деловом мире… хотя нет, погоди, он не захватило его, так как не стремилось к этому, его к этому подталкивали обстоятельства, потому что никто ещё не знал, что это такое.

Потом были созданы первые межпланетные колонии, которые я видел собственными глазами. Из персонал не был составлен из беглецов, их готовили здесь, на Земле, но они были людьми такого сорта, что лучше чувствовали себя в новых условиях, и были бы несчастливы, если бы им пришлось вернуться на землю. Уровень их интеллектуальности был совершенно потрясающий.

— Ты, может быть, и прав, задумчиво произнёс Мирдос. — Возможно, некоторые из утерянных колоний действительно нашли лучший путь. Тем более, что как ты говоришь, корабли вычерпывали из общества самых лучших, оставляя лишь дураков и слабоумных.

— И большинство недовольных всегда из высших слоёв общества, — сказал Ленгли. — Они бы не достигли своего уровня, если бы были удовлетворены тем, что их окружает, или безразличны к тому, что делают.

— Ладно. Но кто же будет тратить тысячи лет независимого времени, разыскивая их? Ведь это тоже явный эскапизм.

— Я думаю, тот, кто нажил себе горб, сидя над историей, — определённого уровня эскапист.

— Коммерческое общество раскинулось на сотни миллионов лет, но оно не нашло того, о чём ты мечтаешь.

— Конечно, нет. Группы, которые стремились убраться подальше и которые рассматривали оставленную ими цивилизацию, как смердящий труп, должны были забраться ещё дальше. Есть же идея, что нечто прячется на расстоянии, где-то там…

— Это незрелая идея!

— Конечно. Но не забывай, что незрелый человек или общество находится в состоянии роста. Но, говоря об Обществе, я хотел бы узнать о нём больше. У меня есть определённые подозрения…

— О нём нет никакой толковой информации. Оно страшно засекречено. Оно, кажется, действительно возникло здесь, на Земле, тысячу или более лет назад, но его история отсутствует.

— Этого не может быть, — сказал Ленгли. — Неужели Технон не сохраняет весьма важные записи? Ведь ясно, что Общество очень важно — разве может кто-нибудь утверждать обратное?

— Давай, ищи, — сказал Мирдос. — Вся библиотека в твоём распоряжении.

Ленгли очнулся от раздумий и увидел, что контрольная панель свободна, и тогда заказал библиографию. Она была на удивление сложной. Для сравнения он заказал обзорные данные по ТАУ КИТА 1У — небольшой безжизненный планетоид, не имевший никакой особенной ценности — их насчитывается много сотен.

Несколько минут он сидел в глубокой задумчивости, размышляя о свойствах застывших культур. Факты прямо-таки кричали — эта информация была ЗАКРЫТОЙ! Но так называемые учёные вокруг него только-то и отметили ценность этих книг и статей, а потом занялись другими делами и забыли обо всём.

Он продолжал упорно копаться, разыскивая и читая все, связанное с этим делом. Экономическая статистика: все случаи, когда Сообщество вмешивалось в местную политику то на одной, то на другой планете, защищая себя; рассуждения о психологии микроколлективов на борту космических кораблей, одна работа давностью 1000, другая — 970 лет, усилия некоего Сардиса Сёньи — представителя группы межзвёздных торговцев — прилагался список фамилий — добиться преимущественного права на перевозки, там же был текст договора. Ленгли научил его; это был простой документ, написанный незамысловатым языком, он давал его владельцу такую власть, которой позавидовал бы любой министр. Через 300 лет Технон вступил с Сообществом в отношения, как с независимым государством; другие планеты поступили так же. С тех пор начал существовать договор.

Ленгли ещё долго сидел над грудой внешне мало связанных документов. Четыре дня спустя он решил все подытожить.

Так: Технон основал Сообщество без каких бы то ни было видимых соображений, хотя теперь было ясно, что основная цель Сообщества ориентирована на постепенное восстановление связей с доступной частью Галактики.