— Я могу достать ещё. Альманзо Уайлдер припрятал немного семенной пшеницы. Если надо, я схожу к ним даже и в бурю.

К вечеру, когда готовый хлеб лежал на столе, стены перестали дрожать. Ветер больше не выл, а только ровно свистел под стрехой.

— Кажется, буря прошла! — прислушался папа и вкочил с места.

Он быстро надел шубу, шарф и шапку и сказал маме, что идёт через улицу в лавку Фуллера. Лора с Кэрри потёрли замёрзшее стекло и сквозь дырочки увидели, как ветер метёт по улице снег.

— Какая благословенная тишина, — вздохнула мама, поудобнее усаживаясь на стуле.

Снег перестал. Через некоторое время Кэрри увидела небо и позвала Лору. Они смотрели на холодную бледную голубизну над головой и розовевшую в лучах заходящего солнца поземку. Пурга и в самом деле закончилась. На северо-западе открылось чистое небо.

— Хорошо бы Кэп Гарленд и молодой мистер Уайлдер были в безопасности, — сказала Кэрри.

Лора тоже надеялась, но знала, что одного желания мало.

Альманзо показалось, что они уже пересекли горловину Большого Болота. Он не мог точно определить, где они находятся, и видел перед собой только Принца и медленно движущиеся нагруженные сани. А впереди — темнота, словно густым туманом окутавшая плоскую белую равнину. Далеко-далеко на самом краю этой равнины мерцали звёзды. Чёрная туча, быстро поднимаясь вверх по небу, беззвучно поглощала звёзды.

— Как ты думаешь, мы уже переехали Большое Болото? — крикнул он Кэпу, совсем забыв, что нет нужды кричать, потому что ветер утих.

— Не знаю. Почему ты думаешь, что мы его переехали?

— Мы не проваливаемся, — сказал Альманзо.

— Она идёт очень быстро, — сказал Кэп, имея в виду надвигающуюся бурю.

Обсуждать это было бесполезно. Альманзо снова подбодрил Принца и поплёлся дальше, топая на ходу ногами, но почти не чувствуя толчков, потому что ноги ниже колен совсем одеревенели. Каждый мускул его тела сжался от холода, и от этого сводило челюсти и всё внутри болело. Он хлопал себя онемевшими руками.

Принц тянул изо всех сил. Поверхность казалась ровной, но на самом деле они взбирались вверх по склону. Ямы, в которую Принц провалился на Большом Болоте утром, они так и не увидели, но болото, наверное, всё же пересекли.

Однако всё кругом казалось чужим и незнакомым. В темноте даже при бледном свете звёзд, отражавшемся от снега, различить дорогу было невозможно. А впереди сгущалась тьма и вовсе без единой звёздочки.

Мы наверняка переехали болото! — снова крикнул Альманзо, обернувшись назад.

— Пожалуй, да, — ответил Кэп.

Но Принц двигался как-то неуверенно, дрожа не столько от холода и усталости, сколько от страха, что может снова провалиться.

— Переехали! — крикнул Альманзо. Теперь он больше не сомневался. — Мы вышли на высокое место!

— А где город? — спросил Кэп.

— Где-то совсем близко, — отвечал Альманзо.

— Надо прибавить шагу, — заметил Кэп.

Альманзо и сам это знал. Он похлопал Принца по спине и сказал ему:

— Давай-ка побыстрее!

Но Принц по-прежнему едва передвигал ноги. Он устал и не хотел идти навстречу буре, а буря теперь приближалась ещё быстрее, полнеба уже затянуло чёрной тучей.

— Поторапливайся, а то нам до дому не добраться! — сказал Кэп.

Альманзо очень не хотелось бить Принца, но он забрался на сани, взял в руки вожжи и принялся стегать лошадь их узловатыми концами.

— Давай, Принц! Вперёд! — крикнул он.

Принц перепугался, потому что Альманзо никогда его не бил. Он дёрнул сани и побежал вниз по склону. Кэп тоже стегал своего Гнедого. Однако никто из них не знал, в какой стороне город.

Альманзо двигался наугад. Город должен быть где-то впереди в этой густой тьме.

— Ты что-нибудь видишь? — крикнул он.

— Ничего, но, по-моему, мы едем правильно, — отвечал Кэп.

— Уже совсем близко, — уверял Альманзо.

Где-то впереди мелькнул огонёк. Альманзо прищурился, но в темноте ничего не смог разглядеть. Потом он снова увидел свет — огонёк ярко разгорелся и тотчас же угас. Альманзо понял, что это открылась и быстро захлопнулась дверь какого-то дома. Ему показалось, что рядом с этим местом он видит слабый свет из замёрзшего окна.

— Видишь свет? — завопил он. — Давай скорей!

Они отклонились слишком далеко к западу. Теперь они ехали прямо на север, и Альманзо убедился, что они приближаются к дому.

Принц ускорил шаг, а Гнедой не отставая шёл следом. Альманзо снова увидел мелькнувший на мгновение свет и ясно разглядел тускло освещённое окно. Это было окно лавки Лофтуса.

Когда они подъехали к дверям, сильный порыв ветра обдал их вихрем снега.

— Распрягай и беги в хлев, — распорядился Альманзо, — а я займусь пшеницей.

Кэп распустил гужи и стал распрягать Гнедого.

— Можешь один справиться? — спросил Альманзо, стараясь перекричать бурю.

— Что значит "можешь"? Должен справиться и справлюсь, — крикнул Кэп, подгоняя Гнедого через пустой участок к конюшне.

Альманзо ввалился в тепло натопленную лавку. Лофтус встал со стула у печки. В лавке больше никого не было. Он сказал:

— Вернулись, значит. А мы уже думали, что из этого дела ничего не получится.

— Мы с Кэпом знали, за что берёмся, — отвечал Альманзо.

— Вы нашли того парня, который вырастил пшеницу?

— Да, и купили у него шестьдесят бушелей. Вы мне поможете занести их в лавку?

Вдвоём они притащили мешки и поставили их вдоль стены. Буря ревела вовсю. Когда последний мешок был водворён на место, Альманзо протянул Лофтусу квитанцию с подписью Андерсона и сдачу.

— Вы дали мне восемьдесят долларов. Осталось ровно пять.

— Доллар с четвертью за бушель? Ничего лучше вы сделать не могли? — спросил Лофтус, глядя на квитанцию.

— В любое время я готов купить их у вас по той же цене, — отвечал Альманзо.

— Я никогда не отказываюсь от сделки, — тотчас спохватился лавочник. — Сколько я вам должен за доставку?

— Ни единого цента, — сказал Альманзо, выходя из лавки.

— Эй! Подождите! Сначала согрейтесь! — крикнул ему вслед Лофтус.

— А лошадь оставьте на морозе, — отозвался Альманзо, захлопнув за собою дверь.

Взяв Принца под уздцы, он повёл его по улице мимо ряда коновязей и ступенек, ведущих в лавки. Пройдя вдоль длинной стены своей фуражной лавки, они добрались до конюшни. Альманзо выпряг Принца из саней и завёл его в тихую конюшню, где его радостным ржанием приветствовала Леди. Он закрыл дверь, стащил рукавицу, засунул руку под мышки и грел её до тех пор, пока онемевшие пальцы смогли зажечь фонарь.

Потом он поставил Принца в стойло, напоил его, накормил и хорошенько вычистил скребницей и щёткой и лишь тогда постелил усталой лошади мягкую постель из чистого сена.

— Ты спас нашу семенную пшеницу, старина. — Он ласково похлопал Принца по спине.

Потом Альманзо взял ведро, с трудом вышел на мороз и наполнил ведро снегом прямо у дверей перед тем, как войти в заднюю комнату. Когда он туда ввалился, навстречу ему из пустой фуражной лавки вышел Рой.

— Ага, ты наконец вернулся, — обрадовался он. — Я всё выглядывал, не едете ли вы, но в такую пургу за фут ничего не видно. Вон она как воет! Вам повезло, что вы вовремя добрались!

— Мы привезли шестьдесят бушелей пшеницы, — сказал Альманзо.

— Здорово! А я-то думал, что это пустая затея, — отозвался Рой, подбрасывая в печку угля. — Почём заплатили?

— По доллару с четвертью, — ответил Альманзо, стаскивая сапоги.

— Ничего себе! Дешевле не могли? — присвистнул Рой.

— Нет, — коротко буркнул Альманзо, снимая один за другим носки.

Только тут Рой заметил ведро со снегом.

— На что тебе снег?

— Как зачем? Ноги оттирать! — огрызнулся Альманзо.

Ноги у него были белые-белые и, казалось, совсем одеревенели. Рой помог брату растереть замёрзшие ноги снегом в самом холодном углу комнаты. Наконец ноги так заболели, что Альманзо едва не потерял сознание.