— Мы уронили наши тотемы, — сказал он.

Она безразлично махнула рукой.

— Оставь их, Грэн. Все это чепуха. Они нам больше не понадобятся.

Они поцеловались и стали думать о других вещах, окончательно привыкнув к наростам на головах.

— Нам не нужно беспокоиться о Той и других, — сказала Пойли. — Они оставили нам дорогу в лес. Смотри!

Она обвела его вокруг дерева. В том месте, где огонь выжег проход к лесу, поднималась стена дыма. Взявшись за руки, они покинули Номансланд, их страшный Рай…

Маленькие неразумные существа бесшумно двигались по дороге, то появляясь, то исчезая в обрамлявшей её тёмной зелени.

По дороге медленно ползли две корзины. Из-под них две пары глаз искоса поглядывали на маленьких существ. Корзины продолжали двигаться так же медленно и бесшумно.

Дорога была вертикальной; беспокойные глазе не могли видеть ни её начала, ни конца. Местами от дороги расходились горизонтальные ветви; корзины ползли медленно, но уверенно. Грубая поверхность дороги давала прекрасную возможность пальцам рук и ног, торчащим из корзин, цепляться за неё. А ещё дорога была цилиндрической, потому что представляла собой ни что иное, как ствол могущественного дерева — баниана.

Корзины перемещались со Средних Ярусов вниз, к земле. Постепенно становилось все темнее, и казалось, что они движутся в зелёной мгле к чёрному тоннелю.

Наконец, первая корзина остановилась, а затем свернула на одну из боковых ветвей, ползя но едва заметному следу. Вторая корзина последовала за ней. Они сидели, облокотившись друг о друга и повернувшись спинами к дороге.

— Мне страшно идти вниз, к земле, — раздался голос Пойли из-под корзины.

— Мы должны идти туда, куда направляет нас морэл, — ответил Грэн, терпеливо повторяя ей то, что объяснял уже раньше. — Он умнее нас. Теперь, когда мы вышли на след другой группы, было бы глупо не слушаться его. Ведь мы не сможем жить в лесу одни.

Он знал, что морэл успокаивает Пойли при помощи таких же аргументов. И тем не менее с того самого дня, когда Грэн и Пойли покинули Номансланд несколько снов назад, она была сама не своя. Самовольный уход из группы угнетал её больше, чем она предполагала.

— Нам следовало приложить больше усилий и всё-таки отыскать следы Той и всех остальных, — сказала Пойли. — Если бы мы подождали, пока потухнет огонь, мы могли бы найти их.

— Мы должны были уйти, потому что ты боялась сгореть, — ответил Грэн. — Тем более что Той не приняла бы нас обратно. И ты это знаешь. Она не понимает. У неё нет жалости даже к тебе, своей подруге.

На это Пойли лишь усмехнулась, Они помолчали. Потом она заговорила вновь.

— Нужно ли нам идти дальше? — тихо спросила она, беря Грэна за руку.

Грэн и Пойли замерли в ожидании голоса, который, они знали это, ответит им.

“Да, вы пойдёте дальше, Пойли и Грэн, потому что я советую вам идти, и я сильнее вас”.

Обоим голос уже был знаком. Им говорили не губы, а слышали они его не ушами. Этот голос родился и жил в их головах, как попрыгунчик, навечно запертый в своей маленькой коробке. И звучал он, как старая арфа.

“До сих пор мы уходили от опасностей, Я и в дальнейшем позабочусь о вас. Я научил вас накрыться для маскировки корзинами, и мы прошли такой долгий путь без происшествий. Ещё немного, и вы найдёте свою славу”.

— Нам нужно отдохнуть, морэл, — сказал Грэн.

“Отдохните, и пойдём дальше. Мы обнаружили следы другого племени. Сейчас не время расслабляться, Мы должны найти само племя”.

Подчиняясь голосу, Грэн и Пойли легли отдыхать. Большие куски кожуры, которые они содрали с плодов какого-то неизвестного им дерева и в которых проделали отверстия для рук и ног, не— позволяли им удобно улечься — ни на спине, ни на боку. Поэтому они лежали согнувшись, а руки и ноги их торчали в разные стороны.

Морэл думал. Мысли его были недоступны людям, и воспринимались ими как монотонный, надоедливый шум. В век зелени растения всего лишь увеличивались в своих размерах, оставаясь в то же время неразумными. Для морэла же основой существования стал разум — острый и ограниченный разум джунглей. Чтобы расширить свой ареал, он мог вести паразитический образ жизни, прикрепляясь к другим растениям, прибавляя к их способности передвигаться свои способности дедуктивно мыслить. Экземпляр, который разделился, чтобы обладать и Пойли, и Грэном, не переставал удивляться тому, что он обнаружил в их нервных центрах и чего не было ни у одного живого существа. У них была память, хранившая воспоминания, сокрытые даже от её обладателя.

И хотя морэлу не было знакомо высказывание: “В стране слепых одноглазый — король!”, он находился как раз в таком положении, В этом мире огромной теплицы сосуществовали различные формы жизни, в мире или ненависти, на земле или в воздухе, — рано или поздно погибая в зелени и превращаясь в компост для следующего поколения. Для них не существовало ни прошлого, ни будущего. Их жизнь была лишена глубины. Морэл, который получил доступ к человеческому разуму, был другим. Он думал о будущем. Это было первое живое существо за миллиард лет, сумевшее заглянуть далеко-далеко в Прошлое. Открывающиеся перспективы настолько напугали морэла, что голос его, похожий на дребезжание старой арфы, затих в головах у людей.

— Как может морэл защитить нас от ужасов Земли? — спросила Пойли через некоторое время. — Как он может защитить нас от уилтмилта или дрипперлипа?

— Он все знает, — просто ответил Грэн. — Он заставил нас одеть эту фруктовую кожуру, чтобы прятаться от врагов. И мы были в безопасности. А когда мы найдём это племя, все будет совсем хорошо.

— Эта кожура натёрла мне бедра, — сказала Пойли.

По-видимому, прошедшие тысячелетия не уничтожили в женщинах дар в любой, даже в самый неподходящий момент, оставаться женщиной. Она почувствовала, как мужская рука нашла её бедро и стала нежно поглаживать его. Пойли продолжала смотреть вверх — в полную опасностей листву.

Крылатое существо, разноцветное, как попугай, тихо опустилось и село на ветку прямо над ними. И тут же из засады, прямо на спину птице, свалился джиттермоп. Брызнул сок, хищник утащил свою жертву в листву, и только зеленоватая лужица осталась на том месте, где раньше сидела птица.

— Грэн! Это — джиттермоп! Нам нужно уходить отсюда, пока он не напал на нас, — испуганно закричала Пойли.

Морэл тоже наблюдал за схваткой, и, надо сказать, — не без удовольствия, потому что морэл был любимым лакомством птиц.

“Если вы готовы, люди, тогда мы пойдём”, — сказал он, используя случившееся как предлог продолжать движение. Сам же морэл, будучи паразитом по природе, в отдыхе не нуждался.

Людям очень не хотелось покидать своё убежите даже под угрозой нападения джиттермопа, и морэлу приходилось подгонять их; но делал он это осторожно, ибо избегал конфликтов. Ему необходимо было их сотрудничество. Его конечная цель была неопределенна, тщеславна и великолепна. Грибок уже видел себя возрождающимся снова и снова, — до тех пор, пока масса его не покроет всю землю, холмы и долины.

Достижение подобной цели было невозможно без людей. Они — средство её достижения. И теперь ему нужно было получить власть над возможно большим количеством людей. Поэтому морэл подгонял Пойли и Грэна, а они — слушались.

Они вновь возвратились на ствол, по которому приползли сюда, и продолжили спуск. По стволу двигалось много различных существ. Некоторые — безобидные, такие, например, как лифабианы, которые только и занимались тем, что строили из листьев огромное количество домиков на всех ярусах Великого леса; другие — вооружённые зубами и когтями — были далеко небезвредны. И только одно существо оставляло характерные следы, читая которые, опытный глаз понимал: где-то рядом — человек. Вот по такому следу и ползли две корзины.

Все обитатели этого огромного дерева были заняты своими делами, как, впрочем, и Грэн с Пойли. И когда след, по которому они шли, свернул на боковую ветку, они последовали за ним без разговоров.