Они лежали, укрывшись большими листьями дерева уисл. Их путь подошёл к концу. Дети, впервые увидевшие Верхний Ярус, онемели от восторга.

Ещё раз Лили-йо и Флор подобрались к бёрнуну, но на сей раз им помогала и Даф. Когда прикрытые листьями стебли растения беспомощно повисли, она обрубила шесть больших прозрачных коробочек, их будущих саркофагов. Хай помогла ей перенести их в безопасное место, в то время как Лили-йо и Флор продолжали прикрывать бёрнун. Затем все укрылись под деревом уисл.

Мимо пролетала стайка папервингов, пёстрая окраска которых поражала взор, привыкший видеть только зелёное.

Один из папервингов плавно опустился на пучок сочных зелёных веток недалеко от людей. Пучок оказался дрипперлипом. Почти мгновенно папервинг утратил голубые, жёлтые, бронзовые цвета, оставшись серым, А потом он рассыпался, словно зола; из него высосали все соки.

Осторожно поднявшись, Лили-йо повела группу к ближайшей паутине траверсера. Каждый взрослый нёс свою коробочку,

Траверсеры — самые крупные из всех существ, обитающих в этом новом мире, никогда не спускались в лес. Они вили паутины в кроне деревьев Верхнего Яруса.

Выбрав подходящую паутину и не видя поблизости траверсера, Лили-йо знаком приказала опустить коробочки. Затем она обратилась к детям:

— А теперь помогите нам забраться в бёрнуны. Затем отнесёте нас к паутине и прикрепите к ней. Вот и все. Прощайте. Настал час Ухода, и мы оставляем группу в ваших руках. Вы остаётесь жить!

Той, стройная девочка, с грудью, похожей на груши, нерешительно попросила:

— Не уходи, Лили-йо, Ты нужна нам. Ты не знаешь, как нужна нам.

— Так нужно, — твёрдо вымолвила Лили-йо.

Приоткрыв одну из граней коробочки, она протиснулась в свой гроб. Остальные взрослые при помощи детей сделали то же самое. По привычке Лили-йо оглянулась, убеждаясь, что с Харисом все в порядке.

Наконец взрослые оказались в своих прозрачных камерах. И удивительная прохлада и мир снизошли на них.

Все вместе дети начали переносить гробы, время от времени посматривая на небо. Им было страшно. Они чувствовали себя беспомощными, И только мальчик Грэн, казалось, получал удовольствие, ощущая собственную независимость. И в большей степени не Той, а он руководил остальными, когда те крепили коробочки-гробницы к паутине.

Лили-йо вдохнула полной грудью. Незнакомый дурманящий запах внутри коробочки притупил её ощущения, придавая происходящему нереальный оттенок. Она разглядывала мир за стенками своего прозрачного саркофага, который висел на паутине. Рядом беспомощно раскачиваются в таких же коробочках-гробах Флор, Харис, Даф, Хай и Джури. Она заметила детей, бегущих к укрытию. Не оглядываясь, они нырнули в густую листву и исчезли.

Высоко над Верхним Ярусом завис траверсер, не опасаясь нападения врагов. Траверсеры добывали пищу на земле, процессы жизнедеятельности требовали большого притока солнечных лучей. Вот и сейчас, приняв очередную солнечную ванну, траверсер развернулся и пополз вниз.

Поблизости расположились и другие траверсеры, неподвижно висящие на своих паутинах. Время от времени один из них с шумом выпускал облако кислорода или подёргивал ногой, пытаясь стряхнуть назойливого паразита. Здесь никто никуда не спешил. Солнце принадлежало траверсерам, оно работало на них и будет работать, пока однажды не вспыхнет ещё ярче и, превращаясь в “новую звезду”, сожжёт их и себя.

Траверсер опускался на зелёные ветви, тяжело раскачиваясь на паутине. Здесь, в воздухе над деревьями, жили его враги. Враги уступали траверсерам в размерах, но компенсировали это жестокостью и сообразительностью. Их врагами являлись насекомые, представители одной из уцелевших пяти семей. Только тайгерфлай могли убить траверсера.

За прошедшие тысячелетия, с повышением уровня солнечной радиации, установилось абсолютное господство растений. Осы тоже эволюционировали. В то время, как животный мир пришёл в упадок и исчез, поглощённый океаном зелени, количество ос увеличивалось, а сами особи стали крупнее. Со временем они превратились в основных врагов паукоподобных траверсеров. Нападая роем, они обрушивались на примитивные нервные центры гигантов, парализуя их, оставляли погибать. Кроме того, тайгерфлай откладывали яйца прямо в тело своего поверженного врага, и когда из них появлялись личинки, они питались свежей мякотью растения.

Спасаясь от единственной смертельной опасности в течение многих миллионов лет, траверсеры поднимались все выше и выше в небо. И здесь, в, казалось, внешне негостеприимном мире, они достигли своего чудовищного совершенства.

Они нуждались в мощной радиации. Первые астронавты природы сумели изменить вид небосвода. Человек прекратил свою деятельность и вернулся на деревья — туда, откуда пришёл. И за освоение Космоса взялись траверсеры. Спустя много лет, когда разум, достигнув уровня своего совершенства, начал деградировать, траверсеры неразрывно соединили паутиной зелёную планету с её бывшим спутником, этим древним символом упадка и запустения.

Траверсер медленно двигался уже среди ветвей Верхнего Яруса. На его спине дыбом торчали зелёные и чёрные волоски — единственная маскировка траверсера. Пока он спускался, к ногам прицепились несколько живых существ. Спокойно всосав их внутрь и подождав, пока утихнут булькающие звуки, траверсер затих.

Из состояния дремоты его вывело жужжание. Перед его примитивными зрительными рецепторами мелькнули жёлтые и чёрные полосы. Тайгерфлай! Они обнаружили его! Траверсер рванулся, быстро и легко, словно пыльца, а не огромное, длиной в милю тело, стал уходить вверх, к спасительному вакууму.

Он уходил, обвешанный различными спорами растений, запутавшихся в паутине. Прихватил он и шесть прозрачных коробочек, в каждой из них находился потерявший сознание человек.

Пройдя несколько миль, траверсер остановился. Успокоившись, он выпустил пузырь кислорода и аккуратно прикрепил его к паутине. Щупальца его дрожали. Отдохнув ещё какое-то время, он двинулся вперёд, в открытый Космос. По мере уменьшения силы земного притяжения тело его удлинялось.

Траверсер двигался все быстрее. Прижав к телу лапы, он начал выпускать клейкую жидкость, словно прядильный станок отматывал нити паутины. Тело самостоятельно двигалось вперёд — огромное, полностью лишённое каких-либо ощущений растение медленно вращалось, обеспечивая равномерный нагрев всей поверхности.

Траверсер вошёл в полосу чудовищной радиации и наслаждался ею, ибо её воздействие составляло неотъемлемую часть его существования.

Даф пришла в себя. Она открыла глаза и посмотрела вокруг. Окружающее показалось ей бессмысленным. Она знала только одно — она Уходит. Предстояла другая жизнь, а значит, все приобретёт новый смысл. Часть стенок её коробочки покрывало что-то жёлтое, похожее на волосы и солому. Все остальное имело неясные очертания, и было непонятно: залито ли все слепящим светом или вокруг — непроглядная тьма.

Постепенно Даф начала различать и другие предметы. Особое внимание привлекло полушарие, похожее на плод и сверкающее бело-голубыми и зелёными красками. К нему вели блестящие паутины — много паутин, и все они переливались серебряным или золотым в этом сумасшедшем свете. Она продолжала разглядывать этот мир богов, хотя ничего не понимала. Яркий свет вызвал боль.

Даф теряла сознание. Тело наливалось тяжестью и немело, хотелось расслабиться и замереть. Незнакомый запах внутри коробочки становился гуще, происходящее казалось ей зловещим сном. Даф открыла рот, с трудом раздвигая челюсти, и закричала. И — не услышала собственного голоса. Она чувствовала только боль, разрывающую тело. И даже когда она вновь закрыла глаза, рот её застыл в немом крике.

Похожий на огромный мохнатый шар, траверсер плыл к Луне. Туда, где среди беспорядочно развешанной паутины замерли другие траверсеры. Здесь они обрели дом, который любили больше, чем Землю, где воздух был густым, а движения — неуклюжими. Они первыми пришли сюда, если не считать микроскопических существ, исчезнувших задолго до появления здесь траверсеров. Венцы творения, самые большие и могущественные, они наслаждались своим долгим полуденным превосходством.