Бывший король решительно поднялся. Нашарив в чересседельной суме медную чашу, выбрал пологий холм поблизости и принялся копать землю, помогая себе то мечом, то чашей. Конечно, разумнее было оставить тело, как есть, но бывают вещи неподвластные разуму. Вот и плащ надо было бы забрать, но Эдарген плотнее завернул в него усопшего, и бережно опустил в яму. Надгробья не было, да и ни к чему привлекать к могиле враждебное внимание.

Отдав последний долг мертвому, Палладин вскочил в седло отдохнувшего коня. С тоской глянул на северо-запад, где из-за горизонта одним «рогом» выглядывал Серп Эттариса, и повернул коня на юг.

Посланье от кочевников в Город-на-воде привез рыбак. Вручив вооруженной страже на пристани пергаментный свиток, налег на весла, торопясь покинуть негостеприимный остров. Не то, чтобы отношения между вранцами и островными жителями стали натянутыми, но после недавнего происшествия в городе эльфы окружили свои владения на озере магическим щитом, начинавшимся на расстоянии арбалетного выстрела от побережья. Причалить теперь можно было в единственной бухточке, на восточной стороне острова, да и то только такой вот одинокой лодчонке, крупные баркасы островитяне в свои воды не впускали. Впрочем, желающих и сплавать к эльфам практически не было. Несмотря на то, что жители Эфель-Дората не стали требовать выдать им виновных в смерти юного эльфа, по городу упорно ползли слухи, что перворожденные готовят жестокую месть: толи вырежут весь квартал, где нашли убитого, толи нашлют на Вран порчу…

Воином, принявшим письмо, оказался Этельред, по совместительству исполнявший обязанности главы поселения на время, пока его старший брат улаживал дела в Ферни-Этте. Изолированное проживание такой малочисленной группы осложнялось многими проблема, и главная из них — проблема воспроизводства не могла быть решена без поддержки основной общины. Хаэлнир в очередной отбыл туда еще весной, и переговоры с Советом грозили затянуться не на один месяц.

Эльф развернул свиток, пробежал глазами короткое послание, нахмурился, попробовал мысленно дотянуться до брата, но расстояние было слишком большим.

Островитяне не успели обзавестись собственным порталом, так что доставить важное известие в Ферни-Этт можно было только верхом — а это полтора дня пути…

— Верните лодочника. — Распорядился Этельред, кивнув на выгребавшего в сторону Врана рыбака. Один из его подчиненных, наскоро прошептав заклинание, опустил ладонь в воду — от причала до удаляющейся лодки пролегла полоса абсолютно неподвижной воды, на гладкой зеркальной поверхности не осталось и следа ряби, обычной для ветреного дня. Рыбак сделал еще пару гребков, но его суденышко не двинулось с места, весла вязли в озере, словно в чаше с зимним медом. Легкая эльфийская яхта, больше похожая на несущееся по воде перышко, подлетела и замерла борт о борт со старой рыбацкой посудиной. Эльф шагнул в лодку, и она уже без помощи весел и ветра уверенно развернулась к острову.

Старик на банке испуганно втянул голову в плечи: «Вот оно, клятое эльфийское вероломство!» — пронеслось в голове. На причале пригнавший лодку эльф помог рыбаку выбраться на землю. Этельред желал знать, как к старому вранцу попало послание из-за Мурра. Но тот мало, что мог рассказать: письмо он получил на постоялом дворе за Южными воротами от купца из Пельно. Тот просил доставить свиток на эльфийский остров, задаток за услугу вручил сразу. Тамошний же трактирщик обязался сохранить до возвращения посыльного остаток платы.

Этельред сухо поблагодарил рыбака, компенсировав беспокойство полновесным арканским сардом, но старик все равно отплыл недовольным. Глава поселения заспешил с пристани в центр. Собственно, кроме «центра» в Эфель-Дорате пока ничего и не было, его и городом-то называли только собственные жители. Не больше дюжины домов — пусть и каменных, двухэажных, выстроились вокруг прямоугольной площади на южной оконечности острова. В центре — четырехэтажная башня: в нижнем этаже — городская канцелярия и кабинет Хаэлнира, точнее старосты, каковым являлся сейчас его брат. В сухом подвале — запасы на случай осады: эльфы едят мало и способны голодать очень долго, восоплняя запасы энергии солнечным светом, но совсем обойтись без воды и пищи не могут. На двух верхних этажах размещался наблюдательный пункт (отсюда хорошо просматривался весь остров) и комната для караульных.

В последний момент староста изменил направление, вместо башни направился к симпатичному особнячку с двускатной зеленой крышей. Молодой плющ оплетал фронтон по сторонам от парадного крыльца, белые рамы окон на таком фоне выглядели особенно нарядно. Мьюриэль словно заранее знала о визите, стояла на крыльце, напряженно следя за улицей. Возможно, наследница Зил-Ирисов и вправду уже догадалась о цели его прихода, дар предвиденья, присущий всему роду, особенно сильно проявлялся у старшей ветви, к которой она относилась.

— Дурные вести?! — Не то спросила, не то воскликнула она.

Этельред, не отвечая, протянул полученный от рыбака свиток. Кровь отхлынула от щек гордой красавицы, когда она дочитала послание, но губы сжались решительно.

— Я сама отвезу письмо в Ферни-Этт, здесь написано «Главному старейшине», значит моему деду.

Эльф молча кивнул. Он не стал делиться опасениями о том, что Великий Тин не согласиться на условия, продиктованные в послании шаманкой, и сам не явиться в Асс-Мурр, даже если все отпрыски рода Альвен-Тинов окажутся в плену у варваров. А если бы и решился, Совет никогда этого не допустит!

— Пошли транс-дубль к Хаэлниру, — попросила эльфея, — пусть дождется меня в Ферни-Этте. Тин Законодатель не сможет выкупить жизнь Бреанира, но я попробую убедить Владыку дать мне армию…

Староста снова кивнул, и снова в душу закралось сомнение: Совет не станет посылать солдат в пустыню. Видимо в голове у Мьюриэль происходило нечто подобное, бирюзовые глаза подернулись предательской влагой, женщина судорожно вздохнула и бросилась за дом, в пристроенную к задней части двора конюшню. Этельред задержался у парадного крыльца — и не зря, минуты не прошло, как всадница в домашних туфлях и платье, мало пригодном для верховой езды, вывернула из-за дома.

— Мьюриэль! — Тонконогий конь заплясал на месте. — Мьюриэль… — Взгляд эльфеи был устремлен вдаль, она, казалось, не сразу поняла, что к ней обращаются.

— Мьюриэль, — в третий раз негромко позвал Этельред, — ты не можешь ехать вот так. На границе эльфийских владений неспокойно. Надень кольчугу, возьми хотя бы меч.

Все так же молча эльфея соскользнула с седла и ушла в дом. Староста немного постоял у двери, раздумывая, но входить не стал — послал мысленное предупреждение стражам на пристани, чтобы проверили экипировку посланницы, прежде чем перевезут ее на берег.

Этой ночью Хаэлнир никак не мог заснуть, голову словно давил стальной обруч. Командующий несколько раз выходил на балкон, потом в темноте спустился на тренировочную площадку и долго упражнялся в фехтовании с воображаемым противником. «Соперник» попался хоть куда, совсем загонял его мудреными финтами и наскоками. Боль вроде бы отпустила, и эльф, прихватив мечи в ножнах, поднялся в спальню. В оконном проеме серебрился полупрозрачный силуэт.

— Этельред?! — Недоброе предчувствие холодным сквозняком протянуло вдоль вспотевшей спины. — Что случилось?

— Звездной ночи, — транс-дубль его брата склонил голову, перед старейшиной клана, — плохие новости. Бреанир пленен степняками. Их шаманка шлет Совету предложение о выкупе: Тину Законодателю предложено явиться в разрушенный Асс-Мурр и обменять 100 000 астов[39] на жизнь племянника.

— Это ловушка. — Мрачно констатировал командующий.

— Знаю. — Серебристый призрак кивнул.

— Бреанир действительно пропал? Мы с ним побратимы, но до твоего появления я был уверен, что с ним все в порядке.

— Я послал Лаинора в Мелузу, проверить твой корабль. Но не думаю, что послание лжет, там внизу пятна крови… в общем, сам поймешь.