— Да. Рассказать, что там, или ты сам почитаешь?

— Лучше расскажи.

— Такер живет в пригороде, в большом доме. Там у него винный погреб, бассейн и комнаты для отдыха и игр. Позади дома гараж на две машины, в нем новый “кадиллак”. Вторая машина служит только для выездов на дежурство.

— Что-то слишком шикарно для полицейского.

— Он не единственный. В этом городе большинство полицейских подрабатывают рэкетом. Просто он более удачлив, чем остальные.

— Он заодно с Серво? Она пожала плечами:

— Одно время, говорят, Такер оказался в долгу перед каким-то крутым типом. Серво как будто помог ему. Семь человек подтвердили мне, что своими глазами видели, как Такер проиграл несколько тысяч в одном из игорных заведений. — Уэнди перелистала несколько бумажек в папке и продолжила:

— У Такера есть специальный человек, занимающийся его налогами. Тот утверждает, что Такер всегда вносит весь свой доход в декларацию.

— Ловкий тип. Что еще?

Уэнди откинулась на сиденье и прикрыла глаза.

— Я еще раз повидалась с миссис Минноу. В прошлый раз она нам кое-чего не рассказала. Оказывается, ее муж несколько раз вызывал Серво в суд.

— Я знаю. Об этом писали газеты.

— Самого важного там не было. У него имелись материалы, которые могли разоблачить весь рэкет. Но дважды накануне судебного заседания кто-то пробирался в кабинет Минноу, взламывал сейф и выкрадывал все документы.

— Такер... — проронил я. — Ну конечно же Такер! У него есть средства и возможности. — Я в сердцах ударил кулаком по рулю и выругался.

— Нет, не Такер, — приглушенно и скорбно произнесла она.

— Кто же тогда?

Она достала из кипы бумажек полицейский циркуляр и ткнула в то место, где сообщалось, что я — специалист по взлому сейфов. Да я и сам недавно рассказывал Логану о своем странном умении.

— Ты! — произнесла она, и это слово прозвучало подобно пистолетному выстрелу. Ее глаза потемнели, и она выжидающе посмотрела на меня.

Мне нечего было ей сказать: я и сам ничего не знал, ничего не помнил.

— Ты сегодня отлично поработала, детка, — вздохнул я. Она дернулась, словно я ударил ее, и из ее глаз брызнули слезы. Черт возьми, что еще я мог сказать? — Ну, не сердись на меня, — произнес я, взяв ее за плечи и зарывшись лицом в ее ароматные волосы. — Ты ведь знаешь, я дурно воспитан. Благодарю тебя, малышка.

Я приподнял подбородок Уэнди и нежно поцеловал ее в полураскрытые губы, а она уткнулась мне в плечо, тихо всхлипывая. И когда она наконец приподняла голову, мне показалось, что лицо ее совершенно преобразилось, точно она на секунду позволила себе выглянуть из той скорлупы, в которой всегда пряталась. Жесткие складки у рта разгладились, и вся она сияла нежностью и детской добротой. Я нажал на педаль и сказал:

— Я еду в город. Ты со мной?

— Нет, у меня есть кое-какие дела. А что мне делать с этим? — Она показала на пакет.

— Отвези домой. Ты точно не хочешь составить мне компанию?

Уэнди отрицательно мотнула головой и открыла дверцу. Секунду она стояла, держась за ручку, а потом тихо произнесла:

— Ты так смешно одет.

— Маскировка.

— О! — Она улыбнулась. — Обещай, что будешь осторожен.

Я усмехнулся:

— А это имеет какое-нибудь значение? Она кивнула, и в глазах ее вновь заблестели слезы. Подошел автобус, она побежала к остановке, а я еще несколько минут неподвижно просидел за рулем, размышляя о том, чем же я опять расстроил ее.