— Нили… — Анна пыталась скрыть свое раздражение. — Пожалуйста, говори мне только то, что произошло.

— А я что делаю? Ничегошеньки не упускаю. Потом вошла сама Элен Лоусон, будто королева английская. Главный представил ее всем со словами: «Внимание всем! Звезда нашей труппы мисс Лоусон». У меня было такое чувство, что мы все должны вскочить и запеть государственный гимн, не иначе. Главный обошел с ней всех и представил ей тех, кого она не знала. Потом познакомих:ее с нами… — Нили осеклась. Глаза ее опять наполнились слезами.

— И что же потом? — требовательно спросила Анна.

— Дику и Чарли она кивнула, а на меня посмотрела, как на пустое место. Она была холодна как лед, Анна. И говорит Дику, да так строго: «Ах, да. Вы — те самые „Гаучерос“. Будем танцевать вместе. Вы, ребятки, ешьте-ка побольше шпината, потому что вам придется подбрасывать меня». Вот именно. Ее. Я встала и сказала: «Э-э, мисс Лоусон. Вы же знаете, нас, „Гаучерос“ — трое. И я — одна из них. Я — Нили…». А она даже не взглянула на меня, отвернулась и говорит главному: «Я думала, что все уже улажено». Потом повернулась и ушла. Несколько минут спустя главный режиссер отвел Чарли в сторону, и они побеседовали недолго. Со стороны это выглядело так, словно он давал Чарли от ворот поворот, а Чарли пытался ему что-то объяснить. Потом Чарли подходит ко мне и говорит: «Послушай, Нили, они включают нас в программу, но не совсем с нашим танцем. Нас включили потому, что хотят, чтобы мы сделали им комедийный номер — пародию на свой танец. Действие будет происходить как бы во сне, и нам нужно будет подбрасывать Элен Лоусон в воздух».

— А как же ты? — спросила Анна. — У тебя же есть контракт.

Нили покачала головой.

— Наши контракты всегда подписывает Чарли. В этом же указаны только «Гаучерос». Он на пятьсот долларов в неделю. Чарли и Дик должны были получать по двести, а я — сто. А теперь Чарли говорит, что свою сотню я получаю в любом случае, даже если и не буду выступать. Но я ему не доверяю. Раз он с такой легкостью выкинул меня, как я могу ему верить, что он мне заплатит? Да и потом, что я теперь должна делать? Я никого здесь не знаю, вся моя жизнь — в этом номере.

— Да, это действительно ужасно, — согласилась Анна. — Но я понимаю, перед какой дилеммой оказался Чарли. Если на него это предложение свалилось совершенно неожиданно, то ведь он не мог просто взять и хлопнуть дверью и отказаться от таких денег. Может быть, чтобы заняться хоть чем-то, тебе надо подыскать другую работу?

— А что я буду делать?

— Ну-у… пойдем домой и поговорим об этом. Что-нибудь придумаем. Могу направить тебя в то самое бюро по найму, куда сама обращалась и…

— Печатать я не умею. Колледжей не кончала. Я же ничего не умею делать… и потом, я хочу участвовать в этом шоу! — Нили опять забилась в рыданиях.

— Ну пожалуйста, Нили, — взмолилась Анна. Она чувствовала на себе взгляды мисс Стейнберг и девушек, но самые худшие ее опасения материализовались тогда, когда Лайон Берк распахнул дверь своего кабинета. Она робко улыбнулась ему, когда он подошел и посмотрел на рыдающую Нили.

— Это — Нили. Она немного расстроена.

— Я назвал бы это явным преуменьшением. Нили подняла голову и посмотрела на него.

— Ой, извините. Когда я плачу, у меня всегда получается громко. — Она широко раскрыла глаза. — Вы ведь не Генри Бэллами, а?

— Нет, я — Лайон Берк. Нили улыбнулась сквозь слезы.

— Да, вот теперь мне понятно, что Анна имеет в виду.

— У Нили сегодня крупная неприятность, — быстро сказала Анна.

— «Неприятность»! Да я умереть готова! — Ив подтверждение этого Нили опять затряслась в судорожных рыданиях.

— Ну уж, умирать здесь, сидя на стуле с жесткой спинкой, было бы не очень-то удобно, — возразил Лайон. — Почему бы нам не перенести это печальное событие ко мне в кабинет?

Удобно расположившись в кожаном кресле Лайона, Нили пересказала всю свою историю, вновь перемежая ее рыданиями.

Когда она закончила, Анна посмотрела на Лайона и сказала:

— Случилось действительно нечто ужасное. Это шоу значило для нее так много.

— Но я просто не могу поверить, что Элен могла так поступить.

— Да она по трупам шагает! — вскричала Нили. Лайон покачал головой.

— Да нет, я ее не защищаю. Она может быть грубой… просто это не похоже на Элен. Если ей хочется кого-то уволить, она предпочитает, чтобы за нее это сделал кто-то другой… если только она сама не застигнута врасплох.

— Все было так, как я говорю. Я ничего не придумала, — стояла на своем Нили. Лайон закурил и на минуту задумался. Потом сказал:

— А ты бы согласилась участвовать в шоу вне состава «Гаучерос»?

— Чтобы я еще с этими подонками?! Да после того, как они выпихнули меня, я пошла бы на что угодно, лишь бы в жизни больше с ними не работать. Но что я могла бы делать в этом шоу?

— Мюзикл — понятие весьма растяжимое, — пояснил Лайон. — От нас зависит, вставим мы в него что-нибудь или нет. — Он снял трубку и набрал номер. Обе девушки слушали, как он просил соединить его с Гилбертом Кей-сом, продюсером шоу. По-дружески непринужденно Лайон обменялся с ним приветствиями, обсудил календарь футбольных матчей на предстоящий сезон. Затем, как будто только что вспомнив, добавил: "Да, кстати, Гил, ты подписывал к исполнению номер под названием «Гаучерос»?.. Да, знаю, что Элен хочет изобразить с ними какой-то танец. Но ведь ты же знал, что «Гаучерос» было трое… да… конечно, тебя это не касается… — Он прикрыл ладонью трубку, пока Гил Кейс что-то говорил ему на том конце провода, и прошептал Нили: — Муж твоей сестры порядочная сволочь: он выкинул тебя из состава трио до того, как подписал контракт.

Нили вскочила с кресла.

— Вы хотите сказать, что этот жлоб вызвал меня на репетицию и выставил меня круглой дурой специально? Да я ему…

Лайон жестом велел ей говорить тише. Но Нили продолжала яростно сверкать глазами.

— Я прямо сейчас поеду туда и убью его, — пробормотала она.

— Слушай, Гил, — сказал Лайон, — я знаю, что вообще-то это тебя не касается. Формально ты тут ни при чем. Если ребята обещали, что о своей партнерше они позаботятся сами, то вполне естественно, что ты поверил им.

Анна увидела, как Лайон пристально смотрит на Нили. Она понимала, что он тянет время. Опять зажав трубку ладонью, он шепотом спросил:

— Нили, сколько тебе лет?

— Девятнадцать…

— Ей семнадцать, — прошептала Анна.

— Приходилось говорить, что мне девятнадцать, чтобы разрешали работать в некоторых штатах, — пояснила Нили.

Торжествующая улыбка озарила лицо Лайона.

— Послушай, Гил, — радостно сказал он. — Мы, разумеется, не хотим никаких неприятностей. В этом шоу у нас заняты Элен Лоусон плюс хореограф и Дженифер Норт. В наших же интересах, чтобы все прошло гладко. Не хватало нам еще судебного разбирательства. Да, я сказал, «судебного». Гил, этой маленькой партнерше, которую «Гаучерос» выкинули, всего семнадцать лет. А эти ребята какое-то время возили ее с собой по всей стране и набавляли ей возраст. И вот теперь, если она вздумает подать на них в суд, они не отмоются. Наверное, контракт составлен только на «Гаучерос»… в нем ничего не говорится о согласии вносить какие-то дополнения и изменения в их номер. Гил, я знаю, они заверили тебя, что все будет в порядке, но дело-то как раз в том и состоит, что не все в порядке. Почему я знаю, что она подаст в суд? Потому что она сидит сейчас прямо передо мной. — Он подмигнул Нили и, откинувшись в кресле, закурил еще одну сигарету. — Ну, конечно же, Гил, я понимаю, сейчас тяжело приниматься за поиски новой танцевальной группы. Но думаю, мы сможем все уладить прямо сейчас, по телефону. Ведь у «Гаучерос» самый обыкновенный контракт «Эквити» на пятьсот долларов, так? Ты имеешь право выкинуть их в любое время в течение первых пяти дней, не заплатив им ни цента, так? Тогда приведи им кое-какие факты из жизни и составь с ними новый контракт на четыреста долларов, а потом еще один контракт с их маленькой партнершей на сто долларов. Включи ее в состав кордебалета, поставь дублершей или на эпизодические роли… что угодно, на то время, что она включена в общий состав труппы. Тебе это не будет стоить ни гроша, и все останутся довольны. Да, я скажу ей, чтобы завтра явилась на репетицию… Прекрасно… В «Копе»? Когда? Сегодня вечером? Охотно пойду с тобой. Хорошо, увидимся прямо там.