Она смотрела, как разворачивают операторский кран и устанавливают камеры. Неужели Сэм в таком истерическом состоянии из-за ежедневной премии в тысячу долларов? Ни один оператор не в силах снять целую сцену с первого дубля. Господи! Да если они сумеют сделать ее за день — и то хорошо.

Съемочную площадку залило ослепительным светом юпитеров, перед ее лицом щелкнули дощечкой… Боже! Она никогда не играла целый эпизод набело всего после одной-единственной репетиции. И никто не играл.

Все прошло вполне сносно. Она пропустили несколько реплик, но для первого дубля… Ух ты! Он даже мог бы вставить часть отснятого сейчас материала прямо в картину.

Когда все закончилось, она с улыбкой повернулась к Сэму.

— Ты забыла слова.

— Две строчки. — Нили пожала плечами. — Фонограмма уже записана. Просто разнобой в движениях… в следующий раз…

— Ладно. Но я хочу, чтобы это был последний дубль. Боже, да в своем ли он уме? Он никогда не закончит картину, если будет так вот трястись. Но, в конце концов, это его дело.

Она вернулась на площадку. На этот раз у нее подвернулась нога, и ее немного качнуло на провод микрофона.

— Камера, стоп! — закричал Сэм. Он подошел к ней. — Ты хорошо себя чувствуешь, Нили?

— Прекрасно. Да успокойся ты, Сэм. Не рассчитывал же ты сделать окончательный дубль со второй попытки.

— Я рассчитывал — с первой.

— Ты с ума сошел, Сэм. Я знаю, что на тебя давят, но ты не паникуй. Ведешь себя так, словно халтуру гонишь. Даже Шеф поднял бы тебя на смех, узнай он, что ты хочешь отснять целый эпизод с первого дубля.

Пропустив ее слова мимо ушей, он демонстративно отвернулся и обратился к съемочной группе:

— Приготовиться! Третий дубль!

Нили уже пошла было прочь со съемочной площадки, но вдруг остановилась. Боже мой, ведь это же будет то самое, чего добивается Шеф. Она вернулась. Ее всю трясло. Подумать только: она, Нили О'Хара, должна выслушивать этот бред от наделавшего в штаны режиссера! Он прекрасно понимает, что на них сейчас смотрит вся съемочная группа. Никто никогда не позволял себе обращаться с нею вот так. Уходила всегда она!

Нили заставила себя снова занять свое место на площадке. Стоя в свете юпитеров, она вся дрожала, пока гримерша приводила в порядок ее лицо. Щелчок дощечки — третий дубль. Она сбилась в самом начале. Камеры остановились. Четвертый дубль. Опять оговорка. Пятый дубль. Шестой дубль…

Пятнадцатый дубль снимали, когда день уже клонился к вечеру. Это становилось смешным. В жизни она не делала больше восьми дублей. И все Сэм: срывает на ней свою злость. Теперь она не может вспомнить ни строчки, хоть убей.

— Перерыв на ужин. Всем быть на месте ровно в семь, — громко объявил он.

«Перерыв на ужин»! По вечерам она не работала даже в самом начале. Она подошла к режиссеру.

— Надеюсь, ты обойдешься без меня.

Он и не подумал оторваться от видоискателя.

— Я намереваюсь снимать весь эпизод до тех пор, пока ты не дашь мне возможности сделать качественный дубль.

— Только не я, приятель. На сегодня я свое отработала. Пришла вовремя, ухожу вовремя и не намерена гнуть спину и кое-что пониже только ради того, чтоб ты получил свою ежедневную премию в тысячу зеленых. — С этими словами она направилась к выходу.

— Если уйдешь, я подам официальную жалобу.

— Как угодно, — бросила она. — У меня тоже есть свои права!

Артисты и съемочная группа, вернулись на площадку к семи часам. Они ждали до десяти. Позвонили ей домой. В ответ им сказали, что она уже легла. Сэм Джексон встал и распустил группу.

— Завтра ей не звонить. И вообще не звонить. Сев в свою машину, он помчался на пляж. Подъехал к небольшому коттеджу и посигналил. Дверь открылась Красивая девушка с длинными черными волосами в махровом купальном халате встала в проеме. Она поманила его пальцем, и он вошел.

— Порядок, Джейни, роль твоя.

Она слегка улыбнулась, обнажив ряд ровных зубов.

— О Сэм, тебе удалось! Я так рада! — Затем повернулась к человеку с хохолком пушистых белых волос, что сидел в кресле и молча курил. — Ты слышал? Сэм все провернул.

Человечек улыбнулся.

— Хорошо. — Он встал и потянул за пояс ее купального халата. Тот распахнулся, обнажив идеальное тело. Человечек, едва доходящий юной богине до плеча, слегка коснулся ее высоких грудей.

— Посмотри хорошенько, Сэм. Но руками не трогать — это мое.

— Слушаюсь, сэр.

— Просто хочу, чтобы ты знал. Мужчина ты молодой… тебе всякое может в голову взбрести.

Девушка повернулась и обняла человечка.

— Но ведь я люблю тебя, ты же знаешь. Он кивнул.

— Хорошо, Сэм, молодец. А сейчас убирайся. Соберешь всех послезавтра. Сообщение в прессу я дам сам. И отправь телеграмму Нили, чтобы ко мне с жалобами не совалась. Подпиши моим именем.

Сэм кивнул и вышел. Человечек повернулся к красавице.

— О'кей, теперь ты станешь звездой, Джейни Лорд. Отныне ты будешь мисс Лорд, до тех пор, пока будешь. помнить… что твой хозяин и лорд — это я!

— Слушаюсь, сэр. — Она опустилась на колени и начала утонченно ласкать его.

Анна задумчиво положила трубку. Кевин Гилмор потянулся к ней и взял ее за руку.

— Опять Нили?

Она кивнула. Он похлопал по своей постели.

— Ложись ко мне, все обговорим. Анна легла на свою кровать.

— Все не так просто, Кевин.

— Я слышал, как ты подбирала слова, когда говорила по телефону. Насколько я понял, она хочет приехать к тебе жить.

Ответом Анны было молчание, и Кевин рассмеялся.

— По-прежнему остаешься типичной новоанглийской девицей строгих нравов, а? Почему не взять и не сказать: «Да, Нили, у меня есть две кровати, которые стоят рядом, но мой мужчина часто остается у меня на ночь».

Анна взяла с тумбочки сценарий передачи.

— Потому что говорить это не было необходимости. Кевин, я очень беспокоюсь за Нили. Ей сейчас очень плохо.

— Почему? Потому что ей предпочли другую? Целых семь месяцев она отсиживает себе задницу, а ей идут огромные деньги. В наши дни не иметь долгосрочного контракта вовсе не зазорно. Ни одна студия их больше не заключает.

— Но у нее странный голос… он полон отчаяния. Говорит, что вынуждена уехать.

— У нее будет масса предложений. Стоит ей появиться в Нью-Йорке, как за ней начнут толпами бегать все брод-венские продюсеры. Она может пойти на телевидение — куда только пожелает.

— Но до меня доходили странные слухи… — Анна потянулась за сигаретой.

Кевин перехватил ее руку, не давая ей щелкнуть зажигалкой.

— Иди сюда, ко мне, чтобы нам не кричать друг другу.

— Кевин, я действительно закричу, если окажусь завтра перед телекамерой с невыученным текстом.

— Воспользуйся телешпаргалками.

— Лучше без них. Я не возражаю, чтобы их ставили на всякий случай, но лучше самой знать, что собираешься говорить.

— Я действительно дорог тебе, Анна? — спросил он.

— Ты мне очень дорог, Кевин. — Она отложила сценарий и стала терпеливо ждать. Это всегда начиналось у них именно так.

— Но безумной любви ко мне ты не испытываешь. Она улыбнулась.

— Такая любовь бывает лишь в юности, когда она первая в жизни.

— Все еще страдаешь по тому писаке?

— Я не видела Лайона много лет. Последний раз я слышала, будто он пишет какие-то киносценарии в Лондоне.

— Почему же ты тогда не полюбишь меня? Она взяла его за руку.

— Мне очень хорошо с тобой, Кевин. Хорошо в постели, хорошо работать вместе. Вероятно, это и есть любовь.

— Если бы я предложил тебе выйти за меня замуж, ты стала бы любить меня сильнее?

Она ответила, тщательно подбирая слова:

— В самом начале это имело огромное значение. Мне не нравилось, что для всех окружающих я чья-то девушка. Но сейчас ущерб уже нанесен… — Она говорила, не испытывая никаких чувств — столько раз они уже совершали эту словесную процедуру.