Но Чекс не собиралась уступать. Даже если борьба не принесет победы, все равно нельзя сдаваться без боя. Иногда под маской сдержанности пытаются скрыть обыкновенную трусость, но вы-то, крылатые чудовища, вы-то не трусы! Весь Ксанф знает о вашей храбрости! Лучше умереть в честном бою, чем продолжать жить в бесчестии. Не берите пример ни с людей, ни с кентавров! Прокопии терпят бедствия, и Ксанф должен прийти к ним на помощь!

Свет стал ярким и захватил огромное пространство, так что от тьмы осталось лишь жалкое облачко где-то на обочине. И вдруг к свету Чекс начали добавляться новые огни, их становилось все больше и больше. Это означало, что зрители, окружившие плоскогорье и внимательно следившие за соревнованиями картин, в конце концов согласились с Чекс!

Темное облако, последнее пристанище тьмы, рассеялось, и обнаружился тот, кто до сих пор скрывался во тьме.

Крылатый кентавр!

У Чекс от волнения подкосились ноги.

Черион оказался крылатым!

Конечно, как она раньше не догадалась! Здесь, высоко в горах, живут только крылатые существа, и даже кентавры должны быть крылаты. Теперь ей припомнилась тропка, по которой она поднималась в гору. На этой тропке не было следов копыт. Значит, Черион добирался сюда только на крыльях! «Но теперь, после всего этого потока дерзости, он вряд ли станет со мной дружить, — горько вздохнула Чекс. — Как же я была глупа…»

Солнце снаружи одержало полную победу над тьмой, но теперь в душе у Чекс стало темно. Она жестоко упрекала себя за недальновидность.

Тем временем Черион направился к ней, сияя серебром крыльев и золотом копыт. О, как же он был красив! Такого красавца Чекс еще не встречала. Пусть и старше ее, но мускулистый, стройный и.., умеющий летать?

Черион опустился перед Чекс и сложил крылья. Чекс в смущении не решалась взглянуть на него.

— Мне понравилась твоя отвага, девица, — произнес крылатый кентавр. — Ты победила тьму. Твой отец Ксант много рассказывал о своей прекрасной дочери, и он был прав — ты хороша не только тем, что обладаешь крыльями. Узнав о тебе, я прилетел.., прилетел издалека и надеюсь, что отыскал свое счастье.

— Так ты не разгневался, что я раньше отказалась встретиться с тобой? — робко спросила Чекс.

— Сначала я был просто взбешен, — признался Черион. — Но потом понял, что ты еще слишком молода и поэтому не знаешь всех законов общества. Да и откуда тебе было их знать, если кентавры все время прогоняли тебя. О, я знаю, что такое быть отверженным, поверь, я знаю! Но зато теперь я понял, какой у тебя нрав. Ну так вот, крылатые чудовища придут на помощь Прокопиям. Ты их убедила. И я…

— Что? — еле слышно спросила Чекс.

— Я с радостью встречу тебя, когда ты.., прилетишь ко мне.

Тут он повернулся, расправил крылья и поднялся в воздух. Порыв ветра овеял Чекс и улегся, но вихрь чувств в душе ее завертелся еще сильнее.

Она должна научиться летать!

Эхс, Роза и Ветошка шли по тропе к замку Ругна. Чекс пообещала принцессе, что как только отыщется Эхс, она направит его в замок с донесением, а принцесса Айви в ответ пообещала раздобыть еще помощников для Люблю-реки.

Король и королева отказались помочь, но их заменила принцесса, и уж она была просто неутомима в своих усилиях.

— А кто такая Айви? — спросила Роза.

Сначала Эхса вопрос озадачил, но потом он вспомнил, что Роза из другого мира и о ксанфских королях, конечно же, ничего не знает.

— Айви — принцесса, — объяснил он.

— Уж не дочь ли Айрин? — спросила Роза. — Ведь моя мама была знакома с Айрин.

— Была знакома? — удивился Эхс. — Неужели?

— После того как твой отец, огр Загремел, учинил побоище среди скелетов, он двинулся на Медный город. И вот там, в городе, он повстречал медяшку Бантик.., после чего она каким-то образом оказалась в вашем мире… И тут мама познакомилась со множеством интересных людей, среди них была и нимфа Танди. А позднее мама помогла кобылке-страшилке Ромашке освободить королей.

— Почему же ты раньше мне об этом не рассказала?

— Да так как-то, — пожала плечами Роза. — Может, потому, что я все же немного тебя опасалась. Ты ведь огр. Твой отец в свое время так бросил мою бедную мамочку, что на ней навсегда вмятина осталась.

— Не может быть! Папа добрый!

— Значит, я лгу? Та-а-к, обида!

Эхс растерялся. Он не предполагал, что мало значащий разговор вдруг так усложнится.

— Нет, я вовсе не сказал, что ты лжешь.

— Так как же понимать твои слова?

— Ну я не знаю, тут какое-то недоразумение…

— Ладно, — вздохнула Роза. — В общем, мама позднее все равно вернулась в гипнотыкву, где вышла замуж за папу, но ваш мир остался у нее в душе, как заноза. И мне всю жизнь не давал покоя вопрос — на что похожа жизнь там, снаружи? Я пошла искать выход — и заблудилась.

— Сначала заблудилась, а потом нашла все же выход, — улыбнулся Эхс.

— Не правда, это ты нашел выход, а я как была пленницей, так и осталась. Просто теперь я в наружном плену.

— Ты хочешь сказать, что твое тело и сейчас там, на Тропе Пропаж?

— Нет. Но.., я по-прежнему несвободна. Как только ты окажешься в гипнотыкве, тут же в гипнотыкве окажусь и я, а если ты меня здесь оставишь, то.., что-то плохое со мной случится. Мне кажется, я просто исчезну, растворюсь в воздухе.

Поэтому мне нужно как-то себя укрепить здесь, отыскать какой-то путь…

— Чекс открыла мне один способ! — радостно вскричал Эхс. — С помощью гипнотыквы, гипнотыкъы-зомби. Если ты войдешь туда…

— Ничего хорошего там меня не ждет, — вздохнула Роза, и энтузиазм Эхса тут же померк.

— Но и я думал…

— Не думай, Эхс, ограм думать вредно.

Но Эхс не обиделся ее словам. Он продолжал искать выход.

— А что если.., я перенесу тебя в гипнотыкву, а потом ты выйдешь через гипнотыкву-зомби, но сама, без меня.

— Если ты окажешься в гипнотыкве, то опять на Тропе Пропаж, — напомнила Роза. — И все начнется сначала, да?

— Но ведь можно отыскать кого-то, кто через глазок увидит твой Медный город. И с ним ты перенесешься туда. Не на Тропу Пропаж, а в свой родной город!

— Значит, мне потом придется искать гипнотыкву-зомби? — возмутилась Роза. — Опять что-то искать? И снова заблудиться?

— Но это же глупо! — тоже рассердился Эхс. — А карты на что? А знающие существа?

— А, значит, я глупая? — обиженно выпятила губку Роза. — Вот ты снова обидел меня!

— Извини… — промямлил Эхс. — Я не хотел…

— Разве так просят прощения? — лукаво спросила Роза.

Эхс растерянно поглядел на нее, потом на Ветошку.

— Чего смущаешься, милок, — сказала старушка. — Как положено извиняйся, как надлежит.

— Извини, я сказал что-то не то, — быстро проговорил Эхс, приобнял Розу и слегка коснулся губами ее щеки.

Но Роза стояла так неподвижно, что Эхс наконец понял: извинение должно быть какое-то иное.

— Погорячее надо, милок, пострастнее, — сбоку подсказала старушка.

— Роза, я очень сожалею, что обидел тебя, и смиренно прошу прощения, — произнес Эхс и вновь поцеловал Розу, нельзя сказать, чтобы очень смиренно.

Но Роза и на этот раз не сдвинулась с места.

Сейчас она была очень похожа на сделанную из бронзы статую девушки.

— Эх, молодежь, молодежь, целоваться и то не умеете, — сокрушенно прошамкала Ветошка.

И тут Эхс изо всех сил обнял Розу и поцеловал ее с такой страстью, что чуть губы не расплющил.

И медяшка сжалилась.

— Прощаю, — драматическим шепотом проговорила она.

— Ей только на сцене играть, — пробурчала Ветошка. — Публика бы рыдала и плакала.

— Что, бабушка? — повернулся к ней Эхс.

— Да это я так, голубок, о своем, — несколько испуганно залопотала Ветошка.

И путешественники пошли дальше.